Не моё! Мужчина за кадром

— Что? Я не расслышал... — сказал Кузмин и вылез из-под капота.

Не из желания поговорить; напротив — кого угодно ему хотелось послать во всякие места, отправка в которые всегда облегчает собственные невзгоды.

Просто у него разламывалась спина; она болела давно, и уже казалось, что можно отдать десять лет жизни за возможность на минуту распрямить позвоночник. И вообще он устал до полусмерти. Хотя, несмотря на филологическое образование: специальности своей он стыдился и предпочитал не упоминать, что имеет диплом литературоведа — Кузмин не страдал технологическим кретинизмом, с техникой возиться умел и порой даже любил. Но только в случае, если то была техника — а не гроб на колёсах, именуемый машиной. В этой старой «шестёрке», оставшейся от покойного тестя, непрерывно что-нибудь ломалось, и ее можно было ремонтировать сутками напролёт. Жена бесилась и кричала, что нормальный мужик на его месте давно бы нашёл способ заработать на новую машину. Кузмин молчал и минимизировал ремонт, но машина должна была хотя бы ездить. А сейчас она отказывалась.

Сегодня, пользуясь его сменным выходным и отгулом у жены, они вчетвером — с женой, дочерью и с тёщей... чтоб ее расплющило грузовиком... — с утра поехали по магазинам. После каждого машина не хотела заводиться. И сейчас, когда они выехали из города и остановились у ненавистного Кузмину гипермаркета «Метро», куда женщины ушли как минимум на час, он решил наконец выяснить, в чем дело. Перспектива не радовала: либо умер аккумулятор, либо готовился к смерти стартер. Хотя все могло оказаться и проще: пропал «минус» на массу на проржавевшем до дыр кузове. Для проверки этих вариантов — кстати, далеко не всех возможных — требовалось время. Кузмин начал с самого простого: проверил стартёрную колодку. Это ничего не дало, да и вряд ли могло что-то дать, если не обнаружился обломившийся провод. Следующим шел аккумулятор; требовалось открыть каждую банку и проверить электролит на прозрачность. Но добираясь до стартера, Кузмин испачкался: старый двигатель брызгал маслом, руки были по локоть черны, и он думал, что сделать сначала: взяться за аккумулятор, или обтереться.

И как раз в этот момент кто-то подошёл и что-то спросил.

Сторонняя сила предлагала сделать перерыв.

Кузмин разогнул онемевшую спину, потёр одна об другую грязные руки.

Перед ним стоял мужчина, примерно его ровесник. Одетый в простые на вид джинсы и футболку. Он казался бы симпатичным, если б не кепка-бейсболка и солнечные очки — две вещи, которых Кузмин не выносил.

— Пгостите, — тот сильно картавил. — Я вас попгосив участвовать в съёмках.

— В... каких съёмках? — ошеломлённо переспросил Кузмин.

Он в самом деле не расслышал всего, что сказал незнакомец. Тем более, что говорил он как будто с полным ртом каши.

— Я режиссег, — он помахал книжечкой с фотографией и печатью. — Мы пговодим фотосессию, и нам сгочно понадобився... мужчина за кадгом.

— «Мужчина за кадром»? Статист в массовке?

— Ну... — «режиссёр» уклончиво пожал плечами. — Тгудно объяснить здесь. Ассистент на месте покажет. За габоту получите пять тысяч.

— Сколько?! — Кузьмин невольно включился в беседу.

— Пять тысяч. Гублей, пгавда, — ответил режиссёр чуть смущённо. — Не доввагов и не евго.

Это была какая-то фантастическая глупость. К нему, сорокапятилетнему неудачнику, ремонтирующему старые «жигули» на стоянке перед «Метро», где сверкали «хонды» и «мазды», подошёл некий «режиссёр» и сходу предложил сумму, равную его месячной зарплате. То есть зарплате на основном месте работы — вахтера в институте. Происходящее напоминало какой-то лохотрон, хотя время лохотронов давно прошло.

— Но... почему я? Вон тут сколько машин, там что — никто не соглашается?

— Там в основном женщины, — ответил режиссёр, — А мужчины, которых я пгосив... действительно не согвасились. А у нас безвыходная ситуация. Фогс-мажог.

— Форс-мажор? — переспросил Кузмин. — Ну-ну.

