Мисс Фитнес

В субботу вечером я зашёл в гостиницу «Спутник», поднялся в номер к координатору группы Хольгеру Майеру. Он вручил мне документацию по медицинскому аппарату, подаренному накануне немцами областной больнице.

— Это перевод на английский, — пояснил Хольгер. — Если у врачей будут вопросы, они могут позвонить или написать, — он сел переписывать номера телефонов и адреса.

Я думал о том, сколько протянет дорогой аппарат, пока его не спишут, чтобы втихаря продать коммерческой клинике.

Мы пожали друг другу руки, и я вышел. Я медленно шёл по коридору в сторону лестницы. Вдруг прямо передо мной дверь номера приоткрылась, и из неё выскользнула Аня, в том же чёрном платье, замшевых сапожках. Она кралась на цыпочках, чтобы не стучать каблучками. Почувствовав моё присутствие за спиной, она оглянулась и чуть не рухнула, опёрлась рукой на стенку. Она валилась с ног, едва стояла.

— Что ты здесь делаешь? — изумленно вытаращила она глаза. Выражение лица её переходило от вороватого испуга к сдержанной агрессии.

Я хмыкнул.

— Хольгер просил зайти. С тобой всё в порядке? — я изучал румянец на её щеках, шаткое положение у стены.

У меня не было ни малейшего сомнения, что она только что трахалась. Жёстко и дико, даже слюна на щеках и подбородке ещё блестела. Засосы на шее светились пятнами.

— Да, — она тут же приняла оборонительную позицию, откинула волосы на спину.

Мы пошли к лестнице, молчали неловко. Наконец я догадался показать ей папку в руках, взялся рассказывать про подаренный немцами аппарат. Аня слушала, приходила в себя, приводила себя в порядок. В этот раз она молчала, только слушала.

Я вызвался проводить её:

— Чтобы к тебе никто не приставал с просьбами дать телефон.

Она рассмеялась.

Мы пришли к её подъезду и долго говорили ни о чём. Но как-то душевно, не так, как раньше. Она слушала меня и сказочно улыбалась. Так дочка слушает отца, когда он читает ей книжку перед сном. Потом она неожиданно наклонилась, поцеловала меня в щеку и побежала в подъезд.

Я отправился домой со странным чувством влюблённости, превратившимся в дружбу, доверие. Тайну.

9

Аня созванивалась с Мартином, потом рассказывала мне, как обстоят дела с татуированным мачо. Их отношения зашли в тупик. Она здесь, он там.

В августе представилась возможность слетать на неделю в Мюнхен, чтобы на месте встретиться с меценатами, обсудить вопросы медицинского оборудования, лекарств.

Узнав, что я хочу подключить Аню к благотворительности, Хольгер несказанно обрадовался. Он видел в красивой девушке отличную возможность добавить в нашу активность нотку пиара. Привлечь общественное внимание красивыми фотографиями, так сказать.

Конечно, Аня не горела желанием заниматься благотворительностью, но поездка в Мюнхен всё меняла. Мы выправились в аэропорт в восемь утра, уже в десять сидели в самолёте. Ещё через три часа приземлились в аэропорту Мюнхена. Я много раз бывал в Германии, Аня круглыми глазами сравнивала красочные магазины немецкого аэропорта с белорусским ангаром.

— Как здесь всё красиво! — воскликнула она, не скрывая восторга.

— Да. Это Бавария, — усмехнулся я в ответ.

Нас никто не встречал, потому что я отлично ориентировался на местности. Мы сели в электричку, доехали до пригорода, где находилась наша простенькая гостиница, заселились в соседние номера.

Стояло жаркое лето, Мюнхен утопал в зелени. Аня предложила прогуляться, и мы отправились бродить по пустынным улицам пригорода. Зашли в ресторан, заказали традиционные баварские блюда. Я помогал Ане выбирать из того, что знал. Свежий сладковатый гинес ей очень понравился.

Странное чувство не покидало меня всё время, пока мы гуляли: будто я и моя девушка приехали в отпуск. Мы смеялись, говорили обо всём подряд, о том же в принципе: о кино, музыке, только иначе. Нам вдруг стало интересно, весело вместе. Аня открывалась мне с новой стороны.

