Дрю. Шпионские страсти. Миссия в Дубаи

диваны красного цвета по углам и снующие подобострастные официанты. Один из них, верткий арапчонок, подскочил к девушке, и всунул под нос поднос с шампанским. Дрю взяла фужер и медленным шагом направилась осматривать праздник жизни селебрити и нуворишей.

Посередине помещения стоял фонтан, в нем с немым укором застыл мраморный Геркулес и струя шампанского, пенясь, била из его огромного члена в золотую чашу, и переполнившись, шампанское, пузырчато урча, вытекало из чаши и заполняло собой небольшой бассейн.

Перед фонтаном огромный ди джейский пульт и собственные когти ди джея на обдолбанном виниле. Ди джей был до боли знаменитым и знакомым по глянцу, Дрю, вспомнив его имя, двинулась дальше.

Обдолбанные звезды и звездульки, в кричаще дорогих нарядах от дизайнеров пытались переплюнуть друг друга в значимости и шике. Толпа пила, нюхала и дергалась идеальными телами в такт музыки.

Дрю выхватила объект из бушующего океана тел мгновенно. Он сидел на красном диване и несколько девушек явно славянского происхождения, облепили тело господина со всех сторон. Но тут к нему поспешил гонец и, шепнув что-то на ухо, удалился. Махнув рукой, шейх рассосал толпу преданных дев вокруг себя, оставшись один.

Дрю поставила недопитый фужер с шампанским на поднос, пробегавшего мимо арапчонка. Достав из клатча «загулявшего дракона», надела себе на шею, начав пробиваться сквозь гомонящую толпу. Пока она шла, мужики сворачивали шеи, пытаясь понять, какого члена они безумно жаждут эту девушку в красном платье?

Подойдя к шейху, Дрю представилась:

— Софи, дочь нефтяного магната, — и рыбий глаз кулона уставился в глаза шейха, вызывая в нем бурю эмоций и распаляя его похоть.

Он вскочил с дивана, взял белоснежную ручку девушки в свои лапки и, приложившись сухими губами, представился:

— Шейх, просто шейх. Не желаете ли посмотреть коллекцию моих картин?

— С преогромным удовольствием, — ответила Дрю, и покраснела при помощи лица.

— Прошу, — шейх сделал жест рукой, указав направление.

Они вышли в одну из многочисленных дверей пентхауза, к ним присоединились телохранители. Картины находились в темном, гулком зале. Они висели на большом расстоянии друг от друга, и лишь искусственный свет светодиодных подсветок нарушал их кромешное одиночество.

Дойдя до конца залы, шейх отпустил охрану и, открыв дверь в свою преисподнюю, пригласил Дрю войти.

Огромное ложе занимало большую часть комнаты. Подушки, меха, подушечки и валики были щедро разбросаны по шелковой глади трахадрома. Балдахин навевал мелодии из сказок «1000 и 1 ночь».

И на этом космосексуальном алтаре Дрю суждено было лишиться девственности. Она не боялась трудностей, зная, на что идет.

Шейх прыгнул на ложе любви и поманил пальчиком девушку. При этом он скинул с тощего тела белую длинную рубаху «кандуру», оставшись в титановом гульфике, элегантно смотревшимся на темном теле самодержца и с «гафией» на голове.

Дрю подошла и присела на краешек, сведя ноги и потупив глазки. Он взял ее за руки, и желание переполнило его:

— О, сладкая царица грез, — запел он елейным голосом, — ты будешь моей знойными ночами, нас закружит страсть и унесет в горячие пески, где я буду твоим оазисом, а ты — миражом, меняющим сексуальные наряды день за днем, ночь за ночью. Ты будешь мне петь песни любви, лежа на диване-козетке, играя на ситаре, а я буду внимать и излучать уверенность в своей красоте и власти. Ложись, солнышко, в кроватку, не пристало девушке на краю сидеть. Придатки застудишь.

Дрю встала раком и поползла на карачках в центр ложа, где шейх трясущимися руками отворял свой гульфик, выпрастывая на свет розовостволового жеребца. При этом, все её движения излучали похоть и пронзительно кричали о чувственности.

Шейх набросился на девственницу и, навалившись сверху, начал целовать уста ее юные, увлажненные помадой «Шанель», придающей тройной объем.

Он трясся над ней, как бензопила в стволе дуба. Увлеченность девственницами придавала его любовным движениям пылкость и страстность.

Боясь, что в огне его страсти вспыхнет ее дизайнерское платье и ей придется давать отчет заведующей камуфляжной, Дрю остановила его, подчеркивая ранимость своей души нежным голосом, молвила:

— Это я в одежде вас удивила, мой шейх, а представьте, сейчас я сниму платьице, тут и до изумления рукой подать. Выдохните тревогу.

Она встала на коленки и медленными движениями рук, взяв подол платья начала снимать его через голову. По мере продвижения платья вверх, а взгляда шейха вниз, открывалось ее великолепное алебастровое тело. Бедра, волнующие своей твердостью мышц, плоский животик с милой впадинкой пупка, в которой сиял бриллиант пирсинга, каратом уставившись в правый глаз шейха. И великолепная маленькая грудь с торчащим соском, наведенным прямо в центр лба повелителя.

Аккуратно положив платье рядышком, Дрю легла на спину и, прикрыв глаза, сказала:

— Мой повелитель, возьмите нежно и страстно моё девственное тело. Я хочу стать женщиной с вами. Да свершится сие чудо, аминь! — и Дрю раздвинула ноги, явив на свет младую, нетронутую червоточинами и мужчинами щель.

