Мама на полставки. Глава 2

вижу её состояние, чувствую его своими ладонями, так собственнически захватившими сокровенную плоть. Её сердце застучало чаще, сильнее, словно птица, выбившаяся из сил над океаном, которая яростно колотит крыльями, страшась упасть в воду, надеясь протянуть ещё несколько минут, продержаться ещё немного, ведь берег так близко. Светлана потеряла спокойствие, краска залила лицо, а мои губы расплылись в довольной, жестокой улыбке.

Не знаю, откуда во мне всё это. Точно не от родителей, никогда ничего подобного не было в семье, даже предпосылок, а я стою и наслаждаюсь чужим смущением, предвкушаю, как причиню боль, настоящую, физическую, даже вид шрамов, исполосовавших спину женщины, не смущает. Прогоняя эти неуместные мысли, сжал её соски, сильнее, услышал полустон-полувскрик, почувствовал, как подаётся назад, прижимается спиной плотнее, стараясь убежать от терзающей боли. Её лицо искажается, Светлана морщится и изнемогает, боль всё продолжается, то спадая почти на нет, то усиливаясь в разы, подчиняясь моим движениям. Ей больно, она страдает, но, руки всё так же покорно опущены, ни мысли о спасении, лишь смирение, взвинчивающее моё возбуждение до предела. Запрокинула голову, прерывистое дыхание обжигает щеку, сжимаю пальцы, поворачивая в разные стороны, стон прямо в ухо, мотнула головой, ёрзает бёдрами, уже не может спокойно стоять, как же это приятно.

Наклоняюсь и целую в шею, какая же она вкусная, кожа пахнет просто умопомрачительно, а какая нежная, начинаю покусывать, но, о сосках не забываю. Подрагивает в моих руках, трепещет, отдаваясь в мою волю и мою милость. Сдерживаю животное, рвущееся на свободу, ему это не нравится, но, я человек и в моих руках женщина, величайшая ценность в природе. Пальцы слабеют, перестают терзать и теперь массируют эти чувствительные комочки плоти. Окончательно загоняю дикаря в пещеру, из которой он выполз, зубы разжимаются, губы ласкают укушенное место, останется синяк, но ничего, это небольшая плата за наслаждение. Светлана слегка расслабилась, стоны утратили болезненные нотки, теперь в них звучит удовольствие, она жадно наслаждается затишьем, отлично осознавая, что за ним вновь последует боль.

Не хочу отпускать, так приятно обнимать её, чувствовать, как бьётся сердце, ощущать дыхание на коже, вдыхать запах и понимать, что она моя, только моя. Отпустить пришлось, но, ненадолго, развернул сильным, властным движением. Ладони вновь легли на её тело, проникли под трусики, сжали мясистые полушария и притянули к себе изо всех сил, заставляя прижаться лобком к напряжённому члену. Светлана без раздумий воздела руки, её горячие ладони схватили мою щёки, прильнула в поцелуе. Жар, нежность, привкус помады, страсть и желание, всё это одним порывом инфернального ветра принесли мне эти губы. Её заявление, что она обдумала мои слова и осознала их верность, не были ложью, сейчас эта женщина, трепещущая в моих руках, больше не считает себя моей матерью. О нет, сейчас в её груди пылает совсем иная любовь, и она не боится показать её.

Уже вчера она не была против, но, что-то сдерживало, не давало раскрыться полностью. Сейчас же, все рамки сломаны, искорёжены безжалостной дланью желания и выброшены вон за пределы души, на свалку к остальным предрассудкам, не позволяющим людям просто быть счастливыми. Я утонул в этом поцелуе, на долгое мгновение растворился в нём, потерял самого себя и тут же обрёл. Мой язык скользнул меж её раскрытых, влажных и нежных губ. Она почувствовала его, слегка прикусила, не больно, тут же лизнула своим, начала играть, руки обхватили шею, подалась вперёд, слегка подталкивая и заставляя отступить. Я не стал противиться, шагнули вместе, словно единое целое, мои ладони с упоением сжимают и мнут её задницу. Руки Светланы на моей шее напряглись, резкий толчок и поцелуй прерывается, а её ноги взлетают вверх, смыкаясь в замок на моей пояснице.

Я напрягся, удерживая её вес, очень приятный и успокаивающий, страстно прижалась начала новый поцелуй, впервые получив контроль над ситуацией. Осознание этого факта вспыхнуло в сознании молнией, я тут же разворачиваюсь и как можно аккуратнее опускаю её спиной на кровать, отстраняюсь, не позволяю дотянуться губами. Ухмыляюсь довольно и жёстко, смотрю в глаза, а руки мои уже расстёгивают защёлки, удерживающие чулки на кружевном пояске. Прикусила нижнюю губу, глядит в ответ нетерпеливо, этот вульгарный жест в её исполнении выглядит очаровательно, убрал всё лишнее и, рывком вырвавшись из объятий, несколькими резкими, нетерпеливыми движениями стягиваю с неё трусики и, не глядя, отбрасываю их куда-то за спину.

К чёрту холодность, успею ещё наиграться во власть. Сейчас я хочу её, желаю оказаться внутри, просто до безумия, до трясущихся рук, ещё немного и сойду с ума, взорвусь как закупоренный паровой котёл. Одна штанина зацепилась за лодыжку, нервным пинком скинул её, отшвыривая джинсы, вернулся к оставленному на блюде деликатесу. Светлана уже готова, ноги раздвинула до предела, с этими чулками они выглядят как божественное творение, её набухшие половые губы, от выступившей смазки матово блестят, дышит прерывисто, глаза сияют безумным блеском, скованная бюстгальтером грудь вздымается часто и резко. Медлить невозможно, навис сверху и вошёл с первой же попытки. Её объятья, попыталась обхватить руками, не позволил, схватил запястья и, даже не вспомнив о нежной коже, прижал к кровати над головой.