И всё-таки общая подоплёка не давала нам покоя. Я ведь привёз Аню потрахаться с Мартином. Мы оба чувствовали его дыхание в спину. Он ходит где-то рядом, заряженный Мартин, его тело бугрится от мышц, кожа исполосована татуировками, мозг заточен на соблазнение.

На обратном пути обнаружили синее поле гладиолусов. «Сам нарви, сам заплати», — гласила табличка над ржавым вкопанным в землю ящиком с прорезью для денег. Я залез на грядку, нарезал зелени для Ани. Она улыбалась, как школьница. Потом нюхала цветы, смущённо поглядывая в мою сторону, пока мы шли в гостиницу.

— Почему ты мне помогаешь? — спросила она ещё раньше в одном Минском ресторане. Тогда я активно приглашал её на встречи с немцами, где был Мартин.

— Почему нет? — я добродушно улыбнулся в ответ. — Мы оба понимаем, что не подходим друг другу, так почему я должен мешать тебе строить личную жизнь? Наоборот, я считаю, что мы должны помогать друг другу, как люди, находящиеся в одинаковом положении. Может, и ты когда-нибудь поможешь мне познакомиться с девушкой моей мечты.

Она усмехнулась.

— А какая она, девушка твоей мечты? — Аня с любопытством посматривала на меня, потягивая коктейль через трубочку.

— А-а-а! Я знал, что ты это спросишь.

Мы рассмеялись.

Первый день в Мюнхене Аня опять испытала весь букет неприятных ощущений, когда гуляешь с одним, а думаешь о другом. Мне пришлось вновь объясняться:

— Я же не виноват, что ты красивая девушка и заслуживаешь цветы только поэтому.

Она рассмеялась, принимая букет.

— Спасибо, — смущённо сказала она.

Мы пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по номерам. Я действительно не думал о преследовании Ани, лёгкая грусть очаровывала меня знойным августовским вечером. Я завидовал светлым чувством чужой любви, представлял себя на месте влюблённого, но не вместо Мартина. Быть Аниным парнем казалось миссией невыполнимой.

10

На следующий день мы встретились с группой пожилых меценатов. Много говорили, шпрэхали, так сказать. С нашей стороны шпрэхал я. Аня стала лицом фирмы, визитной карточкой.

Потом Аня отправилась на свидание с Мартином, а я — гулять по старому центру города. Отсутствие Ани сразу сказалось на настроении. Я представлял, как им весело сейчас вдвоём, любовничкам, как Аня влюблена в Мартина. Я корил себя за ревность, зависть и только неимоверным усилием воли смог отвлечься на уличных музыкантов.

Потом я зашёл в магазин музыкальных инструментов, два часа выбирал гитару. Наконец наплевал на деньги и взял самую дорогую.

Вернулся в гостиницу поздно вечером, постучал на всякий случай в Анину дверь. К моему удивлению она была в номере. Приотворила дверь, за ней зияла темнота. Я сразу увидел по Аниному поникшему лицу, что-то не так.

— Ты в порядке? — спросил я, сдерживая тревожные мысли.

— Не знаю, — она смотрела куда-то в пол. — Можешь зайти?

— Могу, конечно, — я подрастерялся. В номере было темно, Аня намеренно не включала свет.

Мы прошли внутрь, она упала на кровать, прислонившись спиной к дальней спинке. Рядом стояла открытая бутылка вина, почти пустая. Бокал. Я сразу догадался, что она налакалась, пока меня не было.

— Поссорились? — предположил я, хмурясь. Садиться не хотелось, я так и остался стоять с гитарой в чехле, болтавшейся за спиной, как лук Робин Гуда.

— Не, — вяло отозвалась Аня. Я только теперь понял, что у неё язык заплетается. Она была в стельку пьяна. — Он женат, — она молчала, пялясь стеклянным взглядом перед собой, — а я, как дура, верила ему! — Аня накрыла лицо руками и упала набок.

Девичьи всхлипы наполнили комнату. Ничего худшего я представить себе не мог. Тяжело вздохнул, прислонил гитару к стене. Опустился на кровать, погладил Аню по плечу. Слов утешения у меня ...  Читать дальше →