Чувственная поездка в Петербург. Часть 13

Ну и эта Анна хитренько выстроила так свои отношения с мальчиками, что те стали ее куни-пажами.

— Так это же инцест! — воскликнула я.

— Если называть куни-отношения близких родственников инцестом, то это инцест, — спокойно отреагировала Алёна.

— А что может быть как-то по другому называть?

— Смотря, что считать критерием инцеста. В первобытные времена все человечество почти сплошняком, можно сказать, занималось инцестом. Тогда ведь в общине почти все были близкими родственниками. Потом жрецы заметили, что потомство женщин, попавших в общину со стороны, — более здоровое, чем чем потомство женщин, родившихся в общине. Постепенно сформировалось непоощрение брака между близкими родственниками со стороны церкви и возникло табу на инцестные браки. Словом, табуирование обществом инцеста — это следствие накопленного поколениями страха перед последствиями кровосмешения. Соответственно, вполне возможна и такая точка зрения что там, где между близкими кровными родственниками исключено зачатие, то это уже не инцест как проклятие вырождения потомков, а что-то другое.

Меня так и подмывало спросить об отношениях Дениса и Алёны с Александрой, но я удержалась.

— Все равно как-то не очень комфортная тема для меня, — вырвалась у меня.

— Тут все определяется позитивной или негативной экологией эмоций в семье, уровнем доверия и ответственности в отношениях. По формальным критериям вообще не стоит судить такие случаи.

— Может быть, это и так, но мне это непривычно.

— Да, так вот. Относительно твоего последнего вопроса. В отсутствие родителей Анна игралась с Олегом и Денисом как с маленькими ласковыми котятами, не отказывая себе ни в каких удовольствиях, кроме полового акта. Потому что берегла свою девственность для мужа. И в какой-то момент от скуки она предложила мальчикам самим почувствовать ощущения девушки во время ласк. Ну мальчишки-то по духу экспериментаторы. Они и согласились. Сначала Олег стал Ольгой для Дениса. А потом Денис стал Денизой для Олега. Но это продолжалось тогда недолго. У Анны появился взрослый ухажер, в которого она по уши влюбилась и она оставила эти эротические игры с мальчишками. А вскоре их семья уехала на ПМЖ в Германию. И линия Денизы ожила уже через много лет.

— Когда в вашей жизни появились Инга и Виктор?

— Нет, раньше. Причем сначала без второго мужчины.

— Как это? Не понимаю.

— Линия Денизы ожила к моему полному удивлению и по просьбе Дениса мне выступить в роли мужчины.

— Совсем ничего не понимаю тогда. Зачем это было нужно Денису?

— Это было связано с его работой, точнее с критическими ситуациями на фирме. Вообще-то, Денис пока дела идут нормально — руководитель обычно весьма либеральный и демократичный, стремящийся к коллегиальным решениям. Но когда ситуация критическая, он замыкает все решения на себя и ведет себя на фирме как совершеннейший деспот. Как он сам говорит, становится последней сволочью, выжимающей из исполнителя последние соки. А когда проблема разрешена, все возвращается на круги свои. Но пока критически важная проблема не разрешилась, Денис совершенно не сносен в своем постоянном раздражении.

— Никогда бы не подумала, что Денис так себя может вести.

— Жизнь есть жизнь. Всякое бывает. И чтобы не нести эту свою деспотичную несносность в семью в такие периоды, он предложил мне смену ролей в постели. Роль Денизы умиротворяет его, оставляя замашки тирана за порогом дома и супружеской постели. Такая вот своеобразная компенсация издержек управления фирмой в критические периоды. Когда ситуация не критична, такой потребности обычно в нем нет.

— А в первый вечер моего появления в вашем доме, была какая-то критическая ситуация на работе?

— Нет. Просто Денису захотелось протестировать твою реакцию на экстрим. Он просто обострил ситуацию, чтобы она для всех быстрее разрешилась в ту или другую сторону. А что было потом ты сама знаешь — вмешалась звенящая тишина.

— Поразительно. Мне кажется, что если бы не звенящая тишина, то сейчас я уже была женщиной. Настолько вы с Денисом меня увлекли и вовлекли.

— Главное — соблюдать позитивную экологию эмоций в отношениях. А кто кем физически обладает в ласках — это уже вопрос второстепенный. Особенно для людей, в которых есть би-начало. Как в тебе и во мне.

Так за разговором, незаметно коротая время, мы и дошли до Московского вокзала. До отправления поезда оставалось еще двадцать минут. Когда мы прошли к моему вагону, то увидели Романа с букетом белых астр с ярко-желтой серцевинкой. Он пошел нам навстречу и, совсем смутившись перед мамой, просто протянул мне цветы. Оценив эту сценку, Алёна сказала: «Пожалуй, я оставлю вас. Надеюсь, у нас с Денисом получится повидать тебя в Москве перед Новым годом. Так что давай считать, что прощаемся сейчас ненадолго». Мы с Аленой обнялись и она оставила нас с Романом вдвоем.

— Спасибо за астры. Она смотрятся как праздничный салют в мою честь. Это так мило. Я рада, что ты меня провожаешь.

— Ну я же обещал проводить. Я просто выполняю обещание.

— А как насчет обещания вести себя с твоей девушкой так, как будто меня нет в твоей жизни?

— Вот тут проблемы. Катя почувствовала, что что-то изменилось. Вела себя со мной как-то беспокойно. Предложила сразу после школы пойти к ней домой поласкаться. Я еле сбежал.

— Ты что, сказал ей обо мне?

— Не сказал. А то она мне все глаза выцарапала бы тут же.

— Роман, ты все-таки постарайся как-то наладить ваши отношения. Приласкай ее, если она тебя так хочет.

— Буду стараться. Но честно говоря, я не уверен, что сейчас это у меня получится. Я не мастер сидеть на двух стульях сразу.

— Я все-таки настаиваю, чтобы ты продолжал с Катей неплатонические отношения. Ты мужчина и тебе нужна разрядка.

— Если она будет психовать так же, как сегодня, то я не смогу себя заставить, — мрачно сказал Рома.

— А у меня тоже для тебя подарок, только я оставила его в твоей комнате под подушкой, — шепнула я ему на ушко.

— И что же это? — оживился Роман.

— Кстати, ты зачем трогал мои трусики и лифчик, когда я уходила к Александре? Ты ведь трогал, сознавайся!

— Ну трогал, — насупился он.

— Так вот, эти трусики и лифчик сейчас под твоей подушкой. На память, чтобы не очень скучал до следующей нашей встречи.

— Так, молодежь, давайте уже быстро целуйтесь. А то до отправления поезда осталось пять минут, — крикнула нам проводница, стоящая у дверей вагона.

— Давай мы сейчас просто обнимемся. Крепко-крепко. И ничего не будем друг другу говорить, — шепнула я Роману.

Мы обнялись, с трудом удерживая себя от поцелуев.

«Осталось три минуты», — снова раздался голос проводницы. Я оторвалась от объятий, прижавшись на прощание к его щеке. Подошла к проводнице, та взглянула на мой билет и сказала: «Эх, молодо-зелено. Прямо завидую вам белой завистью. Красивая вы пара. Счастья вам! Ну проходи на свое место».

Мое место оказалось у окна, к которому тут же ладонями прижался Рома. А я прижала свои руки к его рукам через разделявшее нас стекло. Вагон плавно тронулся и перрон с Романом поплыл назад, в Петербург. Я осталась с астрами одна. С чувством, что перевернулась одна страница моей жизни и открылась новая.