Обратная тяга

В любом случае, свадьба моего лучшего друга состоялась весело и неожиданно.

— По залёту? — спросил я друга, как только узнал о намерении жениться.

— Нет! — довольным гусем ответил он. — По любви!

И вот они целуются взасос, на усладу всем гостям, мамам-папам, близким и дальним родственникам.

— По любви? — переспрашивает Ольга. — По любви! — соглашается через бесконечные десять секунд поцелуя.

Разительная разница в росте новобрачных нисколько не смущает ни родственников, огромными толпами наводнивших зал ресторана, ни всю баскетбольную лигу, осевшую за отдельным праздничным столом, который огромной буквой П тянется по периметру.

— Горько! Горько! — вновь орут возбуждённые амбалы, сверкая пьяными светящимися взорами.

Алекс, как пушинку, хватает Катю под мышки и ставит на специальную приставную табуреточку. Так Климова становится чуть выше, достаточно для достижения желаемого эффекта.

Смешанные чувства раздирают душу: ещё позавчера я боготворил эту девушку, вчера ненавидел, а сегодня мой лучший друг засовывает ей язык в рот на глазах восхищённой публики. Мне же остаётся лишь тихо грустить, вспоминая восхитительные моменты интима с Катей. Как она похорошела с Алексом.

Есть что-то задорное в моём работящем друге. Он трудится на баскетбольной площадке, отвоёвывая каждый розыгрыш, ни один мяч не достаётся противнику без боя. Точно так же он, видимо, берётся и за девушку. Выложиться на все сто для него дело чести. Никогда не видел его таким организованным в плане личной жизни.

Катя горделиво посматривает в нашу с Олей сторону. Её глазки блестят торжеством: «Смотрите, как я вас! Оставила с носом!»

Во время похищения невесты Алекс со смехом заскакивает в сортир.

— Здесь её нет? — заглядывает во все кабинки.

— В женском смотрел? — я самодовольной улыбкой встречаю его нагловатый прищур в зеркале.

— Смотрел, — Алекс подходит к раковине, стирает пот со лба. — Слушай, Витёк, — произносит он заговорщицки улыбаясь. — Долг платежом красен.

— Так мы ж, вроде, в расчёте, — удивлённо оборачиваюсь.

— Как тебе невеста? — Алекс ухмыляется, его щи похлеще Голливуда. Прирождённый гастролёр.

— Супер! — моя улыбка не менее расторопная.

— Ты ж её трахал столько раз, — Алекс непоколебим в желании нагнать интригу.

— И что? — лицо моё удлиняется, недоверие посещает озабоченный взгляд свидетеля из Фрязево.

— Ну ничего, — ухмылка Алекса выведет из себя даже самого отморозоустойчивого юнца. Но не меня. — Так просто спросил.

— Ну было дело, — смущённо улыбаюсь.

— Ну и как она тебе? Оля лучше, да?

— Не знаю, Алекс, — я растроганно хмурюсь. — Ты что мне сейчас пытаешься доказать?

— Надо повторить как-нибудь втроём, — он глубокомысленно выгибает бровь дугой и выходит.

Есть над чем призадуматься. «Повторить втроём», — Алекс хочет повторить втроём с Олей? Или мне послышалось? Какой наглец!

— Трудяга, — ворчу, хмурясь и улыбаясь одновременно. — Мало ему одной.

###

Слова Алекса, вылетевшие столь бестактно во время свадебного торжества, были подзабыты. Прошло, наверное, полгода с момента официальной отказа Климовой от своей девичьей фамилии в пользу небезызвестного Александра Жданова, когда мы вновь пересеклись, все трое — я, Алекс и Катя, в неформальной обстановке райского гнёздышка молодых.

В квартире царил культурный беспорядок. Пицца на журнальном столике, бутылки из-под пива и пустые стаканы мозолили глаз. Я скептически окинул неприглядное зрелище, ища места, где приземлиться.

— Как дела? — спросила Катя. Она светилась счастьем. Её собутыльник ускакал на кухню приготовить очередную пиццу, я же созерцал разрушительные последствия процесса, именуемого браком.

«Неужели и у меня будет бухло и срач в гостевой?» — размышлял я, хмурясь и морща нос.

