Знахарь поневоле. Глава 6

Продолжил негромко Афоня. — Вот только в приюте том неладные дела твориться начали. Что точно, про то не ведаю, но неладно там стало. Детишки пропадать начали. Вот Верка-то и почуяв, что и к ней беда неминучая подобралась уже ближе некуда и задала стрекача, куда глаза глядят, лишь бы подальше оттуда, где лютой смертью на нее пахнуло.

Вот только беда, девка-то она городская, в лесу заплутала, в овраг сдуру забилась, да под кустом сон-то ее и сморил... Осень была поздняя и замерзла бы девка насмерть коли-бы не пожалел ее Лесной хозяин. sexytal.com По-своему пожалел. Овраг тот Волчьим логом со старых времен не просто так прозывался.

Еще при Старых богах там Велесово капище было, вот и послал тамошний Лесовик своего ближника из слуг Велесовых о замерзающей позаботиться. Тот ее и куснул. Холод-то ей стал не страшен, но и человеком как раньше она быть перестала. Волкодлачка она.

А когда Зверь внутри нее стал верх над ее человеческой половиной брать Лесной Хозяин сообразил, что помощи искать надобно. А у кого в таких делах подмоги просят? Знамо дело у кого. У Ведуна. У кого же еще.

На ейное счастье наш старый хозяин корешки неподалеку собирал, вот лесовик его и покликал.

Чего да как они договорились, то дело не мое, мне в такие дела нос совать не пристало, но только выходил наш Хозяин волкодлачку. Зверя внутри помог одолеть, да на службу себе поставить.

Так, что ты Хозяин Верке верь, в ей человечья половина завсегда над волчьей верховодит... Потому, как ежели у кого наоборот выходит, то беда...

А Верка, она хорошая... Вот токмо жреть, как прорва.

Выходит не показалось. Макс привычным жестом потер шею. Вероничка оборотень. Хотя, почему-бы и нет, он ведь что-то такое и предполагал. Да и историю ему эту поведал никто иной, как домовой.

Афоня смотрел на него и болтая ногами грыз ржаной сухарь.

Макс легонько помотал головой, втайне надеясь, что это поможет съехавшим мозгам встать на привычное место. Не помогло. Только поймал на себе взволнованный и даже немного напуганный взгляд пацанки.

С Афоней они говорили довольно тихо но ведь и Вероника не совсем человек. Говорят у волков невероятно острый слух. И нюх. То-то она все время морщилась и чихала когда они с Ерофеичем дымили, как паровозы.

Да-а Ерофеич, Ерофеич... Ну, как же так-то... Ладно не боги горшки обжигают, справится как-нибудь. Ведь он уже не один.

Взгляд вновь встретился с настороженными глазами Вероники.

Она что-же выходит боится, что он ее прогонит узнав о ее двойной сущности?

Макс улыбнулся и ободряюще кивнул девчонке. Вероничка облегченно выдохнула.

Макс еще раз кивнул и похлопав себя по карманам вышел на крыльцо.

Закурив, он зябко передернул плечами.

Воздух был пропитан запахом хвои и тянувшей от реки сыростью. Только эта сырость была ни капельки не похожа на ту Московскую промозглую мокротень, так раздражавшую его в последнее время.

Здешняя сырость вовсе не казалась отвратительной, она была частью окружающего его мира. Органичной частью.

Здесь вообще многое выглядело совсем по-иному, чем в вечно куда-то спешащей и пропахшей бензином и выхлопными газами уже казавшейся такой далекой и нереальной Москве.

Раньше наличие в доме покойника его бы наверняка напрягало и вызывало бы неприятный мандраж, сейчас же он относился к этому совершенно спокойно, без тени страха или раздражения. Видимо заглянув за Кромку он навсегда изменился. Он теперь на многие вещи будет смотреть совершенно по-другому... А, вот к добру ли, к худу ли эти изменения пока непонятно. Одно ясно, прежним ему теперь не быть никогда.

Уже почти совершенно стемнело. От реки в сторону дома медленно ползла молочно — белесая туманная дымка. Ее змеящиеся щупальца огибали растущие поблизости деревья и кусты, казавшиеся в сгущающемся вокруг сумраке пятнами вековечной тьмы. Мертвенно — бледный лунный свет не мог разогнать подступающий со всех сторон мрак.

Сосны мерно поскрипывали в темноте, от реки донесся приглушенный всплеск, в темнеющем лесу ухнул филин.

Макс поежился, ему вдруг вспомнилось, что он где-то читал, что в древности Луну иногда называли еще и Солнце Мертвых.

Правда, почему-то мысли о смерти больше не пугали и он уже не старался поскорее прогнать их прочь, как раньше.

Он действительно изменился, возможно и потому, что уже успел побывать на ТОЙ стороне...

Со стороны тропинки ведущей к реке послышались шорох веток и звуки больше всего напоминающие осторожные шаги.

Макс потряс головой. Рядом с раскидистым кустом бузины на тропинке стояла женщина, которой буквально секунду назад там не было. То ли вышла. И вдобавок ко всему женщина эта была абсолютно голая.

