Игра без проигравших

старческий маразм, настоящей Женщины не попробовав!» Такими мыслями Кристина все больше подстегивала себя в желании сделать бесцветную жизнь измученного трудовика более яркой, осязаемой и фантастически приятной. Практически то же самое прошлой ночью проделал с ней ее скромный однокурсник.

До этого Кристина жила в мире необоснованно дорогого парфюма, провинциальных бутиков и некачественных копий испанских ночных клубов. Внешне смотрелось неплохо, но в глубине души она всегда чувствовала, что живет не своей жизнью — слишком много в ней было поддельного и мнимого. Теперь же ее мир наполняла ее собственная природная красота, захватывающая чувственность и взаимное влечение к сильному полу.

— Ну хоть в сексе-то, я надеюсь, у вас все в порядке? — спросила Кристина.

Не то чтобы Николаю Ивановичу не нравился такой поворот разговора, но он и без того был крайне смущен, и отвечать на подобные вопросы у него вряд ли повернулся бы язык. Снова нервно откашлявшись, он сказал:

— Кристина, тебе не кажется, что это очень личный вопрос? — он попробовал сделать голос более твердым. Получилось не очень.

— Конечно! — простодушно хлопая большущими ресницами, с готовностью ответила Кристина, — я поэтому и спрашиваю! — казалось, она совсем не заметила очевидного легкого упрека в его фразе и тоне, — ведь в семейной жизни хороший секс очень важен! Мне ведь не все равно, как живется моему бывшему учителю, правда? Вы меня спросили, как я живу, я вам все рассказала, как есть. Теперь вот я вас спросила о том же, — она пожала плечами, как бы давая понять, что не находит в своем вопросе никакого криминала, а лишь интерес и заботу об уважаемом ею человеке.

Удивительно, но Николай Иванович нашел такое объяснение вполне резонным.

— Что ж, раз так, скажу тебе откровенно: в этой сфере у нас все обстоит не очень, — грустно сказал он.

— То есть как это «не очень»? — нахмурив брови, допытывалась Кристина.

Трудовик вздохнул, с трудом превозмогая замешательство от того, в какие ненужные дебри зашел этот разговор. Впрочем, ходом беседы давно рулила Кристина, и ему ничего не оставалось, кроме как плыть по течению.

— Честно говоря, вообще никак, — признался он.

Кристина сложила руки на груди и посмотрела в окно.

— Да-а... Печально, — задумчиво протянула она. Затем встала с парты и принялась медленно прохаживаться возле учительского стола, позволяя Николаю Ивановичу насладиться ее красотой, что называется, в динамике.

«Как же она прекрасна! — думал он, — идет — словно по подиуму! А как выглядит! Не зря спортом занимается: вон как ляжки-то играют — сдуреть можно!»

Кристина остановилась, и теперь ее фантастический живот с легким рельефом оказался почти на уровне его глаз. На это он был готов смотреть бесконечно! Блестящий шарик пирсинга в великолепном пупке буквально гипнотизировал его, лишая остатков разума и самообладания. Казалось, еще мгновение, и Николай Иванович либо заплачет, либо изнасилует ее прямо на полу!

— И давно вы без секса? — тихо и с сочувствием спросила Кристина.

Точного срока он не помнил и сам, настолько он был велик. Он поднял на нее затравленные глаза, с трудом оторвавшись взглядом от торчащих сквозь майку сосков.

— Три года где-то, — выдавил он, багровый от вожделения и стыда.

— Да вы что?! — вскрикнула Кристина, поднося к губам красивые пальцы.

Трудовик откинулся на спинку стула и снова тяжело вздохнул. Она оперлась ладонями о стол и наклонилась чуть ближе. Подлая маечка снова сильно отвисла, только теперь видны стали сразу обе прекрасные грудки.

— Николай Иванович, а вы знаете, что долгое воздержание опасно не только для женщин, но и для мужчин? — округлив глаза, доверительно спросила она.

— Да? Наверное, — неуверенно промямлил трудовик, — ну наладится все как-то, наверное, — по тону было понятно, что он ни на секунду не верит в то, что говорит, — что тут поделаешь? Все-таки мы уже столько лет вме...

Кристина его не слушала.

