Dragon Age: Origins. Антиванские Вороны

понимала, что происходящее было немного-немало правосудием, но все равно ужасалась тому, что видела и что сейчас увидит. А Морриган, криво ухмыляясь, еще раз заглянула в ничего не выражающие, но все видящие глаза Ворона, после чего сильно сдавила кулак, и член Зеврана, ключевой «персонаж» большинства его историй, рассыпался на мелкие осколки.

Когда Сурана училась в Круге магов, старшие чародеи рассказывали ей и другим ученикам о том, что некоторые заклинания в сочетании дают особый эффект. В их числе была и возможность заморозить существо и расколоть его на куски. Тогда это казалось им завораживающим и даже немного забавным. Как магесса убедилась только что, в том, чтобы проделать этот трюк с отдельной частью тела, не было ничего забавного. Если бы Зевран не был парализован, от вида его конвульсий и мучительного крика она, возможно, растянулась бы в обмороке.

Оставив бедолагу наедине со своей болью, Морриган подошла к оружию Воронов, до которого они так и не успели добежать. Порывшись в нем, она развернулась и уже торопливо направилась к Стражу, держа в руке кинжал Зеврана, который он совсем недавно купил в Орзаммаре за бешеные деньги. Тут Суране пришло в голову, что она до сих пор лежит, раскинув ноги, как роженица. Ноги она свела, но в остальном ее вид по-прежнему был плачевным: побитое и перемазанное спермой лицо, покрасневшие измятые груди, струйка спермы, вытекающая из истерзанной дырочки. Вернулось чувство стыда, которое Вороны, как ей казалось, искоренили в ней в процессе изнасилования. Но, тем не менее, она была рада, что это была Морриган, а не кто-либо другой.

Ведьма присела возле Сураны, повернула ее на бок и кинжалом разрезала путы. Та сразу села и сняла с головы пояс, после чего вытащила изо рта кляп. Покрутив в руках маленький комок ткани и распрямив его, Сурана поняла, что тогда не ошиблась. Она держала в руках свои трусики, измятые и насквозь пропитанные слюной. Морриган прыснула в кулак, но сразу навела серьезность на лице.

Тут эльфийка снова обратила внимание на Зеврана. Он продолжал стоять истуканом, и боль его, безусловно, не утихала. Молил ли он сейчас о смерти, как это делала Сурана часами ранее? Она не знала, что сейчас испытывает к своему бывшему другу, но смотреть на него, в его теперешнем состоянии, было неприятно.

— Морриган... — начала она, подбирая слова. Та молча ждала, смотря Стражу в глаза. — С него хватит.

— В самом деле? Иное мое мнение, но коль меня ты просишь... — И опять этот небрежный жест, посылающий через плечо молнию. Секундой позже гулкий удар об пол сообщил, что Зевран Араннай покинул этот мир.

Сурана поджала колени к груди, спрятала лицо в ладонях и сидела так какое-то время. Морриган не стала ей мешать и пошла обыскивать дом. Страж сидела и свыкалась с мыслью, что она жива. Она выжила, ее спасли, когда она уже потеряла надежду и мысленно распрощалась со всеми. Она снова увидит своих друзей... И Алистера. И продолжит свою великую миссию по спасению Ферелдена. И она сокрушит...

— Тебя я б не хотела прерывать, но нам поторопиться стоит, — вывела ее из задумчивости Морриган, после чего помогла встать. Сурану качало, и ведьма, придерживая, повела ее в соседнюю комнату. — Тут купель я нашла и воды бочку с ковшом. Тебе, мой Серый Страж, умыться нужно.

— Морриган...

— Слушай, ты можешь ничего мне не рассказывать, если на то будет желание. Выпытывать не стану я.

— Морриган... Как ты меня нашла? — наконец изрекла мучающий ее вопрос Сурана, сидя в купели и пытаясь мыться. Морриган, понаблюдав за этими потугами, закатила глаза, вздохнула, и, взяв из рук эльфийки ковш, стала ее обливать водой.

— Мы все вернуться во дворец успели. Решили вас с Зевраном подождать, чтобы достигнутое подытожить. Однако я беду почуяла и незаметно покинула чертоги. Птицей обратившись, летела я над городом, всматриваясь вниз.

Морриган рассказывала, а Сурана слушала и мылась. Она, наконец, утолила жажду, выпив, наверное, целый ковш воды. Эльфийка поймала себя на мысли, что совершенно не стесняется мыться перед ведьмой. В принципе, ту особо и не интересовала нагота подруги и лидера. Спину Морриган пришлось помыть самой, оттереть пятна вина. Постепенно Страж начинала чувствовать себя лучше.

— И вскоре увидела я на земле знакомое сияние, — продолжала колдунья. — Спустилась я и обнаружила твой посох. Его кристалл свет лунный ярко отражал. Тогда я, собаки облик приняв, по запаху вашему пошла. Найти сей дом в дальнейшем труда мне не составило. И сожри меня Архидемон, если я подоспела не в самый последний момент. — Губы ведьмы тронула слабая, но самодовольная улыбка.

Когда Сурана стала относительно чистой (вода в бочке была не первой свежести), она обтерлась полотенцем, и обе девушки вернулись в парадную комнату. Морриган уже не поддерживала подругу, та шла сама, незаметно для себя покачивая бедрами. Проверив свою одежду, эльфийка с облегчением обнаружила, что, кроме трусиков, ничего не пострадало. Она даже удивилась — такие ребята, как эти, по ее мнению, должны были сорвать или срезать с нее одежду. Сурана оделась, но трусики решила оставить здесь — вид у них был совершенно не товарный. Ее одеяние доходило где-то до середины бедра, да и на улице ночь. Как-нибудь дойдет до поместья Эамона с голой попкой. Последний раз окинув взглядом комнату, в которой она провела худшие часы своей жизни, она повернулась к Морриган.

— Пойдем отсюда. Не хочу здесь оставаться ни минутой больше.

— Мудрое решение, — согласилась та. Выходя вслед за Сураной из дома, она, не поворачиваясь, махнула рукой, и подсвечник покрылся льдом, погрузив комнату во мглу.

Они вышли на улицу и остановились. Сурана наслаждалась ночным воздухом, светом луны. Она еще никогда так не радовалась жизни. Но ее друзья наверняка уже поняли, что не все пошло гладко, да и пропажа Морриган наверняка встрепенула их, а путь до замка был неблизкий.

— Морриган... Спасибо тебе. — Страж хотела добавить что-нибудь еще, но лишь повторила: — Спасибо.

— Пожалуйста, — смутилась колдунья, словно думая, правильно ответила или нет. — Позволь задать всего один вопрос: как остальным произошедшее ты объяснишь?

На это Серый Страж ответила всего тремя словами:

— Я не знаю.