Итальянец. Часть 2

но мне уже некогда было отвлекаться на такие мелочи. Я опустился у нее между ног и положил большой палец на кружева трусиков, слегка надавив и погладив едва ощутимый бугорок клитора. Моя принцесса снова замычала и задергала, как могла, ногами, выражая недовольство. Нож пошел в дело. Кружево с приятным хрустом лопнуло сначала на одном бедре, потом на другом. Мне оставалось только выдернуть из-под нее разрезанные трусики, чтобы детально рассмотреть аккуратную дырочку с розоватыми губками, между которыми уже блестела небольшая полоска влаги. Анюта больше не сопротивлялась. Она только содрогалась в рыданьях, приглушенных клейкой полоской скотча. По щекам текли слезы.

— Все хорошо, моя сладкая, — попытался успокоить ее я, — а сейчас будет еще лучше!

Я покрывал поцелуями нежные бедра, руками ласкал грудь, живот, лобок. Она была так же гладко выбрита, как и в моих мечтах. Поцелуи не прекращались до тех пор, пока большой палец случайно не надавил на выпирающий бугорок лобка. От этого воздействия створки губок вдруг сами собой разошлись в стороны, раскрываясь, подобно прекрасному цветку под лучами утреннего солнца. Сдержаться было невозможно. Мои губы тут же прильнули к этому обворожительному соцветию, а язык сразу скользнул в самую его сокровенную глубину.

Как-то я рассказывал тебе, что неоднократно слышал женские комплименты относительно моих оральных ласк. Без ложной скромности признаюсь, что я в этом деле преуспел. Но той ночью с твоей женой, наверное, я превзошел даже сам себя. Я издевался над ней, как хотел. Уже через пять минут после первого прикосновения, она текла рекой, заливая мне подбородок. Больше никаких криков и плача. Теперь слышались только яростное дыхание, и стоны... стоны... стоны... Я очень быстро научился воспринимать твою девочку, прекращая поцелуи как раз в тот момент, когда она уже была готова кончить. Ты бы видел её лицо. Оно выражало такую гамму эмоций, от разочарования и ненависти, до мольбы продолжать. И я, конечно, продолжал, давая ей лишь небольшую передышку. И снова, когда бедра начинали призывно подмахивать мне, я отстранялся, перемещая поцелуи на ноги и колени. Лицо Анюты стало багровым. Пришлось сжалиться и сорвать с нее скотч.

— Можешь кричать, но только от удовольствия, — предупредил я.

Она отвернулась от меня, пытаясь отдышаться широко раскрытым ртом.

— Тебе понравилось? — уточнил я.

— Ненавижу тебя! Габриэль, зачем ты это делаешь? Ну, зачем?!!

Я слегка наклонился к ней и положил руку на мокрую дырочку, пальцами поглаживая губки.

— Чтобы тебе было хорошо, дурёха.

Она закусила губу и снова прикрыла веки, не сумев сдержать стон.

Терпеть становилось все трудней. Мокрое пятно уже проступало на моих брюках. Пришлось дать пленнице передышку, пока я стаскивал с себя остатки одежды. Аня повернула лицо ко мне как раз в тот момент, когда, стоявший колом член выскочил из трусов.

— Придурок! — почему-то вскрикнула она и снова отвернулась.

— Не хочешь его поцеловать? — мне вдруг стало так смешно. В мечтах я часто рисовал себе тот момент, когда представлю твоей жене своего дружка. И вот это знакомство состоялось. Путь пока еще не очень тесное и горячее, но ведь и ночь была еще в самом разгаре. Должен тебе признаться, что меня давно терзала еще одна идея фикс — дать твоей любимой в ротик. Да, каждый раз, когда мы мило разговаривали, или выпивали на каком-нибудь празднике, я смотрел на ее губы и не мог думать ни о чем другом. Мое воображение рисовало картины, как эти аккуратные, слегка подведенные карандашом губки, медленно обхватывают мой член, засасывают его и причмокивают... М-м-м... это бывало так возбуждающе.

