Путь Алекса. Часть 1

ними, и обозрев взглядом свои владения, мужчина остается доволен. Впрочем, как всегда. Эта фирма уже не первый раз наводит порядок в его священном месте.

Поев и выпив бутылочку пива, клюет носом и решает вздремнуть.

Проснувшись бодрым, надевает форму, садится на свой любимый велосипед и до свидания разруха в мыслях, здравствуй активный отдых.

Пока Алекс мчится по городу и остатки спиртного из организма выветриваются скоростью, можно сказать пару слов о нашем герое.

Александр Денисович, для своих Алекс, был высок и крепок телом. Про таких девушки говорят; — кабанчик. Широкая крепкая грудь бывшего пловца, сильные руки, которые в свое время перелопатили тысячи кубометров воды, длинные крепкие ноги.

Раскосые медные глаза, спокойно и с достоинством смотрящие на мир, украшали золотистые вкрапления. Они как будто хранили тайну этого молодого человека, и одновременно делали его интригующим и интересным. Иногда, он поворачивался к собеседнику таким ракурсом, что становился похож на зверя, дикого и необузданного; темные волосы вздыблены, радужка желтая и черный зрачок смотрит в самое сокровенное собеседника, считывая информацию. Немигающий взгляд и готовность к прыжку. В такие моменты он напоминал деспотичного отца. Но, если тот построил свою империю в 90, яростно и немилосердно разбрасывая на своем пути карабкающихся к власти, то аллея Александра была проторенной и усыпанной розовыми кустами. Но это кажущаяся рафинированная перспектива.

В отличие от опыта отца, он был талантлив. Именно тяга к образованию и умение в хаосе найти цепочку взаимосвязей, сделали его первым в своем деле. Занимался он юриспруденцией, и, распутывая, запутывал в нужном для себя направлении, долго тянущиеся хозяйственные суды. Ставя точку быстро и лаконично, путем непредсказуемых манипуляций. Судьи только разводили руками.

Институтские годы.

Он бы мог представить, как подъезжает к вузу в папином уазике-"Гелентвагине», как синяя лампа играет на лицах однокурсников. Телохранитель выходит и открывает ему дверь, и, отгоняет людей, пытающихся дотронуться до него или пожать ему руку, сопровождая на занятия. А еще, чтобы он сказал ему: «Александр Денисович, здесь небезопасно», а он бы отвечал: « Ваня, дай мне побыть с людьми, я так устал смотреть на мир из окна «Мерседеса!».

Ничего подобного не было. Папа подарил ему небольшую студию в центре и помахал рукой:

— Удачи сынок. На созвоне.

Взвизгнули шины, и он растворился в серо-голубой дали.

Институтские годы запомнились моментами. Были подружки, смешные преподаватели, несколько пьянок с группой, студенческое братство из которых он вынес двух друзей; — Толяна, беззаботного дрыща и красавца Славку. Гранит науки не скрипел на зубах, легко доставался и проглатывался.

Алекс уже знал, кем он станет, вехи будущей профессии были намечены.

И в свои тридцать он имел громкое имя в адвокатских кругах, свою фирму и шикарную квартиру в новом элитном доме города.

Иногда, для друзей устраивал шумные вечеринки и расслаблялся сам, чувствуя себя шаловливым юнцом, а не старым, погрязшим в судебных разбирательствах адвокатом, пытающегося тянуть лямку баржи под названием Россия.

А завтра настало утро.

В понедельник, Алекс любил рано приезжать в офис. Поставив машину на подземную парковку, щелкнул брелоком, Ягуар подмигнул неоном фар и замер в ожидании хозяина. Алекс направился к лифтам.

В одной руке он держал папки с документами, в другой стаканчик с терпким вкусом эспрессо. Кофе он покупал по дороге на работу в одном и том же заведении. Хозяин-турок с черными космическими глазами и неизменной счастливой улыбкой на тонких губах, варил отменное кофе; — черное, насыщенное и тягучее.

Алекс любил рано утром в понедельник заезжать к нему, и они обменивались новостями спорта. Турок болел за своих и сокрушался, что несколько ключевых игроков были травмированы перед чемпионатом мира. Но не терял надежды на выход сборной в полуфинал Евро.

Обменивались рукопожатием на прощание.

Лифт возносил Алекса в поднебесную конторы, останавливался, тренькая, и бесшумно открывая свои металлические двери, замирал, как швейцар в ожидании выхода.

Хозяин бесшумно проходил по гулкому испанскому кафелю, открывал дверь адвокатской конторы, на секунду останавливаясь и окидывая все цепким взглядом. Проходил по офису, бросал мимолетные взоры на столы клерков, поворот направо и стеклянные двери его кабинета открывали сразу вид сверху на город. Картина была впечатляющей. Но только в понедельник и только утром. В остальные дни, в суете и делах, взгляд замыливался, и красоты за окном не волновали хозяина.

До прибытия работников, он решил поработать со сложным делом нефтяной компании. Первый суд начинался уже в среду, и от предоставленных фактов зависело многое. Алекс погрузился в работу и оторвался от нее, когда офис загудел как улей. Он нажал кнопку связи, поздоровался с секретаршей Карелией Львовной, и попросил принести ему чашку кофе.

— Александр Денисович, ваш кофе.

Она поставила поднос на огромный стол, занимавший большую часть комнаты.

— Спасибо. Карелия Львовна, вот документы, перепечатать, учитывая правку. Совещание в 10.00.

— Хорошо, Александр Денисович. Что-нибудь еще?

— Пока нет.

Карелия Львовна улыбнулась и покинула кабинет.

Карелии Львовне было далеко за 40. Но ее профессионализм, аккуратность, педантизм и точность, были по достоинству оценены начальством. Она досталась Алексу от папы, в начале его адвокатской карьеры. Он ни разу не усомнился в ее профессиональных качествах.

Карелия Львовна была поджарой, среднего роста дамой. Всегда высокая и взбитая прическа. Волосы седые, яркой белизны, уложены волосок к волоску. Глаза подведены, ресницы накрашены и тонкий слой помады бледно-розового цвета. Этакая Маргарет Тэтчер в расцвете карьеры. Во всех судах города у нее были знакомые, милочки и красавицы, которые делились с ней информацией и секретами. Она была серым кардиналом секретарш.

В вечных темных костюмах а-ля Шанель. Белой блузке, вариации воротничков в них менялись. То жабо, то огромный бант, то стойка, то отложной. Туфли — классические лодочки на каблуке не выше семи сантиметров.

Карелию Львовну уважало нижестоящее начальство. Она была Госпожой с ордой рабов. Один взмах ее бровей и все в стойке, ждут ее распоряжений.

Алекс был за каменной стеной.

Он выпил кофе, встал, подошел к окну и посмотрел на кишащий людьми город. Руки засунуты в карманы брюк, покачивается с носки на пятку и дымка задумчивости в медовых глазах.

Он расслабил узел шелкового галстука, повернулся и сел за стол, и мыслью его завладела Лика.

« — Черт, что же делать? Расстаться без нервотрепки и упреков. Надо купить что из ювелирки, броское и яркое. Чтобы мысли ее не омрачились расставанием в одночасье».

Сказано, сделано. Хотелось петь не обладая голосом и слухом. Он также осознавал, что юрист его уровня, петь на людях не должен. Все эти соображения его останавливали, но в душе все-таки звучал мощный хор. Академический, имени и ордена всего на свете, не меньше.

10. 00 совещание с ведущими адвокатами. Насущные вопросы, новые неординарные решения и поставленные на день задачи. Сделано.

Встав из-за стола, и, накинув на плечо пиджак, пошел к лифтам.