Мои ветвистые рога. Часть 2: На Юг!

Викины сиськи, налившиеся от созревающего в её чреве плода новой силой, ходили ходуном в такт яростным фрикциям Михаила. Вика опёрлась на локти и теперь её набухшие соски тёрлись о ворсистое бордовое покрывало тахты. Она прикрыла глаза от наслаждения и слегка постанывала, прикусив губу. Шуметь было нельзя, как бы не хотелось, ведь в соседней спальне, за закрытой дверью, спали наши сыновья. Я смотрел на её взмокшее от южной жары и от жара ёбаря тело и гладил сквозь шорты свой полустоячий член. Кончать я не хотел, ведь вечером нас ждала основная программа: вечеринка с обменом жёнами, и мне нужно было сохранить либидо и для неё. Когда тебе почти сорок, мужской силой так легко не разбрасываются, я же не порноактёр какой-нибудь, да и в молодости не отличался безудержной потенцией.

Вика прикусила губу сильнее прежнего, зажмурилась и тихонько завыла. По волосатым ляжкам Михаила ударила горячая струя. Вика кончала. Миша тоже засопел сильнее прежнего, фрикции его ускорились. Со вздохом облегчения он прижался к большой белой заднице моей благоверной и спустя минуту вышел из неё, оставив мне на обозрение маняще раскрытую чёрную дыру ануса супруги. Сняв презерватив, приняв душ, расплатившись и пожав мне руку на прощание, Михаил удалился из помещения.

Вика лежала довольная и расслабленная после очередного оргазма.

— Сходи, ополоснись.

— Неохотааа... — тихо мурлычет она, блаженно улыбаясь.

— Но надо, — я поправляю завядший член.

Вика, охая, встаёт и, соблазнительно виляя широкими бёдрами, идёт в душ.
Беременность пробудила в ней похотливую, пуще прежнего, самку, готовую прыгнуть на первый же подвернувшийся член. Я уже не мог удовлетворить её ненасытный аппетит и, как человек деловой, решил монетизировать эту её слабость. Не помешает дополнительный заработок в поездке, решил я, так наш летний отдых можно и окупить, а то и неплохо подзаработать. Срок у Вики был небольшой, но уже преобразил её внешне: на лице здоровый румянец, благодаря усилившемуся аппетиту и так немаленькие её округлости округлились и налились соком ещё сильнее, грозя порвать дорогое нижнее бельё по швам что сверху, что снизу. Токсикозом моя суженая не страдала что в первую свою беременность, что во вторую. В общем, она была из тех редких женских экземпляров, кого интересное положение превращает не вечно ноющее, капризное и тошнотное существо, а делает лишь краше и желаннее.

* * *

Этим летом мы решили впервые свозить наших мелких пацанов на море. Им недавно стукнуло по два года, ребята уже вполне созрели для такой поездки. Но мы всё же решили не мучить их длинными авиаперелётами, тем более что в нашем городе нет международного аэропорта, и чтобы лететь за бугор, нужно переться аж в стольный град Москву. На машине тоже не в кайф стоять на жаре в бесконечных пробках более тыщи километров палящего асфальта. Решили ехать поездом. Не плацкарт, конечно, а полноценный СВ, с кондиционером и свежим бельём. Посовещавшись недолго, остановились на Сочи, посмотреть как город преобразился после Олимпиады и готовится к чемпионату по футболу. Я там в последний раз был ещё в начале нулевых, а Вика так вообще, кроме нашего дома, своего рязанского колхоза и благословенных Дубаев, больше ничего в жизни не видела.

Остановились не в Большом Сочи, а в Лазаревском, в съёмной двухкомнатной квартире, сданной нам недорого нашими новыми знакомыми. Но похоть в Вике начала пробуждаться уже в поезде. В предвкушении жаркого отдыха между ног и особенно ягодиц у неё разгорелся неугасимый пожар любви и желания.

Именно этот огонь и свёл нас с Игорем и Светланой, супружеской парой из Сочи. Они возвращались домой, в свой родной курортный город тем же поездом что и мы.

* * *

Едва мы отъезжаем от нашего города, как слышим стук в дверь и приятный женский голос:

— Можно к вам?

Мы с Викой переглядываемся и я отвечаю:

— Да.

Дверь открывается. На пороге стоит и улыбается миниатюрная миловидная брюнетка с бутылкой красного вина в руке:

— Не желаете выпить хорошего вина в приятной компании?

