Мамино поручение

поцеловались ещё немного, потом Паша опустил её на пол.

— Скажи, Паш, — спросила Ксюша. — А ты за мной не подглядывал потому что нельзя было? Или просто неинтересно было? Только честно, без лести!

— Потому что нельзя, — ответил Паша. — Ты сама-то помнишь себя в том возрасте? У тебя грудь была двойка! А дома ты никогда лифчики не носила. Ну и каково мне было смотреть на твои кнопки под футболкой?

Он хохотнул.

Ксюша хихикнула. И решила признаться:

— А я один раз подсмотрела за вами, с мамой. Шла мимо, а у вас дверь была не закрыта... Ну и засмотрелась...

Неловко хихикнула, глядя на смутившегося Пашу.

— Красиво было, — сказала она. — Ты молодец, маме очень хорошо с тобой.

— Скажи... — выговорил Паша. — А со стороны... как я выгляжу в этот момент?

— Так, что мне тогда хотелось к тебе вместо мамы, — призналась Ксюша. — И представляла я тебе себя ещё недели две точно. Понимаешь?

— Когда приятно себе делала? — тихо уточнил Паша. — Меня представляла?

— Ага, — призналась Ксюша, ощущая в груди какую-то бесшабашность, а на щеках — жар.

— Никогда бы не подумал, — признался Паша. — Думал, что тебе сверстники должны нравится.

— Не во всём. В этих делах, — Ксюша поиграла бровями, — они тебе явно уступают.

— Льстица, — улыбнулся Паша.

День до вечера пролетел в постоянных смешках, переглядываниях и ощущении предстоящего. Каждый как будто не до конца верил в реальность происходящего.

— Паш, — сказала Ксюша, освобождая ванную. — Побреешься? А то я уже...

Он кивнул, глядя на неё внимательно.

— Иди, — тихонько сказала она, подталкивая его к ванной.

Сама поменяла постельное бельё — сегодня надо это сделать. Нашла среди маминых духов флакончик с остатком своих, слегка подушилась. Вздохнула, сняла полотенце и забралась под тонкое одеяло.

Спустя томительно долгое время пришёл Паша. Посмотрел на неё и медленно потянул одеяло вниз. Ксюша сжала кулаки, борясь с желанием задержать ускользающее.

Паша смотрел на её грудь и лобок. Потом потянул с себя полотенце, предъявляя доказательство её привлекательности в его глазах. Ох, какой ты, подумала Ксюша, глядя на ровный, увенчанный крупной головкой ствол, всё поднимающийся.

Паша встал на колени над ней. Провёл рукой по грудям, цепляя соски. Пальцы съезжали по животу вниз, пока не застыли на лобке. Изучили не спеша губки, поиграли с уже просыпающимся клитором. Руки аккуратно развели Ксюшины бедра, выставляя на обозрение всю её скрытую красоту.

Быстро опустившись, Паша сразу же обхватил ртом всю её промежность, нежно сжав губки. Языком проехался по ним до самого верха.

— О-о-о... — простонала Ксюша.

Ему потребовалось каких-то несколько минут, чтобы привести её к бурному финалу.

Отдышавшись, она посмотрела на его довольное улыбающееся лицо рядом.

— А сегодня у тебя какой день? — спросил он. — Можно или надо с предохранением?

— Можно без него, — ответила Ксюша. — Тебе же приятнее будет?

— Ещё бы, — подтвердил он, устраиваясь у неё между ног. Одной рукой помог себе найти её влажный вход и медленно вошёл. Замер, глядя ей в глаза.

Она провела ладонью по его щеке, и он начал двигаться.

Поначалу было немного похоже на то, как у неё было раньше. Но уже вскоре стало гораздо лучше!... Каким-то образом Паша ловил её ритм, двигаясь именно так, что её пронзало удовольствием всё чаще.

— А-а-а! — всё внутри сжалось вокруг вторгающегося в неё ствола.

Паша замедлился, пережидая её вздрагивания. Поцеловал, втягивая поочерёдно её губки в рот. Дождался ответа её языка. Поигрались немного ими. И Паша начал двигаться снова. Теперь его движения стали не такими плавными, чувствовалось, что он сдерживается.

— Не терпи, — прошептала ему на ухо Ксюша. — Кончи в меня, мой хороший.

Паша блеснул глазами, и, ускорив движения, начал с тихим, сдерживаемым стоном, наполнять её. Ох! До самого дна достаёт, подумала Ксюша, обхватив его за спину и поглаживая. И снова кончила.

— Оооо... — простонала она. — Па-ша-а-а...

Она удержала его, когда он хотел скатиться с неё.

— Полежи так, — попросила она. — Останься во мне сколько сможешь.

— Недолго получится, — улыбаясь, ответил Паша. — Ты сейчас там такая скользкая.

— Это точно, — улыбнулась Ксюша в ответ.

Когда уменьшившийся Пашин дружок всё-таки выскользнул из неё, она ладошкой прикрыла промежность, просунув руку между ними.

— В душ? — предложил Паша, всё так же держа упор на локтях и глядя на неё.

— Надо, — нехотя согласилась Ксюша. — А то извазюкаю всё.

В ванную они зашли вместе и, переглянувшись, со смешком залезли под душ вдвоём. Поворачиваясь под струями воды, они то и дело касались друг друга телами. Паша ласково водил ей по спине ладонями, моя, всё чаще спускаясь вниз, на попу. Вымыв себя внизу, снаружи и изнутри, она тоже стала гладить его по спине, от чего он довольно улыбался, оглядываясь. Пару раз проехавшись ладонью вниз, Ксюша ощутила, что он снова хочет. Ничего себе, она думала, что у мужчин постарше так не бывает...

Ну что, уступить ему? Здесь? Или снова на диване?

Всё за неё решил Паша. Он обнял её сзади, одной рукой за грудь, второй — между послушно разошедшихся бёдер. Погладил пальцами губки, одним проехался по клитору, а ещё два ввинтил легонько внутрь неё. Так легко, что она поняла — сама готова.

Паша вдруг нагнул её, быстро присел, и засосал ртом всё у неё внизу, активно гуляя языком.

— О-о-ох!... — вырвалось у неё, пришлось крепко упереться руками в стену. Как же здорово он это умеет!..

Паша сопел, языком собирая её сок, а носом тыкаясь в сжатую дырочку попы — то ли случайно, то ли нет. Два его пальца кружили по клювику клитора, заставляя Ксюшу стонать и с трудом держать равновесие. Радужные круги в закрытых глазах всё набирали яркость и размер — пока не взорвались радугой.

— А-а-а-а! — вырвался у неё крик пока она кончала прямо Паше в рот, никак не отпускавший её несмотря на дикий танец бёдер.

Сквозь эйфорию она ощутила, как Паша входит в неё, крепко держа за бёдра. Вон он легко шлёпнул её по попе. Как маму, пролетела у неё мысль. Вспомнилась та сцена, подсмотренная, казалось, тысячу лет назад. Он меня как маму берёт, подумала снова Ксюша, ощущая наполняющее её тепло, перерастающее в жар.

И совсем скоро, быстрее, наверно, чем могла бы моргнуть, она кончила. Снова и вместе с ним, думая только одно: теперь все будут счастливы.