Хроники Пустошей. Часть 3: В пути

улицы, оказалось самогонным аппаратом. Половина лачуги была завалена бутылками, причём не только пустыми. Подобрав одну из них, я сделал пробу, и пришёл к выводу, что тот, кто варил этот самогон, знал что делает. Пойло было не просто убойным, а термоядерным. Неудивительно, что трио дегустаторов сейчас валялось в отключке. Склонившись над одним из молодчиков, я дважды наотмашь ударил его по лицу. Пьяница на удары никак не отреагировал.

— Есть кто живой? — громко спросила Эмма.

— Молчи, дура! — шикнул я, борясь с желанием отвесить рыжеволосой идиотке увесистый подзатыльник.

— Кто здесь? — раздался хриплый мужской голос откуда-то из-за стены.

Внимательно присмотревшись, я заметил дверь, которая была заблокирована подвинутым комодом.

— Зависит от того кто ты, — ответил я вместо Эммы.

— Меня зовут Фред. Я хозяин этой лачуги. А вы?

— А мы просто мимо проходили и решили заглянуть.

— Пожалуйста, выпустите меня отсюда! Я сижу здесь с самого утра! — взмолился Фред.

Эмма пошла было к комоду, однако я резко схватил её за плечо.

— Не торопись, рыжая. Выпустить этого дурака мы всегда успеем, — сказал я.

— Не будь сволочью. Он сидит там с самого утра, — возразила рыжая.

— Ну и что? Раз смог просидеть полдня и не склеил ласты, значит без труда сможет просидеть ещё столько же и даже больше.

— Эй, вы там что, уснули? — встрял в наш разговор Фред.

Я оттолкнул Эмму в сторону, быстро подошёл к комоду и сел на него.

— Да выпустите меня отсюда! — потребовал узник.

В его голосе я уловил не только раздражение, но ещё и испуг, а это был хороший знак.

— Открыть дверь дело одной минуты. Вот только что нам за это будет? — поинтересовался я.

Рыжая нахмурилась и пошла ко мне, однако я вытянул вперёд биту, и покачал головой, дав упрямой девчонке понять, чтобы она не мешала переговорам. Я ожидал, что Фред хотя бы повозмущается для виду, однако он на удивление быстро согласился отдать мне всё что я захочу. А хотел я не так уж и много — узнать где самогонщик хранит оружие и медикаменты. За исключением выкидного ножа и охотничьего ружья без патронов, оружия у Фреда не оказалось вообще. Зато у его гостей при себе оказались стволы, которые тут же перекочевали в мою сумку. С медикаментами всё было не так гладко. На видном месте их не оказалось, однако совсем уж изголодавшийся Фред быстро рассказал про все тайники в доме. Кроме пластыря, который я тут же наклеил на лоб, ничего полезного в тайниках найти не удалось. Разноцветные таблетки и пять килограмм травы, возможно и привлекли бы моё внимание, но только ни в этом случае. Прежде чем выпустить пленника на свободу, я прихватил пару бутылок с термоядерным пойлом, и ещё столько же с выпивкой чуть попроще. Освобождённый из заточения пленник выглядел именно так, как я его и представлял: щуплый мужичок в засаленной рубашке и штанах с подтяжками, с густой бородой и вонью изо рта. Типичный деревенщина, сумевший пережить апокалипсис. Правый глаз Фреда украшал свежий фингал, а в верхней челюсти отсутствовала пара зубов. Поблагодарив нас за спасение, самогонщик рассказал о своих злоключениях. Трое парней, забравшихся в лачугу, были частью одной крупной банды. Фред обеспечивал банду выпивкой и порцией слухов и наблюдений, а те в свою очередь предоставляли ему защиту. Так продолжалось несколько недель. Сегодня, когда Фред готовил очередную партию выпивки, молодчики ворвались в его лачугу, устроили погром, а самого самогонщика заперли. Из их разговоров Фред узнал, что его защитники столкнулись с противниками из другой весовой категории и понесли больше потери. В результате банда распалась. Выжившие разбежались в разные стороны, а трое пьянчуг решили напоследок как следует торваться. Когда же я поинтересовался, с кем именно столкнулись его бывшие защитники, Фред как-то не слишком убедительно промямлил, что ничего не знает. Даже видя, что самогонщик врёт, я не стал устраивать допрос с пристрастием, т. к. не собирался задерживаться здесь надолго. Разбираться с всё ещё не пришедшими в себя пьяницами мы не стали, позволив самогонщику самому решить их судьбу. Лачугу Фреда мы покинули ближе к закату. Когда хижина осталась далеко позади, а солнце почти исчезло за горизонтом, небо заволокли чёрные тучи. Грянул гром, и пошёл дождь. Эмма радовалась дождю как ребёнок, раскинув руки в стороны, закрыв глаза, и подставив лицо к небу. Отчасти её можно было понять. Мы шли почти весь день по жаре, истратили почти всю воду и чуть не погибли, о чём мне ежесекундно напоминал пластырь на лбу. Кроме того, в последний раз дождь в этой части света шёл где-то 3—4 месяца назад, да и то, это был не настоящий дождь, а кратковременное недоразумение. Отчитывать рыжую за ребячество я не стал, и ускорил шаг. Впрочем, довольно скоро её радость от дождя пошла на убыль. Небольшой дождик в считанные минуты перерос в настоящий ливень, и прекращаться в ближайшее время явно не собирался. Под громкие раскаты грома мы искали укрытие от непогоды, и, в конце концов набрели на небольшой палаточный лагерь на дне глубокого каньона. Во время спуска по мокрой дороге Эмма едва не потеряла равновесие, и если бы я не успел вовремя схватить её за руку, рыжая непременно рухнула бы вниз и что-нибудь себе сломала. Когда мы всё же добрались до лагеря, и заняли самую большую палатку в центре, на нас не было сухого места.