Пока твоя жена злобно сопела, отвернувшись от меня к стене, я вдруг обнаружил под ногами удивительную находку. Из лопнувшего, туго набитого чем-то, пакета показалось до боли знакомое белое кружево с красными вставками. Помнишь его? Разорвав два слоя полиэтилена, я извлек на свет свадебное платье Ани. Такое же нарядное, как было в тот день. Там же лежали ее белые туфельки на тонком каблуке, белая подвязка на ножку, и красиво расшитая диадема, сверкающая кристаллами искусственных камней. Неужели, вы не нашли места получше, для хранения такой реликвии, чем пыльный пол под кроватью?... Хотя, платье моей Оксанки тоже валяется у ее мамы в кладовке. Что имеем, не храним? Так ведь?

Наверное, шуршанье целлофана слишком заинтриговало Анюту, и она снова повернулась ко мне.

— Положи это на место!

— Этому самое место на тебе, моя невеста! — я повертел на пальце кружевную подвеску.

— Ты псих, Габриэль! Тебе лечиться надо!

Я освободил ее правую ногу и, натянув на бедро белое кружево, снова прихватил лодыжку ремнем. Она даже не сопротивлялась. Диадема мягким пластиком опоясала прекрасный лоб.

— Да от-стань ты от ме-ня! — Аня замотала головой из стороны в сторону, но диадема держалась крепко.

Новоиспеченная невеста была великолепна!

— Ты готова к первой брачной ночи? — с этим словами я забрался на кровать и присел над ней.

— Пошел вон! — Аня опять сорвалась на крик, — Габриэль, ну хватит! Приди в себя! Даже не смей этого делать!

— Я уже давно пришел в себя. А теперь я хочу прийти и в тебя. Давай познакомим жениха и невесту!

Ты знаешь, пока я отползал к ее ногам, я думал, что сердце выскочит из груди. В ушах шумело так, что даже если она и говорила что-то, я все-равно не слышал. Пульсирующий член ласково обтёрся о нежный животик, и по влажному лобку сполз прямо к дырочке. Это был как первый поцелуй. Долгий и такой сладкий. Я водил бордовой головкой по мокрым розовым губкам, слегка утапливая ее между ними. Совсем слегка, чтобы просто коснуться трепетного клитора. Аня возбуждалась мгновенно. Слова негодования быстро сменились постаныванием и покусыванием нижней губы. Она продолжала что-то ворчать, ругая меня, но я уже видел, что ей хочется продолжения не меньше чем мне. Просто нужно было держать лицо. Она ж, как-никак твоя жена, а член принимает вовсе не твой. Забавно, правда?

Я прилег над моей звездочкой на локтях и, прижимаясь к ее подрагивающему от нетерпения животику, продвинулся немного вперед. Наши лица оказались рядом, но твоя строптивая женушка тут же отвернулась, не давая мне поймать её губы. Ну, что ж, мы не гордые. Я рукой поправил член, и головка легко нырнула между створок дырочки. Как долго было ожидание этого момента. Движение бедрами вперед и член плавно заполнил киску твоей жены. У неё стремительно покраснели щёки, напрягся пресс и бедра, но Аня не издала ни звука. Кажется, она даже дыхание задержала. Я отвел бедра назад и снова двинул ими, на этот раз сильнее, заставив её возбужденные груди качнуться от толчка.

— А-а-а... — вдруг выдохнула она и тяжело задышала. Это было так прекрасно, что закружилась голова. Я стал ритмично двигаться, осваивая запретный плод. Наконец-то я трахал твою жену, Илья!!! Я её трахал, и не было на свете ничего лучше! Анька уже через минуту захлюпала своим аппаратом. Этот звук я помню до сих пор, как и стоны, прорывающиеся сквозь сомкнутые губы. Она уже была готова. Я нарочно немного оттягивал процесс, утопая в ней до предела и замирая на несколько секунд, чтобы дать ей возможность отдышаться, и самое главное ощутить. Ощутить мой член внутри. Почувствовать, как он растягивает стенки влагалища, обласканный ими. А потом начинает медленное обратное движение, чтобы мощным поршнем войти снова. Войти уже в другом, ускоренном темпе, срывая со строптивых губ стоны удовольствия. Я так увлекся этим процессом, что в очередной раз не сумел вовремя остановиться. Анютка задрожала, приподняла голову и зажмурилась.

— Нет... нет... нет... — зашептала ...  Читать дальше →