Мисс Фитнес

Некая горечь преследовала меня по пути домой и перед сном. Но и чувство свободы помогло мне уснуть быстро и безмятежно.

5

В последующие дни я только и думал, что об Ане. У неё есть парень, представлял я. Или даже несколько отличных вариантов. Они ждут её в тренажёрке, на танцах, в универе.

В следующий раз мы встретились в тренажёрке. Она первая подошла ко мне. Улыбаясь, спросила, как дела.

— Я уже почти не потею, — ответил я и показал рукой на тренажёр.

Она вспыхнула, прикрывая смущение, игривым сарказмом:

— Ты что, обиделся на меня тогда?

Я отрицательно помотал головой.

— И хожу я теперь медленно, чтобы никого не ударить, — сказал я тем же шуточным голосом кота Мотроскина из Простоквашино, хотя глубоко переживал воспоминание.

— Да, ходить надо аккуратно, — согласилась она и, кивнув, отошла в сторонку делать полуприсяды.

Думаю, она имела специальную программу соблазнения для таких незадачливых ходоков в качзал, как я. К концу сеанса мой член залился вялой эрекцией и, если бы трусы не сдерживали его прыть, он торчал бы как штык, указывая на Анину постоянно мелькавшую перед глазами задницу. Её мощные накаченные бёдра играли точёными гладкими мышцами, ровными, налитыми мягкой сталью, перетекающими в колобки ягодиц. Каменная поясница выгибалась дугой под розовой маечкой, стягивала талию. Стройные руки и плечи, оголённые, к концу сеанса налились рельефными тенями. Аня жила в качзале, хоть и не выглядела как культуристка. Никто не ставил под сомнение её статус богини фитнеса, новые парни с почтением расступались, когда она подходила к станку.

В тот день я с особым энтузиазмом следил за её упражнениями, я имел на это право. Периодически мы встречались взглядами, улыбались друг другу. Потом она ушла, робко окликнув меня со спины:

— Пока, Витя.

Она боялась меня отвлечь, а я только и думал, что о ней, о её заднице. Какая она на ощупь? Анин уход стал полной неожиданностью, разочарованием.

— Пока, — я улыбнулся формально, скрывая нахлынувшую грусть под усталостью.

— Не грусти, — она уловила перемену во взгляде.

Красивые девушки без труда различают, кто на них западает. Особенно очень красивые, такие как Аня. Парни-волокуши, такие как я, — это их трофей, предмет гордости. Они держат свору на цепи, бросают обглоданные кости — ничего не значащие номерочки. Мы рады и этому. Жить с надеждой в телефоне намного приятнее, чем прозябать без каких-либо зацепок.

6

На свидание Аня пришла в джинсах и чёрной маечке. Стоял июль — пора горячих отпусков, романтических путешествий. Аня только что закончила университет, её согласие встретиться со мной стало полной неожиданностью.

«Значит, она, как минимум, ни с кем не встречается», — радовался я.

Я волновался, как школьник. Долго думал, покупать цветы или нет. Наконец решил, что лучше подарить букетик в конце, чтобы Аня не таскала его повсюду, как знамя победы. Она вызвалась встретить меня у входа в офис, где я работал.

— Я там недалеко живу, — сказала она.

Такой подход к открытию сезона охоты ещё больше смутил меня.

«Ну что ж, — думал я. — Погуляем в центре, посидим в кафешке».

Разговор не клеился. Я использовал всё своё обаяние и навыки общения, чтобы поддерживать хоть какой-то интерес к беседе. Аня держалась чопорно, отстранённо, всё время бежала впереди. Я мог с таким же успехом быть её сумочкой. Так я себя и чувствовал, находясь рядом: атрибутом женской красоты, непременным спутником, шапероном, подтверждающим Анин статус красавицы, охраняющим её от несанкционированных посягательств. Впрочем, я ни о чём не жалел.

Мы уселись в баре за столик, стоявший по центру зала, другие были все заняты. Говорили вяло, переливая из пустого в порожнее. Мне даже начало казаться, что я зануда, каких свет не видывал. На самом деле я жутко волновался, Аня дала зелёный свет, официально согласилась встретиться.