— А ведь всё так хорошо начиналось! — проворчала рыжая, зачёсывая мокрые волосы рукой назад.

Я же скинул с себя жилетку, затем снял футболку и принялся её выжимать.

— То что мы нашли укрытие, это конечно хорошо, но что мы будем делать, если хозяева лагеря вернутся? — поинтересовалась Эмма, не торопясь следовать моему примеру.

— Ну тут вариантов не так много. Либо убеждаем их войти в положение, и потесниться, либо нашпигуем свинцом, — ответил я.

— Не смешно, — сказала Эмма, решив, что я пошутил.

Бегло осмотрев палатку, я нашёл пару сдвинутых матрасов не первой свежести и простыни, которые обитатели лагеря использовали вместо одеял, а также пару полицейских дубинок, несколько стволов с полными обоймами, колоду игральных карт, и котелок с не так уж дурно пахнущей похлёбкой, которая уже давно остыла. Всё это наводило на мысль, что обитатели лагеря внезапно и резко сорвались с насиженного места, не успев собрать все вещи. А поскольку во время спуска никаких мёртвых тел мы не нашли, хозяева лагеря всё же успели вовремя эвакуироваться.

— Как думаешь, это лагерь знакомых Фреда? — поинтересовалась рыжая, прикрыла нос рукой, и чихнула.

— Я думаю, что тебе стоит поскорее снять с себя мокрую одежду, — ответил я, стаскивая штаны.

— Нет уж, спасибо. Как-нибудь перетерплю.

— А смысл? Всё равно через мокрую футболку всё отлично просвечивается, — сказал я с улыбкой, глядя на грудь Эммы.

Рыжая почему-то смутилась, и тут же повернулась ко мне спиной.

— Ой, да ладно тебе. Ты дважды отсасывала у меня, будучи совсем голой, а теперь вдруг начала стыдиться. Не поздновато? — спросил я.

— Тогда всё было по-другому! Я зависела от тебя! — раздражённо проворчала Эмма.

— А разве с тех пор многое изменилось?

Рыжая всё же соизволила повернуться ко мне лицом, и торопливо прикрыла грудь.

— По-хорошему тебя прошу — отстань от меня! — потребовала она.

— А ты попробуй попросить по-плохому. Мне прямо не терпится на это посмотреть.

— Послушай меня, ты...

Ударившей в спину Эммы порыв холодного ветра не дал девчонке договорить. Дрожа от холода, рыжая поспешила отойти от входа и присесть на землю. Пока я уплетал остывшую похлёбку хозяев лагеря, Эмма выстукивала зубами чечётку, принципиально не желая прислушиваться к моему совету. Принципы, это конечно хорошо, но не тогда, когда они противоречат здравому смыслу. Выловив из котелка небольшой кусочек мяса, я задался вопросом, какого именно грызуна бывшие хозяева лагеря использовали как главный ингредиент. В голодные времена, когда ...  Читать дальше →