Проклятие Пустошей. Глава 13

ФЭЙТ

Старый козёл не ошибся, и порошок действительно оказался с сюрпризом. Стоит лишь вдохнуть пару щепоток этой дряни, как меня тут же накрывает. Только вместе с кайфом накатывает сонливость, и я быстро отрубаюсь. Придя в себя, обнаруживаю, что лекарство подействовало, и все симптомы бесследно пропали, будто я и не болела вовсе. Правда пить хочется ещё сильнее, чем после прошлого пробуждения. Старый козёл сидит на полу рядом с дверью, и подогревает что-то в стареньком котелке на примусе.

— Оклемалась? — спрашивает он, заметив, что я очнулась.

— Похоже на то, — бормочу в ответ, выбираясь из-под одеяла.

— Чувствуешь себя как, наркоша?

— Нормально. Но буду чувствовать ещё лучше, после того как разобью твою мерзкую морду, и выбью все зубы.

Старый козёл ехидно улыбнулся.

— Попробуй. Только смотри сама в процессе зубы не растеряй.

Смотрю за окно, и замечаю, что на дворе по-прежнему темно. Похоже в отключке я была совсем недолго, от силы пару часов. Подхожу к небольшому столику, беру чайник, и делаю пару глубоких глотков. Утолив жажду, ставлю чайник обратно на стол, и поворачиваюсь лицом к лохматому старпёру.

— Как тебя зовут? — интересуюсь я.

— А тебе не всё равно?

— Хочу знать что нацарапать на твоём надгробии, козёл старый.

Старый пердун презрительно хмыкает, и встаёт с пола.

— Обо мне не беспокойся, детка. Я уже многое повидал в этой жизни, и рассчитываю повидать ещё больше. Так что все эти детские угрозы можешь в задницу себе засунуть, потому что я ещё тебя переживу! — отвечает старик с вызовом.

А этот наглец начинает мне нравиться. Надо грохнуть его поскорее, пока не передумала. Но только делаю шаг навстречу старому пердуну, как кто-то начинает стучать в дверь. Лохматый с неприсущей для старпёра скоростью хватает карабин, и направляет его на двери.

— Кто? — грозно спрашивает он.

— Это я, — раздаётся из-за двери голос Хорнера.

Грубо вырыгнувшись, старый козёл опускает оружие, и идёт к двери, но открывать её не торопится.

— Какого хрена ты сюда припёрся, дебил? Сказал ведь — не высовывайся до утра! — буквально шипит он.

— Открой чёртову дверь, Дженер! — требует Хорнер.

— С какой стати? Если армейцы сейчас следят за маяком, то нам всем...

— Заканчивай шифроваться! Никого кроме меня здесь нет.

— Уверен?

— Уверен. Я дважды всё проверил.

Старый хрыч что-то пробубнил себе под нос, но всё же открыл дверь. Дилан тут же зашёл в здание, и замер, увидев меня.

— Я так понимаю, порошок помог, — проговорил Хорнер утвердительным тоном.

— Правильно понимаешь. Что это вообще за дрянь такая? Пахнет как что-то среднее между луковым супом и грязными трусами! — недовольно ворчу я.

— Ты нюхала грязные трусы? Зачем? — интересуется старый козёл с противной улыбочкой.

Закатываю глаза, и показываю ему средний палец. До чего же бесящий ублюдок!

— Про порошок и многое другое я расскажу тебе чуть позже, — бормочет Хорнер, и переводит взгляд на старого пердуна. — Нужна еда. Любая. И чем больше, тем лучше.

Старик подозрительно прищурился.

— Для кого? Ты сам на голодного что-то не сильно похож.

— Для небольшой группы детей. Я наткнулся на них совершенно случайно.

— Стоп, погоди! — спешу вклиниться в разговор. — Это случайно не те спиногрызы, ради которых...

— Они самые, — подтверждает Дилан, даже не дослушав вопрос до конца.

Данное известие не слабо так вдохновляет. Сопляки, на которых Хорнеру почему-то не плевать, спасены, а значит теперь нам не надо лезть на «Эгиду», и можно смело отправляться исследовать «Золотой Вулкан»! Хотя нет, не так быстро. Вряд ли Хорнер захочет оставить их здесь, наедине со старым козлом, и попытается куда-нибудь пристроить. Так что раньше времени радоваться не стоит.

— Я собирался идти за припасами в Эфис лишь завтра днём. Так что из жратвы остались лишь чёрствые сухари и немного яблок, — говорит старый пердун.

