Игра без проигравших

Он говорил и чувствовал, как тепло растекается внутри легкая, даже приятная меланхолия, как это часто бывает после солидной эндорфиновой дозы. Тянуло на «поболтать». Отхлебнув чаю, Николай Иванович сказал:

— Знаешь, в мои студенческие годы была песня, там есть такая строчка: «Наши руки не для скуки».

Кристина так внимательно и нежно смотрела на него своими большущими глазами, что он буквально тонул в свежих волнах совершенно новых головокружительных чувств.

— Я вот подумал: это про тебя!

На секунду повисла пауза, а затем Кристина довольно улыбнулась:

— Комплимент принят, — кокетливо пропела она и абсолютно честно добавила, — я счастлива, что вам все понравилось! А в той песне дальше идут слова: «Для любви сердца». Так вот это тоже про меня. Я вот прям чувствую, что вся для любви сделана! — воскликнула прекрасная Кристина с очень идущей ей простотой.

— Да! — горячо откликнулся трудовик, — я про тебя это еще со школы знал!

Он осекся, притворно закашлялся, заминая неловкость, и сказал, чтобы сменить тему:

— У меня ведь, Кристина, и другая жизнь была. В юности. И спортом занимался, и в стройотряды ездил, и в горы поднимался!..

— А любовь? — тихо и робко спросила Кристина, очаровательно глядя на него из-под умопомрачительных ресниц.

— И любовь была! — тряхнул головой Николай Иванович, в подробностях вспоминая, как, например, однажды неделю подряд каждую ночь «согревал» в стройотрядовской палатке сразу двух очаровательных комсомолок, — много было хорошего! Куда только все девалось?..

Кристина все также тихо сказала:

— Да никуда ничего не девалось, Николай Иванович! Вы такой же молодой, здоровый, сильный мужчина, как и раньше! Просто вы забыли об этом... Запретили себе все, чему можно радоваться и чем стоит наслаждаться. А нужно не так. Бери от жизни все и ни у кого не спрашивай разрешения! И все будет прекрасно!

Ее отрывистые суждения не блистали затертой бижутерией житейской мудрости, не ныряли в глубины отвлеченной философии и не отдавали нафталином «вечных» догм. Однако это не мешало им звучать в ее прекрасных манящих устах абсолютно убедительно и вдохновляюще. Ее простые слова и сладкие физические прелести дышали подлинной Жизнью и были лишь логичным подтверждением друг друга.

— Да... все так... — задумчиво согласился Николай Иванович.

— А каким спортом вы занимались? — с живым интересом спросила Кристина.

— Футболом, — ответил трудовик, отмечая, что начатая, было, тема про «радоваться и наслаждаться» не получает интересного развития. Те повороты разговора, которые имели место минут двадцать назад, нравились ему теперь куда больше, и он был бы совсем не прочь их «расширить и углу́бить».

— М-м-м... Прикольно, — протянула Кристина и неожиданно добавила, — кстати, Николай Иванович! Два-один в мою пользу!

— В смысле? — не понял он.

— А вы не заметили? Я два разика успела, а вы только один! — пояснила она, лукаво подмигнув.

Она уже привычно ожидала, что трудовик снова смешно смутится, но вместо этого он лишь положил свою широкую сильную ладонь ей на бедро.

— Вот как? — поднял бровь Николай Иванович. С сладчайшим замиранием сердца Кристина видела, как в его глазах разгорается животное пламя, — а ты знаешь, что в футболе бывают и ответные матчи? Часто они как раз — самые интересные!

Это было его первое прикосновение к Кристине. Оно случилось просто и естественно. Разговор медленно, но верно сводился как раз к самому интересному, и скрывать от себя правду он больше не собирался. Он безумно ее хотел, и в очередной раз стреножить это желание не было ни сил, ни очевидных причин. Его рука уверенно двинулась выше. Вместо того, чтобы как-то этому препятствовать, Кристина лишь раздвигала накаченные ноги все шире по мере того, как поднималась его ладонь.

— Да я как-то не очень интересуюсь футболом, — она смотрела на него как будто даже испуганно.