— А что за повод? — удивляется Вика внезапному предложению.

— У мужа день рождения, а весь вагон, как назло, не пьющий! Все семейные, с детьми. С самой Москвы не с кем выпить!

— Так и мы тоже, — Вика указывает на Мишу и Сашу, наших сыновей, с любопытством пялящихся одинаковыми большущими глазами на внезапную гостью.

— Ой, — задорно хохочет гостя, — я и не заметила ваших малышей! Какие милые пупсики!

Миша с Сашей улыбаются в ответ.

— Ой, что же это я, забыла представиться! Света.

— Вика.

— Ваня. А это Саня и Мишаня, наша гордость!

— Саня и Мишаня отпустят папочку ненадолго, а? — сюсюкает Света. Глядит на Вику, — А мамочка посидит пока с вами.

Вика соглашается отпустить меня, только не надолго. Пропустить по рюмашке вина и обратно — под бочок к любимой.

— Ой, как хорошо, что есть ещё на свете такие любящие жёны! — снова заливисто хохочет Светлана, — Я бы своего Игорька ни за что одного не отпустила!

Мы со Светой идём в их купе. На пороге нас встречает невысокой широкоплечий мужчина, её муж:

— Ну наконец-то, — приветливо улыбается он, — а то развелось трезвенников и язвенников, понимаешь, пригубить хорошего итальянского вина даже не с кем! Я — Игорь.

— Иван, можно просто Ваня.

— Очень приятно, присаживайтесь. Может, перейдём сразу на «ты», не дожидаясь брудершафтов?

— Да, пожалуй, так будет проще.

Игорь ловко открывает бутылку «Амароне», разливает по обычным гранёным стаканам:

— Увы, но в поезде другой посуды не нашлось. Но такое прекрасное вино невозможно испортить такими мелочами, — оправдывался Игорь.

— Ничего, мы привычные, — улыбаюсь я в ответ, — и не из такой посуды пивали.

Выпили за Игоря. Ему исполнилось тридцать, юбилей. Вино оказалось и вправду превосходным. Я вообще редко пью вино (предпочитаю русскую сорокоградусную классику) и в основном то, каким угостят, а потому разбираюсь в нём слабовато, но это произведение итальянских виноделов действительно было просто чудесно: красное, ароматное, сладко-терпкое вино доставляло неискушенному языку что-то вроде вкусового оргазма, ярко-красными виноградными искорками ублажая мои вкусовые рецепторы!

— А чего в поезде отмечаете и так скромно, а не дома, с роднёй и друзьями?

— Так днюха ещё вчера была, а сегодня похмелье. Вот, друг дал в дорогу хорошего вина, — Игорь блаженно заулыбался и облокотился на свою койку.

По пылающим щекам Игоря и блестящим глазам было заметно, что похмеляться он начал задолго до моего прихода. Мои мысли подтверждали две пустые винные бутылки, обитавшие под столом. Светлана тоже была навеселе, улыбаясь мне своей очаровательной, слегка хмельной, улыбкой. Мне даже показалось на миг, что за этой улыбкой кроется чуть больше чем простое гостеприимство.

Игорь оказался добродушным и многословным парнем. Он заливисто и громко смеялся, рассказывая мне о вчерашнем праздновании. Отмечали они его день рождения в столице, у Игоревого сослуживца. Нажрались, как выразился Игорь, от души, плясали тоже. Соседи даже «мусоров» вызывали, но в итоге сами присоединились к всеобщему веселью. Игорь не говорил об этом прямо, но по его недвусмысленным намёкам я догадывался что кроме пьянки, на вечеринке произошло что-то ещё. Большее, чем обычно бывает на подобных заурядных мероприятиях. Такое, о чём не принято говорить в приличном обществе. Уж очень смачно он описывал жён своего сослуживца Олега и особенно соседа — Толяна. Таня и Оля, с его слов, были теми ещё оторвами, а их мужья слабыми на алкоголь, в отличие от него. Я косился на Свету, но та продолжала невозмутимо молчать улыбаться, одобряя слова мужа.

«Значит, просто показалось, — думал я, — и ничего «такого» не было, раз Света не проявляет признаков ревности,» — заключил я.

Игорь подлил ещё вина, мы выпили и он неожиданно сбил меня с толка своим вопросом:...