— Ну вы хоть мастурбируете? — перебила она.

— Что-о?! — выпучил глаза Николай Иванович. Он не мог поверить, что перед ним стоит его бывшая ученица, пришедшая проведать родную альма-матер, и задает именно этот вопрос!

«Может, ты и слова-то такого не знаешь?! Как все запущено!» — мысленно поразилась Кристина и вслух перефразировала.

— Я спрашиваю, вы хотя бы сами себя удовлетворяете? — в ее голосе улавливались смутные требовательные нотки.

— Да ты что такое говоришь, Кристина?! Как можно?! Я ж... Мы ж...

Кристина уже не совсем понимала, чего больше вызывает у нее это бормотание: сострадания или иронии. Уже не в первый раз ей стоило труда удержаться от усмешки. Будучи еще школьницей, она только и делала, что всячески поднимала его на смех, нередко перед всем классом, но сегодня цель визита была совсем другой. Сама Кристина тоже в значительной степени изменилась.

— Да чтобы я собственной рукой хер свой дрочил?! Да никогда я этой гадостью не занимался и не буду! — почти с гордостью в полный голос выкрикнул он ей в лицо и резко замолчал, тяжело дыша и пребывая в ужасе от тех слов, что только что сами собой слетели с его языка.

В классе установилась почти звенящая тишина. Кристина отвернулась и молча отошла к окну. Немного придя в себя, Николай Иванович поднял на нее глаза, мгновенно залюбовавшись совершенным силуэтом. Она стояла молча, не оборачиваясь, и смотрела в окно, оперев руки о нежную талию.

— Извини, Кристина, — тихо сказал он, — я не хотел! Извини.

— Знаете что, Николай Иванович, — Кристина развернулась и медленно пошла обратно к его столу. Ее голос звучал очень уверенно и спокойно, будто никакой перевозбужденный мужик здесь не орал полминуты назад о том, что считает мастурбацию занятием крайне недостойным и унизительным, — в семейной жизни я вам не советчик: тут нужен профессиональный психолог. Но с воздержанием надо немедленно кончать. Ой! — она резко прикрыла ротик ладошкой, а затем смущенно и целомудренно улыбнулась, — я хотела сказать, заканчивать! Вот честно: так больно смотреть, как взрослый сильный мужчина оказывается в таком беспомощном положении! Это напряжение нужно снять сейчас же, вы согласны?!

Она снова прислонилась к парте, на которой поблескивали ее недавние выделения. Николай Иванович безмолвствовал.

— И раз уж вы считаете самостоятельную мастурбацию гадостью, — продолжала Кристина, — я готова вам предложить в этом свою помощь. Подойдите ко мне, — мягко попросила она, — и захватите, пожалуйста, свой стул.

Николай Иванович вскочил из-за стола, быстро подошел к девушке, полный намерения поставить ее на место и решительно пресечь «эти извращения!»

— Так, Кристина! Я вынужден тебе сказать, что... — начал он решительно и бодро. Но Кристина не дала ему договорить.

— Т-щ-щ-щ! — она приложила указательный пальчик к его губам, — я попросила вас принести стул, — ласково напомнила она.

И тут в самых глубинных слоях его сознания щелкнуло неведомое, забытое реле. Он еще не понял сути произошедшей с ним перемены. Но больше он не собирался читать нотаций и учить жизни эту прекрасную девушку. Со всей ясностью он осознавал, что она всего лишь попросила принести чертов стул, и в этой просьбе не было абсолютно ничего криминального! Он просто взял его, принес и поставил перед Кристиной. Та подошла к нему ближе и взяла холеными пальчиками с нежно-розовым маникюром за верхнюю пуговицу его белой рубашки. Вскинув пушистые ресницы, он посмотрела ему в глаза простым, чистым и радостным взглядом, проворковав:

— Давайте я вам рубашечку расстегну, — и, понизив голос почти до шепота и картинно закатывая глазки, пояснила, — скоро здесь будет о-о-ч-чень жарко!

Сердце Николая Ивановича норовило выскочить из груди, а сам он с удивлением обнаружил, что и теперь не усматривает в происходящем решительно никакой недопустимой двусмысленности. «Ну, раз будет жарко, то конечно лучше расстегнуть....  Читать дальше →