Внутри неё горячо и влажно, член двигается без преград, лишь стенки влагалища обнимают, ласкают изо всех сил, выходит до половины и вновь врывается как в последний раз, чувствую, что если продвинусь ещё чуть-чуть, самую малость, толкнусь в шейку матки, из которой я когда-то вышел в этот мир. Ощущения непередаваемые, из последних сил смог побороть себя, не дёргаюсь судорожно как ебущаяся собака, задаю размеренный ритм, а Светлана ловит его, подаваясь бёдрами навстречу, поскуливая и закатывая глаза. Она тоже теряет облик цивилизованного человека, дыхание через раз, ни проблеска интеллекта в глазах, лишь море чувственной страсти и наслаждения, не сдерживаясь, стонет мне прямо в лицо, пытается что-то выговорить, не может, лишь нетранскрибируемые звуки, передающие больше смысла, чем самая чёткая речь.

Нет, моя бывшая не могла и никогда в своей жизни не сможет отдаваться мужчине вот так, телом, душой, и чем-то ещё, тонким и неосязаемым, но, в такие моменты выходящим наружу, показывающимся в нашем тусклом и сером мире. Я не самый опытный любовник, это моя вторая женщина в жизни, но, я чувствую это, ощущаю кожей, вдыхаю с воздухом, захлёбываюсь в этом ощущении, и не хочу выныривать даже ради воздуха, необходимого нам всего лишь для жизни. Вынырнуть пришлось, Светлана забилась словно рыба, выдернутая из проруби, яростно и неосознанно, её тело конвульсировало, билось в агонии, переживая самые яркие и непереносимые в своём блаженстве ощущения. Двигаться стало невозможно, судорога, сжавшая её плоть забрала контроль и над влагалищными мышцами, скомкала их безжалостной дланью, захватив в плен и мой член, такой сладостный плен.

До сих пор не понимаю, как я не кончил сразу же, может быть, потому что слегка испугался. Такой оргазм увидел впервые, складывалось ощущение, что Светлана перестала дышать, начавшийся было крик, оборвался, но, долгие несколько секунд и судорожный вдох, протяжный стон на выдохе и мой член шевельнулся, получая немного свободы. Не мешкая более ни секунды, вырвал его как из капкана, распрямился и начал кончать мощными, тугими струями семени, вырывающимися как из гидранта. Первые капли ушли почти параллельно, упали за головой Светланы, на покрывало, потом на лицо, грудь, пачкая бюстгальтер, на чёрной ткани их было видно просто отлично, живот, поясок для чулок, и вот, крайние, самые слабые, залили её лобок, проникая в короткие светлые волосы интимной стрижки.

Зубы болели, челюсти словно прикипели друг к другу, а скулы свело от боли, я с трудом отодвинулся в сторону, чтобы не придавить Светлану и рухнул рядом, лицом в покрывало. Прийти в себя было непросто, когда отдышался, а в голове появились первые мысли, с трудом приподнялся на локте, чтобы посмотреть, как там Света. Она была в таком же состоянии, даже ноги не сдвинула, так и лежала, широко раскинув конечности, лишь руки опустила на грудь, медленно открыла глаза и посмотрела на меня затуманенным взором. Слова были не нужны, я слабо ухмыльнулся и опустился обратно, эта слабость во всём теле быстро не пройдёт, лучше расслабиться и спокойно перевести дух.

Нет, сегодня на второй заход меня не хватит, хоть палками бейте, член словно умер, отдав весь свой суточный потенциал за раз. Апатия и слабость были колоссальными, довлели над волей, утверждая, что сейчас нужно просто закрыть глаза и спать, сон поможет, сон спасёт. Не поддался уговорам потрясённого тела только из чувства противоречия, слегка пошатываясь, поднялся и, дойдя до валяющихся джинсов, достал из них телефон и сигареты. Вышел на балкон, не опасаясь замёрзнуть, балкон тёплый, а немного холодного свежего воздуха из окна пойдут лишь на пользу. Пока курил и приходил в себя, лениво копался в приложении в телефоне. Что я там говорил, про то, что есть не хочу? Всё бред, аппетит проснулся, появился из ниоткуда, словно весь день только водичку хлебал, и той всего малость. Ужин заказал из китайского ресторана неподалёку, готовят вкусно, проверено временем, успел изменить адрес, чуть было заказ домой не оформил, то-то бы мама с папой удивились.

Вернувшись, бросил телефон на кресло, подошёл к Светлане. Она тоже немного пришла в себя, по крайней мере, ноги свела, даже в коленях согнула. Улыбнулась мне мягко и устало, довольства скрыть не смогла, да и не пыталась.

— Ты ещё полежи чуть-чуть, а потом в душ, я нам пожевать заказал. — Потрепал её по щеке я, удивившись тому, сколько ласки и нежности прозвучало в моём голосе.

— Спасибо большое, я тоже проголодалась. — Только и вымолвила она, улыбаясь как счастливая дура, впрочем, насколько я узнал её за эти дни, именно таковой она сейчас и является.

И вновь это чувство дежавекю, опять стою на кухне и жду Светлану из душа. Хотя нет, кое-что изменилось, еду не готовлю, а выкладываю из контейнеров по тарелкам и чашкам. И жду не женщину, переспавшую со мной из-за необходимости, а свою женщину.