Проклятие Пустошей. Глава 14

уточнить кто такие наши гости и что здесь забыли. Такое чувство, будто ему на это насрать. Как бы то ни было, Макриди пропускает скучную часть, и переходит к главному. Им удалось освободиться, угнать у работорговцев вертолёт, и даже грохнуть главного тюремного ублюдка. Только я начала было думать, что хромоножка — не такой уж бесхребетный кусок дерьма, как мне показалось вначале, он продолжил болтать и снова всё испортил. Упомянув про то, что в тюрьме осталось ещё много пленников, в число которых входят и мамаши спасённых спиногрызов, Макриди предложил вернуться, и всех освободить.

Услышав подобное предложение, я немного охренела. Старый козёл, судя по физиономии — тоже.

— Сколько там охраны? — уточнил он, наконец-то заговорив после долгого молчания.

— Точное число назвать не могу. Около полусотни бойцов. Плюс стрелки на вышках, — ответила кобыла вместо хромоножки.

Закончив возиться со своим братцем, она тоже решила поучаствовать в обсуждении, хотя её никто и не звал.

— Вся охрана хорошо вооружена, и вряд ли будет с нами церемониться, — зачем-то добавила она.

— Так что вариант с открытым нападением можно отмести сразу. Ничего хорошего из этого не выйдет, — подытоживает хромоножка.

Смотрю на этого придурка как на слабоумного. Вот что ты несёшь, идиот? Какое нахрен открытое нападение? Из тебя боец как из ссанины шампунь! И вообще, что это за бред собачий, и почему мы это обсуждаем на полном серьёзе? Нормальная у нас тут подобралась компания: выводок щенков, хромоножка, кобыла, старый козёл, армейская псина, и я — единственный нормальный человек в этом ублюдском зоопарке. Надеюсь было, что Хорнер откажется участвовать в этом идиотизме, но заметив в его взгляде заинтересованность, понимаю, что уже поздно. Настроение стремительно портится, а желание выслушивать этот бред полностью пропадает.

— Куда ты? — интересуется Хорнер, когда я поднимаюсь и иду к двери.

— Прогуляться, — отвечаю не оборачиваясь, и выхожу на улицу.

Бреду на берег, и сажусь на песок. Глядя на воду, жалею о том, что так быстро слиняла с маяка. Надо было прихватить с собой бутыль с каким-нибудь пойлом, чтобы грустить было не так скучно. А повод грустить у меня есть. Не знаю сколько времени эти кретины собираются обсуждать дальнейшие планы, но результат будет один. Не уверена насчёт старого козла. От то уж точно всё это в гробу видал, и ничем не обязан ни мне с Хорнером, ни уж тем более кобыле с хромоножкой. А вот мне в этом дерьме обязательно придётся участвовать. Иначе и быть не может.

Я хоть и называю Дилана псиной, но по сути псина здесь именно я. Приятно было тешить себя иллюзиями, будто это Хорнер нуждается во мне, а не наоборот. Если что-то плохое случится со мной, он это как-нибудь переживёт. Может немного расстроится, а может и нет, и просто пойдёт дальше. Но если вдруг что-то паршивое случится с ним, я не знаю что буду делать дальше, и ненавижу за это нас обоих. Я завишу от этой скотины намного больше, чем от красного порошка. Понятия не имею как это исправить, и даже не уверена в том, что хочу что-то менять. Твою же грёбаную мать! Ну и где же дурь или хотя бы бухло, когда они так нужны? Когда ты под веществами, и жизнь кажется лучше, и ответы на сложные вопросы находятся намного проще!

Проходит чуть больше часа, и собачонка всё же решает меня проведать. Придя на берег, Хорнер молча садится рядом, и тяжело вздыхает.

— Всё ещё дуешься? — спрашивает он после внушительной паузы.

— Да иди ты, — отвечаю равнодушным тоном.

— Пойду. И ты пойдёшь со мной.

Хочу было возразить, но понимаю, что это прозвучит как детский лепет, предпочитаю промолчать, и лишний раз не позориться перед собачонкой. Всё равно ведь этот козёл не поверит. Слишком уж он хорошо меня знает.

— Не волнуйся, я не забыл про «Золотой Вулкан». Мы туда обязательно наведаемся. Это я тебе обещаю, — заверяет меня Дилан.

— Так почему бы не наведаться туда прямо сейчас? — открыто спрашиваю я.

— Потому что так дела не делаются. Раз уж взялся за работу, будь добр довести её до конца.

— Это не работа, а сраная благотворительность. Потому что конкретно нам за это ничего не перепадёт.

Хорнер улыбается.

— Вот тут ты не права. Конкретно тебе кое-что обязательно перепадёт. Так перепадёт, что как бы тебе потом одно место зашивать не пришлось. А может быть даже и не одно. В любом случае, ты запомнишь это надолго.

— Ты имеешь в виду...

— Пока ещё не имею, но обязательно отымею. Так жёстко и грубо, что всё что было между нами раньше покажется тебе расслабляющим массажем.

Улыбаюсь в ответ. Услышанное неслабо так вдохновляет, и я кладу руку на пах Дилана.

— Как насчёт небольшого аванса? — интересуюсь я, медленно поглаживая хорнеровского дружка.

— Никак. Оплата только после завершения работы, и при условии, что в процессе ты не сдохнешь, — отвечает он, беря меня за запястье, и убирая мою руку со своей промежности.

Не сдохну. Точно не сдохну. Даже если мне на голову начнут падать бомбы, всё равно выживу. Как и ты. Никуда ты, псина, от меня не денешься! Как и я от тебя.

— Ну и каков план действия? Вы же не просто так там сидели, и должны были что-то придумать, — меняю тему, отодвигая мысли о жёстком перепихоне на задний план.

— Тебе какую версию рассказать: длинную или короткую? — уточняет Хорнер.

— Максимально короткую. Просто скажи что мы будем делать с засранцами из «Альянса». Детали можно обсудить и потом.

Дилан недобро щурится, и говорит всего три слова. Три грёбаных слова, от которых я совсем уж таю, и разве что не теку как распоследняя потаскуха, принявшая возбудитель. О да, моя собачонка! Я тебя просто обожаю!

— Убьём их всех, — сказал мне Хорнер с недобрым огоньком в глазах.