Мама на полставки. Глава 1

Следующим утром, сообщил родителям, что завтра у моего одногруппника день рождения, и мы отправляемся в пригород на все выходные. Отпрашиваться не пришлось, отпустили с воодушевлением, даже денег на подарок дали, что, учитывая мои обстоятельства, показалось несколько забавным. Вот так, просто и без затруднений, объяснив своё отсутствие дома, собрал небольшую сумку с вещами и отправился на учёбу. Занятия прошли мимо меня, последнюю лекцию по пограничным психическим нарушениям вообще не заметил, погрузившись в размышления с головой. По большому счёту, я её изнасиловал, но, как к этому относится сама Светлана? Нет, что она пойдёт и напишет на меня заявление, я даже не предполагаю, но, что она теперь обо мне думает? Слишком много этих «но». Когда принял решение и воплотил сумасбродную идею в жизнь, всё казалось простым и однозначным, сейчас же, появилась уйма нюансов, которые я не могу контролировать. Не люблю подобное состояние, когда ты словно подвешен на нитях, и в любой момент одна из них может порваться, заставляя тебя перевернуться в воздухе и дальше уже висеть вниз головой.

Вот так, таращась в так и не начатый конспект, дождался окончания пар и поскорее помчался в сторону дома. Родителей сейчас нет, они на работе до вечера и шансов встретить их на пути домой нет, но, желание подстраховаться было слишком велико, и я решил, что бережённого бог бережёт. Сел на другой автобус и, совершив одну лишнюю пересадку, приехал в свой район с другой стороны. Уже выходя на остановке, до меня дошло, что мог просто взять такси и без проблем добраться прямо до нужного подъезда. Да уж, когда голова забита кашей, для умных мыслей в ней места нет, нужно взять себя в руки. Пока шёл, усердно вдыхал и выдыхал морозный воздух. Сейчас самое главное — спокойствие, только оно позволит мне мыслить здраво и не совершать глупых ошибок. Сегодня Светлана мне никто, что бы она ни лопотала о родстве и своей неземной любви, просто малознакомая женщина, которая до безумия хочет быть со мною рядом, но, что бы я ни делал, такое положение вещей сохранится недолго. От того, что я это понимаю, легче не становится, наоборот, приходится больше думать о том, что делать сейчас, чтобы в итоге не получить неуправляемую и непредсказуемую психопатку, готовую в случае чего пойти на открытый штурм, донельзя шокировав моих родителей вторым явлением. Нет, моим родным ни в коем случае нельзя знать о той игре, которую я затеял. Может быть, когда-нибудь, в далёком и неопределённом будущем, я расскажу им кое-что, в собственной интерпретации, которая не взволнует отца и не заставит маму слечь с инфарктом, но, не сейчас, это точно.

потоптался у подъезда, покурил, окончательно привёл разбредающиеся мысли в порядок и, уловив нужное настроение, отправился наверх. Сегодня постучать пришлось дважды, второй раз громко и настойчиво, никто не торопился мне открывать и выбегать навстречу. Щёлкнул замок, раз, второй, потом верхний, надо же, заперлась как в хранилище ценных бумаг, а ведь, если посмотреть по документам, теперь это моя квартира. Светлана открыла и тут же отошла назад, чтобы не столкнуться со мной в дверном проёме, наблюдала внимательно и насторожено. Причёска взъерошена, во вчерашнем платье, тёмные мешки под глазами, плечи опущены, как только посмотрел на неё, тут же отвела взгляд и принялась рассматривать полку для обуви. Не говоря ни слова, прошёл на кухню, она задержалась, запирая дверь. На столе кружка, на дне кофе, справа полупустая банка с кофе, рядом пепельница с единственной, скуренной едва ли на четверть сигаретой, тут же моя пачка, забытая вчера. Наглядевшись на стол, прошёл к окну и демонстративно уставился на улицу. За спиной послышались тихие шаги, внимательно прислушался, понял, что она остановилась в дверях.

— Проходи, поговорим. — Оборачиваясь, тихо произнёс я. Светлана зашла, села за стол, руки сложила на коленях, бросает на меня непонятные взгляды, не могу понять, тут же отводит глаза.

— У тебя было время подумать, что ты решила? — Опершись о подоконник, скрестил руки на груди я.