— У нас здесь немножко не прибрано, — спохватилась Катя. Она улыбалась как нашалившая школьница, но убирать не спешила. Плюхнувшись в кресло, закинула ногу за ногу и принялась поигрывать тапочкой. На ней был розовый махровый халат. Катя только что приняла душ, её румяное личико, как я уже сказал, излучало свежесть и супружеское счастье.

«Катя — кошечка, — вспоминал я любимые развлечения Климовой. — Любит поваляться в тёплой постельке и побездельничать».

Ухмылка образовалась на моих губах, я повалился в кресло, стоявшее напротив, предварительно выкинув из него гору одежды.

— Да ничего, — задумчиво произнёс я, имея ввиду, что не против беспорядка.

Катины волосы слипались, их мокрая каштановая суть дразнила и притягивала глаз. Они, словно глиняные разводы на голове куклы, свисали лохмотьями. Хотелось даже запустить в них пальцы, запутаться, намотать на кулак и выжать, притянув румяную красотку к ответственности, то есть поцелую.

В этот момент в дверном проёме нарисовался Алекс.

— А вот и пицца! — добродушным демоном расплылся он в улыбке. — Прошу.

Плюхнув на журнальный столик передо мной коробку с пиццей, он сделал два шага назад и заступил за спинку Катиного кресла. Его огромные ручищи с длиннющими пальцами тут же окунулись в Катины волосы и принялись вытворять с ними именно то, что крутилось в моей голове: он массировал Катин череп.

Никогда не видел столь изощрённого и навязчивого массажа. Климова замурлыкала, прикрывая веки. Я же, сглотнув слюну, потянулся к коробке и извлёк из неё ломтик пиццы.

— Нравится? — спросил Алекс.

— Да, — почти одновременно ответили мы с Климовой и тут же заржали.

Катя открыла глазки, встретилась со мной серебрящимся задором щёчек и губок.

— А так? — Алекс скользнул рукой под полу халатика и ухватился за Катину грудь.

Климова захихикала, бросая на меня глупейшие взгляды. Я же давил щи, пожирая сочную пиццу, пожирая глазами странное шоу, участники которого несомненно хорошенько всё обговорили перед тем, как прийти к консенсусу о том, что куда совать и в какой очерёдности демонстрировать.

Уже две руки Алекса нашли Катины груди, она тяжело сопела, поглядывая на меня, оставаясь в халатике. Музыка, льющаяся из телевизора, разбавляла некое затишье, возникшее в нашем общение. Я потягивал пиво, подсчитывая про себя количество выпитого. Судя по трём пустым бутылкам, Климова находилась в некоторой эйфории девушки, засидевшейся в баре допоздна. Алекс же выглядел свежим, как огурчик.

Он наклонился и поцеловал Климову в засос, она ответила ему сладостным постаныванием.

— Покажем ему, от чего он отказался, — произнёс Алекс своим мистифицированным баритончиком.

Катя бросила на меня косой озорной взгляд, захихикала, краснея. В её глазах блестело знакомое мне торжество. Горделивая кошечка светилась победоносным самолюбованием. Я вспоминал, каких глупостей наговорил в своё время Оле, чтобы убедить её в необходимости «визуальной мести», и понимал, что Алекс пошёл намного дальше. Он обработал мозг Климовой многомесячной промывкой. Она вся буквально горела желанием доказать мне, что я — лох, не сумевший оценить её по достоинству.

Катины достоинства вдруг показались из халатика. Сиськи, которые Алекс так тщательной разминал у меня на глазах, превратились в две сочные прыгающие дыньки. Пальцы баскетболиста сминали их, вылавливали соски, вытягивали наверх торчащими бубенцами.

Климова весьма бурно реагировала: изгибалась в кресле, вытягивала шейку в сторону нависшего над ней исполина. Их громкие причмоки веселили и будоражили меня.

Я прикрыл глаза рукой, театрально помотал головой.

«Ужасно! Зачем вы так? Мне же больно!» — сообщал я всем своим видом.

Этот жест несомненно не мог остаться незамеченным. Климова выскользнула из халатика и коленкам заскочила в то самое кресло, которое меньше года назад стало отличным полигоном для испытания верности друзей: меня, Алекса и Оли.

Шикарная округлая задница Кати с тёмными ...  Читать дальше →