Цветочный отряд. Часть 16

оружие. Тот, что посередине, вышедший первым, направлял чёрные дула своей двустволки на отряд. Судя по всему, он был здесь за главного. Невысокий, но широкоплечий, лет пятидесяти, с широким и плоским лицом, типичным для данных земель, в длинном чёрном балахоне и волчьей шапке.

— Кто такие и откуда? — голос его оказался на удивление высоким и приятным, — И зачем побеспокоили наш тихий, но многострадальный городок? Здесь чужаков не любят.
Квинт заговорил громко, но примирительно:
— Мы отряд спецназначения, сбежавший из Великого Княжества от гнёта Виктора Второго. Мы не причиним вам зла.
Командир опустил ружьё и громко захохотал. Двое его спутников тоже не скрывали своего веселья и даже собачонка, казалось, смеялась над ними, повизгивая и виляя хвостом. Наконец, командир успокоился и вновь обрятился к отряду:
— Три малолетних шлюхи и один ветеран войны, — мужчина обвёл взглядом отряд и остановил его на длинных ногах Кики в чёрных колготках, — не очень-то ваш отряд впечатляет. Что это за спецназначение может быть у такого отряда? Истребление венерухой славных сатраповцев?

Саркандцы снова дружно заржали, а собачка залилась весёлым лаем.
— Ты ещё не видел на что мы способны! — Сили зло сощурила глаза.
— Ого, такая мелкая, и такая боевитая! — мужчина направил на неё ружьё, — А ну-ка покажи на что способна!
Квинт встал перед Сили и примирительно поднял руки:
— Господа, господа, давайте не будем пороть горячку, а договоримся мирно, — он широко улыбнулся саркандцам, — мы даже не познакомились. Меня зовут Квинт, а это Рик, Кики и Сили — наш командир.
Спутники широколицого снова было засмеялись, но тот прервал их жестом. Собачка поджала хвост и уши.

— А я Абай, главный в этом городе. Прошу прощения за нашу грубость, госпожа Сили. Вообще-то мы очень гостеприимный народ, но гости в нашем городе сейчас такая редкость, что мои ребята совсем позабыли о манерах. Это Нурбек, — Абай указал на высокого и широкоплечего парня средних лет с сияющим, остро заточенным топором за поясом и обрезом в руках, — а это Ильяс, — хлопнул он по плечу молодого парня с двумя револьверами, зажатыми в крепких ладонях. — Добро пожаловать в Сарканд, некогда славный город, переживающий сейчас не лучшие свои времена.

***
Смеркалось. Они прошли вглубь города, поднимаясь всё выше и выше по его кривым улочкам и, наконец, подошли к широкому одноэтажному зданию с башенками в восточном стиле по углам, не такому мрачному как весь город благодаря нескольким горящим окнам.
— Заходите, гости дорогие, заходите, — приветствовала их на пороге седая киргизка, — давненько у нас не было гостей.
— Приготовь нам чаю, Зухра, мы чертовски продрогли, — скомандовал Абай и женщина мгновенно исчезла из виду.
Внутри место обитания руководящего состава Сарканда оказалось на удивление уютным и светлым, как бы контрастируя с его нынешними хозяевами. В здании, видимо, раньше располагался особняк местного олигарха. Дорогая мебель, высокие потолки, мягкие персидские ковры наполняли просторный зал теплом и уютом. О запустении напоминал лишь пустой бассейн и не менее пустые плетёные кадки из под цветов.

Все расположились в центре просторного зала на мягком ковре кругом, лицом друг к другу. Зухра принесла ароматный чёрный чай с сахаром. Сделав глоток из чашки и довольно крякнув, Абай заговорил:
— Куда путь держите, странники, и надолго ли вы задержитесь у нас в гостях?
— У вас ненадолго, — Сили старалась придать своему тоненькому голоску важности, — а держим мы путь в столицу вашей славной державы, блистательный Урумчи.
— И чем же ваш отряд планирует там заняться?
— Поступить на службу солнцеподобному сатрапу Бахтияру, и служить ему долго и преданно!
Абай поставил полупустую чашку на журнальный столик позади себя, сложил руки на груди и прикрыл глаза. Лицо его выражало глубокую задумчивость. Наконец, он открыл глаза, внимательно посмотрел на Сили и громко засмеялся.

Квинт не выдержал и вскочил с криком:
— Что всё это значит?!
Тут же Абай прекратил смеяться, а на Квинта уже смотрела его двустволка.
— Не забывай что ты в гостях, Квинт, и веди себя подобающе.
Квинт присел и задал свой вопрос уже в полголоса:
— Что случилось, Абай?
— Что случилось? — Абай пожал плечами, — Случилось то, что мне надоело разыгрывать этот дурацкий спектакль.
— В каком смысле, спектакль?! — Сили едва не перешла на визг.