В какой-то момент она спросила, курю ли я. Я сказал, что нет. Тогда она извинилась и ускакала на крыльцо. Вернулась, чтобы обдать меня приторным ароматом сигарет.

— А как же спорт? — в шутку спросил я.

— Это женские сигареты, очень слабые. Я почти не курю.

— Понятно.

Дальше говорили о кино, музыке. То есть о попсе и мейнстриме. Аня интересовалась шоу-бизнесом, с завистью рассказывала про знакомую, с которой вместе училась. Та выбилась в люди, стала телеведущей.

— Ну ты даёшь! — выкатила она глаза на моё сообщение о том, что я ничего не слышал о какой-то Люси Лущик. — Ты вообще телевизор смотришь?

— Смотрю, но редко.

Так мы разговаривали в течение часа, пытаясь найти точки соприкосновения. Я был далёк от Аниных тем. Она была в тренде, интересовалась в принципе всем тем, что было на слуху. Где какой концерт, кто приезжает, почему рыжая ушла из «Блестящих». Я чувствовал себя антикварным чугунным чайником: гудел, поддакивая, подстраиваясь под ритм перескоков с одной темы на другую. Так две недалёкие девицы соберутся вместе и трещат, как сороки. Я пытался гудеть сорокой.

— Подождёшь ещё минутку? — Аня поднялась, доставая пачку сигарет из сумочки.

Я кивнул, куда мне деться с подводной лодки? Она опять ускакала.

После бара мы отправились гулять по набережной в Троицком предместье — любимом месте всех парочек, недавно заручившихся взаимной симпатией. Кто-то держался за ручку, где-то парень пытался приобнять девушку за талию. Другие активно обнимались, прижавшись к парапету. Нетерпеливые целовались в отдалении, словно голубки, нашедшие счастье в городе-миллионере. Аня бежала в двух шагах от меня. Если бы мне вдруг приспичило исчезнуть, она бы даже не заметила моего отсутствия. Так она была увлечена собой, своим стремлением прошвырнуться по набережной.

Мы вошли в летний шатёр, растянутый под горой, заняли место на отшибе. Я порядком устал от общения с Аней. Постоянное напряжение сменилось апатией, разочарованием. Она была безумно красива, эта блондинка с ангельским личиком и фигурой фитнес-тренера. При этом у нас с ней не было абсолютно ничего общего. Я решительно не представлял себе влюблённость в Аню. Она кричала «секс», а я искал любовь.

Когда молод, на такие нюансы, как отсутствие влюблённости, не обращаешь внимания. К тому же, все парни, которые нам попадались на пути, жадно пялились на Аню, улыбались, перешёптывались, щупая её задницу, вылизывая её мордашку. Потом они с завистью и нескрываемой злобой переводили взгляд на меня, изучали моё каменное лицо, пытаясь понять, что же такого блондиночка на десятку с плюсом нашла в романтизированном экзальтированном шапероне. В такие моменты я садился на коня, амбиции хлестали через край, реализовывались чужой завистью. Чувство гордости за себя родимого переполняло одинокую душу.

Аня боялась петь, и тогда я решил приободрить её, вышел на простую, как мне казалось, песню Eurythmics «Sweet dreams». Я фальшивил, жестоким фальцетом рубил знакомые фразочки. В шатре летнего ресторана почти никого не было, поэтому моя минута позора никого не тронула за душу. На втором куплете Аня присоединилась. Видимо, ей стало жаль моих стараний, а, может, она просто не смогла больше терпеть караоке-беспредел самозванца-недоучки.

Подхватив песню, она вдруг выдала богатое звучание переливов, красиво попадая в ноты. Я заткнулся, опустил микрофон. Потом мужики в углу, проснувшиеся на женский вокал, зашлёпали в жирные намозоленные ладоши, заорали «браво, ещё». Я вернулся за столик, оставив Аню отрабатывать смену. Она стояла красная, как рак. От волнения терзала микрофон в руке, но пела идеально чисто. Сорвав очередной всплеск аплодисментов с мужского стола, она заставила меня расплатиться и полетела по набережной. Я бежал за ней, разговор попытался было склеиться вокруг пения. Я выразил искреннее восхищение, но Аня восприняла мой комплимент ...  Читать дальше →