— О чём ты говоришь? — Глухо, с лёгкой хрипотцой после долгого молчания, спросила она, кашлянула несколько раз в кулак.

— Не надо, вчера я на практике объяснил тебе, какого рода отношения нас ждут, если ты будешь настаивать на дальнейшем знакомстве. Все карты на столе, расклад известен, сейчас я даю тебе последний шанс уйти. Всё зависит только от твоего решения, я верну тебе всё, и ты навсегда уйдёшь, я не буду противиться. Или же, ты можешь остаться, но, в таком случае, ты уже не будешь ничего решать. — Я говорил с лёгкостью, словно меня это ни коим боком не касается, и очень сложно было разглядеть, с каким трудом мне даются эти слова. Она должна видеть, что я не нуждаюсь в ней, что не стану удерживать и просить остаться, что мне плевать. Часть меня молилась, чтобы она решила уйти, а часть скалилась и рычала, утверждая, что эта женщина принадлежит мне, что должна принадлежать мне, я уже пометил территорию и запомнил её запах. Светлана не стала плакать и дёргаться, подняла голову и посмотрела мне в лицо, я вновь не понял, что она хочет увидеть. Повисло молчание, долгое, тянущее жилы и давящее на нервы, мне с каждой секундой всё труднее и труднее становилось смотреть ей в глаза, сохраняя спокойное и безразличное выражение лица. Она не выдержала первая, отвела взгляд, скользнула им по стене.

— Я ожидала не этого. — Наконец произнесла она, в голосе прозвучала обида, которую она пыталась скрыть.

— Все мы ожидаем чего-то иного, но, жизни нет до этого дела. — Пожал плечами я, она поджала губы.

— Неужели тебе это нравится? Так обращаться со мной? Причинять боль? — Спросила Светлана, заставая меня врасплох, я уже привык, что она только оправдывается и просит. Отлепил задницу от подоконника, нарочито медленно подошёл к столу, по пути обдумывая ответ и стараясь сформулировать его как можно более значимым, сел напротив.

— У меня двуличное отношение к людям. — Заговорил я, беря из пепельницы недокуренную сигарету, покрутил её в пальцах, разглядывая след от губной помады. Светлана напряжённо слушала, пристально наблюдая за моим лицом.

— К близким я отношусь с теплотой и любовью, забочусь о них и стараюсь никогда не расстраивать, а все остальные для меня собачье дерьмо под ногами, наступать неприятно, но, если понадобится, растопчу и пойду дальше. Мне плевать, у кого какие желания и ожидания, есть мои интересы, всё остальное не имеет значения. — Жёстко закончил я и прикурил, затянулся.

— Значит, я для тебя собачье дерьмо? — Дождавшись, когда выпущу в потолок струю дыма, мёртвым тоном уточнила Светлана.

— Именно так. А чего ещё ты ждала? Пришла из неизвестности, с заявлением, что ты моя мать, вся такая единственная и неповторимая. Переполошила мою семью, нарушила мой покой, создала ворох неприятностей, неужели ты надеялась на иную реакцию? Мне не пять лет, мне уже давно плевать, из чьей пизды я появился на свет, и я не буду тихо сидеть в дальнем углу, наблюдая, как мои родители ссорятся из-за какой-то кукушки. — Попытался снисходительно усмехнуться я, но, получилась жестокая ухмылка.

— Я не ждала радости, и даже понимания, но, то, что сделал ты... Просто немыслимо. Мерзко и гадко. — Сбившись сначала, нашла в себе силы решительно закончить она, даже гримасу отвращения скорчила.

— Правда? А что в этом такого мерзкого и гадкого? — Стряхивая пепел, приподнял бровь я.

— Ты изнасиловал меня, свою мать! — Повысила голос она и в глазах полыхнуло пламя гнева.

— Ты мне не мать, запомни это раз и навсегда. Ты просто незнакомка с улицы, которая твердит, что хочет быть рядом и готова на всё ради этого. Красивая незнакомка, понравилась мне сразу же, как только тебя увидел, и только поэтому не погнал ссаными тряпками, когда ты начала нести чушь о материнской любви. — Холодно, с лёгкой ноткой презрения, осадил её я. Подействовало, гнев в глазах погас, а ведь она не так проста, как кажется, нужно быть осторожнее.

— Я ...