— В таком, что я понимаю зачем вам нужно в Урумчи.
— И зачем же? — снова вмешался Квинт.
— Ты торговец живым товаром, сутенёр, везёшь свежих, элитных, княжеских шлюх на потеху какому-нибудь богатому баю из столицы, но что-то пошло не так, ты попал в эту забытую богом дыру и вынужден просить нас о помощи. Зачем тебе надо было выдавать эту мелкую блядь за командира я не знаю, — он поглядел на Сили тем самым взглядом, не оставлявшим ни малейших сомнений в его поскудных намерениях, — она же просто мелкая глупая шлюха. Верно, девочка?
Квинт было вскочил снова, но Сили остановила его условным сигналом.
— Да, вы правы, господин Абай, мы всего лишь глупые шлюхи, а это наш временный владелец, везущий нас на встречу с истинным хозяином. Вы просто блестяще перехитрили нас! Мы-то думали что встретим тут деревенских дурачков, а народ здесь оказался весьма прозорливым.

Абай широко заулыбался, ощерив гнилые зубы, посмотрел на своих помощников и радостно хлопнул в ладони:
— Вот видите, видите, я опять всех наебал! Не зря я здесь главный! ГО-ЛО-ВА! А вы только шмалять налево и направо можете, идиоты!
— Я не идиот, — пробурчал под нос Ильяс.
— Ну-ну, не дуйся, сынок, — Абай потряс его за плечо, — тем более что батя приготовил тебе приятный сюрприз, — он снова обратился к Квинту, — не будем тянуть кота за яйца. Вот наши условия: мы воспользуемся твоими шлюхами, а потом отпустим вас с миром. Езжайте в свой сраный Урумчи к своему сраному Бахтияру.
Квинт переглянулся с Сили и со страдальческим выражением лица, скрипя зубами, произнёс:
— Хорошо, мы согласны. Только вы ещё продадите нам транспорт для поездки до столицы.

— Найдётся у нас одна лишняя колымага на продажу, да Нурбек?
— Да, брат, — впервые подал голос высокий мужчина, — довезёт хоть до Улан-Батора и обратно.
— Вот и хорошо. А теперь мы сделаем выбор. Я, как старший, выбираю эту мелкую наглую шлюху. Всегда любил укрощать строптивых девчонок, — Абай снова ощерился гнилой улыбкой, — твой выбор, сынок, очевиден.
— Да уж, отец, я в отличие от нашего глубокоуважаемого дядюшки предпочитаю только девочек. Беру эту, — указал он на Кики.
— Что ж, братец, Нурбек, мальчишка твой, — Абай подмигнул здоровяку, — давненько у тебя не было таких свеженьких мальчиков.
— Да, давненько, — довольно крякнул Нурбек, — с тех самых пор, как люди покинули город.
— Не будем откладывать на потом, — Сили бодро вскочила, — делу время, как говорится.

Кики и Рик тоже встали со своих мест, хоть и не так бодро и весело.
Мужчины поднялись и Абай скомандовал:
— Зухра, присмотри пока за этим супчиком, пока мужчины заняты делом.
В зал вошла женщина с пистолетом в руке.
— Абай, дорогой, только не слишком долго. Ты же знаешь что я не люблю оружие.
— Конечно, дорогая, мы скоро, — проблеял Абай и схватился за маленькую попку Сили своей большой лапищей.
В комнате Сили с игривой улыбкой стянула с Абая штаны, высвободив его небольшой торчащий член, обрезанный как и у большинства местных. Она обхватила его ладошкой и направила в умелый горячий ротик, усмехаясь глубоко внутри: «недолго тебе осталось, старый мудак!»

***
Джи на секунду замерла, но потом прочеканила:
— Это невозможно. Отряд не бросает своих.
— Твоя преданность отряду похвальна, дитя, — голос матери не выражал никаких эмоций, — я могу сделать это силой, но мне не хочется доводить до этого и я даю вам выбор: либо одна из вас становится моим глашатаем и я помогу остальным в пути, либо вы возвращаетесь назад, в Каракол.
Джи нерешительно осмотрела свой отряд, не зная в этот раз что предпринять.
— Лучше уж так, чем бесконечное бегство! — раздался вдруг отчаянный вопль.
Тут же все увидели как Лора резко выскочила вперёд и с разбега нырнула в озеро с Соком. Отряд дружно охнул, а тенты и матерь лишь молча наблюдали за кругами, расходящимися по поверхности озера.

Спустя минуту наружу показалась мокрая голова Лоры. Внешне она не изменилась, но взгляд её стал другим. Ещё недавно ярко-оранжевые и весёлые, глаза её теперь стали стеклянными и безжизненными, будто глаза земноводного или рыбы.
Лора встала в полный рост, оставшись по пояс в Соке. Матерь положила кончик одного из своих многочисленных щупалец ей на голову и проговорила, а вернее сказать пропела:
— Ты сделала правильный выбор, о, дитя моё! Со мной ты познаешь своё истинное предназначение!
Голос Лоры тоже изменился, став куда мелодичней и громче, хотя и не выражал теперь эмоций:
— Да, Матерь, теперь я проснулась по-настоящему и буду твоим глашатаем навечно.

***
Миа встревоженно открыла глаза. Она чувствовала что где-то далеко на юге пробудилась одна из её сестёр, но сестра эта теперь служила не её Матери, а одной из матерей, поднявших мятеж. Она знала что надо делать, но боялась этого больше всего на свете.
Миа взглянула на Матерь. Та всё знала.