Предбрачный ритуал. Часть 2

— Я приплыл с финикийцами.

— С финикийцами?! — в дядином голосе слышалось глубокое разочарование. — То есть ни товаров, ни корабля? — И, потрясенно покачав головой, Кахотеб пустился причитать о финикийцах, сбивающих цены на всех рынках, и о настигших торговлю дурных временах.

— Ты проверяла торговые записи, Ати?

Вопрос застал врасплох не только дядю. Какая она ему Ати? Она уже давно не малявка, бегающая голышом, и вообще... Разумеется, Асенат умела пользоваться всеми шестьюдесятью четырьмя частями уаджета (Уаджет — глаз бога Гора с его помощью в математике египтяне обозначали дроби. По одной из версий мифа, Сет разрезал глаз Гора на 64 части. Рисунок зрачка означал дробь 1/4, брови — 1/8 и т. д.) и еще при жизни матери начала изучать искусство бога Тота и богини Сешат (искусство письма и счета).

— Это мамино наследство. Тебя не касается.

Сердце стучало в ушах, но Асенат с вызовом встретила устремленный на нее взгляд. Он к ней даже не подошел, ничего не сказал. Все, что ему интересно после стольких разливов Нила, которых он не видел — доходы от торговли зерном.

— Ты как с отцом разговариваешь?! Мало я тебя тростником охаживала! — Асенат почувствовала, что удар пришелся на руку и бок, следующий — на спину. Девушка могла бы увернуться, не будь для нее сейчас сражение взглядов важнее бабушкиной ругани. Уши и щеки стали нестерпимо горячими, как и места ударов, куда с болью возвращалась чувствительность. Темные, по обычаю подведенные краской для защиты от злых духов пустыни, глаза отца казались Асенат абсолютно черными, она никак не могла прочесть по ним ничего, но упорно отказывалась отвести взгляд.

— Непочтительность и строптивость! Она опозорит семью в доме мужа, — поддержка бабушке пришла с неожиданной стороны — от дяди Кахотеба. — И все ведь не на пустом месте. Сначала она не слушала дядю. Но кто такой дядя, чтобы его слушать? Потом бабушка с дедушкой позволили неразумной девчонке самой выбирать мужа. Ты ведь уже слышал, Рет, кого она выбрала?

Асенат поняла, куда опять клонит дядя и почему он поддержал бабушку. Раздраженно фыркнув, девушка развернулась, чтобы быстрым шагом выйти под все еще жалящие лучи Ра во двор, а оттуда таким же быстрым шагом пойти на рынок.

— Твой отец вернулся, — Рунихера то ли спрашивал подтверждения рыночных сплетен, то ли сообщал новость невесте.

Асенат кивнула. Вернулся без товаров и богатства, зато с финикийцами и этой странной бородой. Кем он себя воображает, не сбривая ее? Уж не фараоном ли?

— Он может не одобрить наш брак? — ответила девушка жениху вопросом на вопрос.

От неожиданности Рунихера на какое-то время замолк, задумавшись.

— А что, он сказал, что не хочет нашего брака? — наконец отмер Руни.

— Дядя Кахотеб уже взялся лить ему отраву в уши.

— А ты что? Что сказала в ответ?

Асенат вдруг осознала, каким глупым было ее поведение сегодня. Вместо того, чтобы расположить отца к жениху, своей дерзостью она настраивала его против. Побежала искать поддержки у Руни, вместо того чтобы остаться и отстаивать свой выбор. Стоит ее семье отказаться от брачного соглашения, родители Рунихера найдут другую...

— Я... я поговорю с ним вечером.

— Поговори во время занятий. И перед этим постарайся, чтобы он был доволен, — посоветовал Руни.

Совет был правильный... до тошноты. Как ей сделать, чтобы он был доволен, если Асенат толком так и не научилась ублажать мужчин? Что ответить, если он спросит, чему она обучалась в храме и каковы ее успехи? Ноги не хотели нести девушку обратно в дом.

Бабушка все еще сердилась.

— Я сходила в храм отнести дары и предупредить, что ты не будешь больше заниматься со жрецом. Иди к отцу и прояви почтение, — ее сердитый голос встретил Асенат на пороге.