Кристина не была сверхопытной сердцеедкой, покорившей не одну дивизию мужчин, но она прекрасно чувствовала, что игра, которая здесь ведется, предполагает и этот наигранный испуг, и легкое ломание комедии. Она действовала интуитивно и безошибочно, чутко прислушиваясь к собственной природе и к реакциям пожирающего ее глазами самца.

Его пальцы коснулись нежных розовых створок.

— О-о! Николай Иванович! — Кристина выгнулась, но не отстранилась, — вам не кажется, что вы нарушаете правила?

— Это какие, например? — тихим рыком спросил трудовик, пальцами начиная готовить плацдарм для дальнейшего наступления.

— Ну как же. Пришла к вам... о-о-у!... ваша выпускница, а вы ей... м-м-м... да-а!... руки под юбку запускаете! Вот так, да! А-ах-х! Как нехорошо, Николай Иванович...

— А никаких правил давно нет, Кристина! — ответил он и на всю длину ввел в мокрое влагалище средний палец, тотчас отметив про себя: «Мать твою, как тут узенько! Как же я хер-то сюда засуну?», — знаешь, как давно я тебя хочу?! Сама говоришь, надо брать от жизни все. Вот я и беру. И разрешения ни у кого не спрашиваю!

Она с восхищением смотрела на сильного взрослого мужчину, щедро обливая его уверенные пальцы своими соками: «Наконец-то!» А потом впилась в его волевые губы страстным поцелуем, обвивая руками его затылок и шею! Во рту у Кристины происходило приятное знакомство языков, поэтому кричать от нечеловеческого удовольствия она не могла. Когда к среднему пальцу добавился еще и безымянный напарник, она уже целовала все его лицо: лоб, глаза, щетину на щеках и подбородке... Кристина лизала языком его губы перед тем, как в очередной раз жадно присосаться к ним своими. Трудовик уже стоял напротив на полу и быстро двигал внутри нее парой своих широких пальцев чувствуя, как там становится все теснее благодаря сильным мышцам влагалища, хотя поначалу горячие стенки вроде бы наоборот расширялись... Как же хотелось ему заменить пальцы на кое-что другое, на то самое мужское достоинство, которое неудержимо рвалось в бой века за самую сладкую награду! «Успеется!» — подумал Николай Иванович, уже буквально долбя пальцами запрокинувшуюся и пищащую неразборчивые непристойности Кристину. Когда сильные, рельефные мышцы ее бедер стали часто сокращаться, он вышел из нее, и ему в живот стрельнула первая струйка. Он шагнул вбок и стал быстро и легонько хлопать ладонью по ее половым губам, пока не иссяк поток ее экстатической влаги. Остаточные волны оргазма все еще накатывали на Кристину. Закрыв лицо ладонями, она повернулась на бок и подтянула согнутые в коленях ноги, вздрагивая всем телом и как будто бы жалобно всхлипывая.

— Ай-ай-ай!! — приговаривал Николай Иванович, сев на парту рядом и нежно гладя ее по плечам и спине, — пришла в родную школу, юбка сырая насквозь, учителя обрызгала, на парту с ногами залезла... Нехорошо, Кристиночка.

Трудовик слез на пол:

— Ну что? Будем наказывать?

Отойдя от оргазма, Кристина села на край парты, быстро стянула топик через голову и с силой бросила его в лицо учителю. Затем она откинулась назад, оперевшись на локти, вертикально подняла сведенные вместе прямые ноги и медленно развела их практически в шпагат. Трудовик присвистнул.

— Наказывай! — с вызовом сказала Кристина. Николай Иванович никогда бы ни с чем не спутал этот тон, которым она сводила его с ума, еще будучи школьницей: наглый, дерзкий, высокомерный. Перед ним раздвигала спортивные ноги та самая сексапильная малолетняя фурия! Только на этот раз он отплатит ей сполна!..

***

Он любил ее долго и разнообразно, дивясь собственной выносливости и изобретательности. Он побывал в ней сверху, снизу, сбоку... Особенно надолго они «зависли» в позе 69. Николай Иванович триумфально выступил с произвольной программой фигурного куннилингуса. Кристина блеснула как самоотверженная минетчица.

Теперь же он, взмыленный и одичавший жеребец, драл свою спортивную кобылку сзади на полу ...  Читать дальше →