Шейх опешил от такого расклада пасьянса, но старинный артефакт знал свое дело.

Он начал лобызать прекрасное тело нимфы. Его язык мусолил груди Дрю. Он целиком всасывал одну в свой рот и отпускал, придерживая губами сосок и смакуя его. Дрю это доставляло немыслимое удовольствие. Единственное за что она боялась, что начавшая исходить соками киска сорвет микрочип. Карий член шейха стоял в полной боеготовности. Перестав баловаться с сиськами девушки, приступил к вторжению в тугую пещерку. Он встал на колени, подтянул к себе за попку Дрю, поднял ноги девушки и развел их как мосты в Санкт-Петербурге. Перед ним открылась маленькая щель, истекающая молочными киселями и зовущая их вкусить.

Приставил свой горячий, восточный хуй к дырочке, он сначала поводил им из стороны в сторону по милым розовым губкам, разнося смазку по всей территории, и только потом начал медленно входить в тугую щель, которая не хотела пропускать его коричневатый ствол, видимо страдая расизмом и мучаясь от страха.

Дрю замерла, и с ужасом ожидала развязки, но генетика пересилила страх, и она тихо постанывала, пока его член входил на пол шишечки в ее дырочку. Он хотел поиграть и подразнить девственницу, как всегда делал это с другими, вгоняя в краску стыда и видя смущение на лицах жертв. Это распаляло его самолюбие и похоть. От мыслей, что его ясновельможный хуй сорвет девственную плеву, его трясло, как «Першинг» первой модели на испытаниях.

НО Дрю не дала ему этого шанса. Нужно было, чтобы отпечаток залупы был чистым и ясным, как дорогой бриллиант. Размытость сулила провал операции.

Она схватила его за задницу руками, и пронзила его копьем свое влагалище, как герой Древней Эллады пернатых стальных птиц. Головка хуя уперлась в девственную плеву, оставила свой индивидуальный отпечаток на ней, микросчип отсканировал его и отправил инфу на комп Флэшу. Задание набирало обороты.

Кровь полилась из киски Дрю, шейх замер и кончил от изумления.

Пока Дрю мылась и принимала благоухающую ванну, Эван и Демиан, стояли с вибратором в руках, с отпечатками залупы шейха на головке, и прикладывали его к датчику на двери в хранилище.

Дверь мгновенно отворилась, пропуская двух бойцов внутрь. Сейф стоял в правом углу, и специалисты приступили к работе. Им не составило труда открыть его в течение минуты. Они забрали документы, необходимые начальству, и три пачки американских денег:

— Нам и Дрю на морожку.

Покинули комнату, промчались рысью по пустынным коридорам и, вызвав лифт, стали ждать. Лифт прибыл мгновенно, будто стоял этажом ниже, Флэш постарался. Они зашли в него и начали спускаться на парковку.

Но видимо, что-то пошло не так и, услышав сирену тревоги, и мигающие синие огни на парковке, бросились на этаж обслуги, через черный вход, схватили простыни, раскрыли их, взяв по концам в руки, и стали ждать появления Дрю из бельепровода.

Тревожную кнопку нажал охранник, когда увидел выходивших охранников из хранилища шейха. Видимо, сигнал из компа Флэша дал сбой, и картинка реального действа вернулась на мониторы охраны раньше времени.

— Ах, ты тварь, — заорал шейх, выслушав по телефону предупреждение и, швырнул его о стенку.

— Сейчас я тебе устрою могильник отношений, увядшие цветы и платиновую карту на гробовой плите, с надписью: «помним, любим, скоблим».

Дрю не мешкала ни секунды. Выскочив голышом из ванной, дебютировав колесом до кровати, схватила платье и, подбросив его в воздух, одной ногой отбила, как мячик, подлетевшего шейха, второй ногой поставила в рядок Лабутены, и подняла руки. Платье лихо нанизалось на тело девушки. В прыжке всунула ноги в Лабутены и, схватив клатч, понеслась к выходу. План помещений, пылая в мозге зигзагами коридоров, выскакивал перед ее глазами оранжевыми стрелками. Выскочив за дверь, она увидела приближающуюся охрану, которая открыла по ней огонь на поражение.

Виляя, словно крыса по канализационным люкам, она понеслась по длинным коридорам к своей цели-кладовке горничной. Ей было не до артефакта, она привыкла надеяться на себя.

Пропоров дверь каблуком Лабутена левой ноги, она ворвалась внутрь помещения, чувствуя за собой несвежее дыхание телохранителей.

Открыла бельепровод и нырнула туда рыбкой, по пути прикрепив к железной стенке магнит, добытый из клатча, в который была вмонтирована тонкая леска с алюминиевым держателем для руки и полетела Пегасом вниз по тоннелю. Под конец своего полета, она начала притормаживать каблуками Лабутенов, из которых внезапно выскочили лезвия, пропарывая металл бельепровода, и плюхнулась в объятия шелковых и саржевых простыней, подставленных двумя бравыми агентами.

Далее, аллюром на парковку, восстанавливая ритмичное дыхание и уровень кислотно-щелочного баланса, плюхнулись в болид для города Х6, за рулем которого уже сидел Флэш, и понеслись прочь из чрева небоскреба. Путь им преградил закрытый шлагбаум, но они, показав удостоверение Евросоюза по делам беженцев, были пропущены. И направились в аэропорт, соблюдая правила дорожного движения страны.

Частный самолет унес их на родину, оставив белый след в небе.