Проявить почтение. Постараться, чтобы он был доволен. Как же хотелось обратного — но она даже не осмеливалась подумать, чего именно, опасаясь, что тогда не удержится.

Асенат успела подзабыть, что комната, которую она привыкла считать своей после смерти матери, на самом деле принадлежит ее родителям. Но сейчас присутствие в этой комнате отца напомнило. Девушка отодвинула занавеску, закрывающую проход, и вошла, но так и осталась стоять у входа, чуть сдвинувшись, чтобы прижаться спиной к стене в поисках опоры.

Взгляды вновь скрестились в слабом свете масляного светильника. Духота заставляла кровь приливать к щекам, но Асенат вскинула голову и завела руки за спину, выпрямившись, чуть отодвигаясь от стены. Знала, что надо покориться, а заставить себя не могла.

— Так ты проверяла торговые записи, Ати?

Она наперед знала и то, что разговор начнется с этой точки. Проявить почтение — вот что от нее требуется.

— Проверяла. — Почтение отдавало слишком едкой горечью на языке, чтобы удержаться и не добавить: — Меня зовут Асенат.

— И что ты думаешь?

«О чем?» — на мгновение растерялась Асенат, но потом сообразила, что ее спрашивают о дядиных записях.

— Он прячет часть дохода. Чтобы отдавать меньше мне. И хочет на мне жениться, чтобы не отдавать вообще ничего.

Асенат высказала это в лицо отцу с удовольствием. sexytal.com Во-первых, показывая, что она не малышка и не ничего не понимающая дурочка, а во-вторых, очерняя дядю так же, как он (Асенат была в этом уверена) очернял ее и Рунихера перед отцом раньше, когда она ушла на рынок. Особая приятность заключалась в том, что Асенат достигала этих целей, всего лишь говоря правду.

— И как ты думаешь поступить?

— Бабушка не хотела идти к судье, боялась, что тогда дядя перестанет выплачивать и это. Я собираюсь после заключения брачного контракта требовать правосудия.

Отец кивнул, одобряя. «Очень нужно мне его одобрение» — одернула себя Асенат, почувствовав волну глупого довольства внутри. Он не собирается ее защищать, просто спрашивает, как она будет защищаться сама.

— Ты выбрала себе жениха. Он тебе нравится?

— Да, — твердо ответила Асенат.

— Чем?

— Рунихера красивый. Другие девушки мне завидуют, — сказала Асенат, радуясь тому, что разговор сам устремился в нужное русло. Но тут же увидела в лице отца что-то смешливое и снисходительное, заставившее девушку добавить: — Он хороший. И умный. Понимает меня во всем.

С «во всем» она переборщила, но взять свои слова обратно уже не могла. Поэтому добавила другое:

— Его семья зажиточна и уважаема, с ними считаются на рынке, в суде.

— Ты уже бывала в их торговом доме?

— Да, много раз.

Асенат пустилась рассказывать, где на рынке находится торговый дом родителей Рунихера, что она уже успела там изучить, и как его мать похвалила Асенат за умение считать и договариваться с покупателями. Девушка остановилась, внезапно осознав, что расхаживает по комнате и машет руками, изображая беседу в торговом доме. Она выдохнула и взглянула на отца, стараясь не показать своего смущения. Он смотрел на нее странно. Сощурив глаза, как на маленькую, и будто ему смешно, и в то же время будто одобрял...

Асенат разозлилась. На него и на себя. В первую очередь на себя за то, что забылась.

— Ты не будешь против заключения моего брака с Руни? — вернулась она к главному.

— Нет. Раз он красивый, и другие девушки завидуют, — с непроницаемо серьезным лицом ответил отец, но Асенат все равно почуяла в этих словах подвох и насмешку. — И раз уж ты его выбрала. Но сначала я бы все-таки хотел побеседовать с этим Рунихера.

По обычаю беседовать, в первую очередь, следовало родителям с родителями, но если он так хочет, и если это поможет Асенат скорее заключить брачный договор...

— Я передам, чтобы он пришел, — ответила девушка, проявляя все почтение, как какое была способна.

Наступившее молчание было тягостным для Асенат. Она замерла, размышляя о том, как бы ...  Читать дальше →