Она стояла слегка покачиваясь и наклонив голову вперед так, что ее длинные, темные, мокрые волосы свешиваясь вперед полностью закрывали лицо.

«Я тебе нравлюсь, Ведун?» — прожурчал в голове неслышный голос.

Женщина поманила его рукой за собой.

Макс, как зачарованный сделал неуверенный шаг.

Утробный рык разорвал вечернюю тишину. Вечер явно перестал быть томным.

Серая тень длинной молнией промелькнула в воздухе и преземлилась между Максом и ночной гостьей взрыхлив всеми четырьмя лапами влажную землю.

Ники скалилась, низко припав к земле и бешено молотя себя хвостом по вздымающимся бокам.

— Ты чой-то удумала, а? А хозяин твой знает, что ты тута творишь? Совсем нюх потеряла? Не чуешь, как от ведуна Серыми Равнинами тянет. А там и до Пепельного Царства рукой подать. Назад хочешь? Ты ведь оттоль утекла? Утопилась небось, а теперь не отбыв положенного прощения хочешь выпросить? А ну пошла прочь. Навье отродье. Больно надо нам тут с мертвячками возжаться. — Запыхавшийся Афоня стоял у крыльца крепко сжимая в руке небольшой, но пришедшийся ему в самый раз туристический топорик.

Навка зашипела и нырнула в кусты.

— Будет ей от водяника, как прознает. А он прознает, ужо я об энтом позабочусь. Сидеть ей на дне и нос наружу не показывать цельный год, а то и поболе. Раков на дне пасти.

— Афонь, а кто это был? Русалка? Так у них же вроде рыбьи хвосты должны быть?

— Брехня. Как они с рыбьими хвостами мужиков то привечать будут? А им без ентого дела никак. Они мертвячки, до мужиков дюже охочие, потому, как во время ентого дела вновь живыми себя чувствуют. Вот и тащат мужиков на себя.

Да и откель рабьему хвосту взяться-то? Они же бабами да девками были, когда утопли... Вот, стало быть вся бабья справа при них после смерти и осталась. И титьки и дырки, все на месте. Бери да пользуйся. А они и рады любую дырку подставить, их же к живому теплу тянет. А что может быть у мужика жарче уда?

— Так русалки выходит нежить? И остальные Дети Воды получается тоже? — Макс присел на корточки рядом с тяжело дышащей волчицей.

— Ничего не выходит. Среди Детей Воды всяких хватает... Что живых, а что и не очень. Да и сама Вода она ведь разная бывает... Одно дело текучая. Реки там ручьи, да озера разные. Они все под Водяником обретаются.

И совсем другое Вода стоялая. Болота, пруды заросшие, лужи из тех, что годами не просыхают. Здеся уже Болотник хозяйничает. Вот там кого только нет... Такие твари порой из болот вылезают... — Афоня брезгливо поморщился, видимо всплыла в памяти домового какая-то не очень приятная встреча.

Макс запустил растопыренную пятерню в густую шерсть на загривке Веронички... Нет, все-таки Ники. Он никак не мог в своем сознании объединить вместе обе ипостаси своей воспитанницы. Понимать-то понимал, но продолжал воспринимать, как разных личностей.

Волчица заурчала от удовольствия и повернув к нему мохнатую морду по-волчьи улыбнулась. Максу вдруг вспомнилось, как в воздухе мелькнула серая тень и вот это зубастое чудо ни секунды не раздумывая встало между ним и неведомой опасностью готовое к смертельной схватке.

— Защитница ты моя. — Пробормотал Макс и ухватив лобастую голову за уши звонко чмокнул ее в холодный, кожаный, мокрый нос.

Вероничка фыркнула и отчаянно принялась тереть передними лапами нос.

Афоня тихонько захихикал.

Вдруг по телу волчицы пробежала мелкая дрожь, потом ее всю окутала туманная дымка и внутри этого мутного кокона волчье тело поплыло изменяя свои очертания и пропорции. Толком что-либо рассмотреть в зыбком мареве было абсолютно невозможно, но буквально через несколько секунд рядом с Максом на грязной земле вместо мохнатого, мощного зверя лежала свернувшись клубочком совершенно голая девчонка дрожащая, как осиновый лист всем своим худеньким с острыми лопатками телом.

Макс сорвав с себя куртку и укутав в нее отбивающую зубами чечетку Вероничку крепко обняв прижал ее к себе.

Его рука гладила растрепанные, вспотевшие волосы, а губы шептали, что-то ободряющее.

— Дядь Макс... Вы не бросите меня? Ну, потому-что я такая... Неправильная... Уродина...

— Да ты что, девочка... Какая же ты уродина... Ты самая красивая и хорошая на свете... Вероник, я никогда не оставлю тебя. Я всегда буду рядом... Ну, а потом... Куда же я денусь без моей Защитницы.

Девчонка всхлипнув уткнула лицо ему в плечо и Макс снова принялся гладить ее по волосам...

Он поднял взгляд и посмотрел на полупрозрачную, светящуюся неярким, голубоватым светом фигуру Ерофеича...

Старик одобрительно кивнул и растворился, как будто его и не было вовсе.