— Пойдёт. Тащи всё что найдёшь.

— С какой стати я...

Хорнер достаёт пару фишек, и бросает их старому козлу. Тот с лёгкостью их ловит, зачем-то проверяет на зуб, и уходит наверх, ненадолго оставив меня наедине с собачонкой.

— Зря расшаркиваешься перед этим старым козлом. Просто всадил бы пулю ему в башку, и всё, — ворчу я чуть ли не во весь голос, не боясь что лохматый придурок может меня услышать.

— Полегче. Если бы не Бен, ты была бы уже мертва! — безуспешно пытается пристыдить меня собачонка.

— Нет. Если бы не ты, то я была бы уже мертва. А этот урод просто вовремя оказался рядом, и не более того.

Хорнер тяжело вздохнул, и махнул рукой в мою сторону, как бы говоря: «Ладно, проехали!»

— Как бы то ни было, я рад что с тобой всё в порядке. С тобой ведь всё в порядке? — меняет тему собачонка.

— Нормально всё со мной. Почти как новая.

— Вот и славно. А то...

— Что это был за порошок?

— Потом расскажу.

Коротко киваю. Через минуту сверху спускается старый урод, и передаёт Хорнеру небольшой заплечный мешок тёмно-зелёного цвета. Дилан знакомится с его содержимым, и вешает мешок на плечо.

— Не хочешь пройтись? — спрашивает собачонка у меня.

— Не хочу. Но пройдусь.

— Вот и правильно, валите. Меньше народу — больше кислорода, — ворчит старый козёл.

Руки так и чешутся заехать пердуну в челюсть, но что-то подсказывает, что Хорнер не позволит мне сделать этого. Попрощавшись с лохматым козлом, Дилан выходит на улицу, а я иду следом за ним.

— Что там насчёт мелких говнюков? — спрашиваю после того, как мы отходим от маяка метров на двадцать.

— Их должны были доставить на берег и передать членам «Братства». Вот только головорезы из «Альянса» не знали, что берег оккупировали военные, а когда узнали, было уже слишком поздно. Охрану и возницу прикончили, а дети выбрались из клетки и разбежались.

— Зачем? Почему сразу не побежали к армейцам?

— А ты бы побежала?

Сжимаю руки в кулаки. Не будь я абсолютно уверена, что Хорнер не знает про Лизу, то решила бы, что он надо мной глумиться. Попав в беду, мы обратились за помощью к армейским ублюдкам, и это стоило жизни моей сестре. Мы были слишком глупы и наивны, раз верили, что ублюдки в форме захотят нам помочь. Даже немного обидно осознавать, что спиногрызы из клетки оказались умнее нас, раз дали дёру от армейцев. Когда ты слаб и неспособен за себя постоять — держись подальше от незнакомцев с пушками. Целее будешь.

— Что там было за лекарство и от чего я лечилась? — предпочитаю сменить тему.

— От «рубиновой пыли». Это из-за неё тебя так скрутило. Симптомы исчезли, но они вернутся, если ты не будешь принимать лекарство. А если снова начнёшь нюхать красную дрянь, то тебе уже ничто не поможет.

Останавливаюсь, и принимаясь анализировать услышанное. Мне нравилось нюхать красный порошок, и нравилось то, что за этим следовало. Смогу ли я и дальше жить без этих ощущений? Вполне. Это не еда, вода или воздух, а всего лишь дурь. Дурь, благодаря которой я смогла воссоединиться с мёртвой сестрой. Не будет «рубиновой пыли» — не будет и Лизы. И это уже по-настоящему паршиво.

Увидев замешательство в моём взгляде, и неправильно его истолковав, Хорнер что-то бормочет о том, что лекарство поможет мне избавиться от зависимости к красному порошку. Слушаю его вполуха, и рассеянно киваю, после чего мы идём дальше. Рядом с небольшой пещерой на берегу моря нас уже дожидается небольшая группа голодных спиногрызов. Самому старшему пацану на вид не больше двенадцати лет, а самому младшему — не больше семи. Когда Хорнер отдаёт им мешок с едой, мелюзга начинает жевать чёрствые сухари с таким аппетитом, будто до этого ничего вкуснее не жрали. Похоже головорезы из «Альянса» даже не удосужились их покормить.

Посмотрев в сторону, случайно замечаю Лизу. Сестрёнка стоит у моря, и как-то странно смотрит на ...