И неизвестно зачем опустил капот.

— Да, опвата, газумеется, наличными. И вперёд.

Режиссёр вынул из нагрудного кармана аккуратно сложенную пачку, вытащил почти новую грязно-оранжевую пятитысячную бумажку и протянул ему. Кузмин взял ее автоматическим жестом — так, он читал, человек берет, протянутый рукояткой пистолет, оставляя свои отпечатки.

— Это не займёт много вгемени. Повчаса, не больше.

— А где эта самая ваша... фотосессия? — спросил Кузмин.

— Да вот тут, — режиссёр махнул в сторону по-весеннему зелёного леса. — На песчаном кагьеге. Мы снимаем коллекцию купальников для сезона.

Кузмин знал этот карьер — он лежал в пяти минутах ходьбы за лесополосой. И представлял собой нечто вроде вырытого в земле пляжа, где до самой засухи оставалось озерцо воды. Благодаря защищённости от ветра там было тепло даже сейчас. По выходным там всегда собирался праздный народ. Режиссёр не врал, на карьере в самом деле можно было снимать коллекцию купальников, как на море. Только зачем им понадобился «мужчина за кадром»? Впрочем, если все это было лишь ловушкой и его ждал удар по голове тяжёлым предметом, перспектива не пугала. Он почувствовал, до какой степени ему надоело, все: чёртово «Метро», куда нырнули его женщины, новорусские «лексусы» и вся неудавшаяся жизнь... И, возможно, такой исход оказался бы оптимальным для него, выпавшего из круга.

— Ну... пойдёмте, — сказал Кузмин, возвращая бумажку режиссёру.

Сам не зная почему — видимо просто не веря в реальность.

Режиссёр при всей своей внешности и картавости, видимо, был человеком неглупым. Он сложил купюру вчетверо и... не отдал назад, не пихнул унизительно в карман джинсов. Шагнув мимо Кузмина, открыл машину, ловким движением опустил противосолнечный козырёк, сунул бумажку в кармашек, потом и по-хозяйски захлопнул машину.

— У меня... времени мало, — уточнил Кузмин.

— Не вовнуйтесь. Я же сказав — повчаса. От сивы согок минут. Пойдёмте.

Глава первая

1

На узкой поляне перед карьером стояло несколько машин.

«Соболь» с занавешенными окнами, наглухо тонированный джип, пара «жигулей» и какая-то длинная низкая иномарка. Подойдя к самому краю, Кузмин увидел внизу возведённый на скорую руку забор.

— И что... теперь? Мне туда спускаться? — спросил он.

— Нет. Сначава идите в автобус, у элиты все узнаете, — ответил режиссёр.

— У... чьей... элиты? — не понял Кузмин.

— Ни у чьей, у нашей. Ее зовут Элита. Ассистент.

Подойдя к «соболю», режиссёр втолкнул Кузмина внутрь.

Внутри маленький автобус был перегорожен еще одной плотной занавеской.

— Виталик, это ты? — донёсся оттуда звучный женский голос. — Нашёл кого-нибудь? Мать твою за все четыре ноги! Анька уже икру мечет!

— Это... не Виталик, — ответил Кузмин. — Это... В общем, он меня нашёл.

— О, замечательно! Заходите сюда!

Занавеска откинулась. Женщина лет тридцати внимательно смотрела на него.

— Проходите. Присаживайтесь. Я ассистент режиссёра, меня зовут Элита.

— Я знаю, — сказал Кузмин, садясь на боковую скамейку. — Мне ваш... Виталик даже деньги авансом выдал. Но ничего толком не объяснил. «Мужчина за кадром для коллекции купальников». Бред какой-то.

— Нет, — женщина приятно улыбнулась. — Это я велела сказать «мужчина за кадром». Вам нужно просто совершить половой акт.

Она произнесла эти слова таким обыденным тоном, будто просила вытолкать из песка машину или поднести тяжёлую сумку.

— Что совершить?! Поло... — Кузмин поперхнулся и покраснел. — Акт...

— Да. Совокупиться с женщиной. За пять тысяч. Он столько вам дал?

— Ну да... Пять, ровно. А... Вы что — порнографию снимаете?

— Нет-нет, — ассистентка Элита решительно подняла руки. — Обычную коллекцию одежды. Времени нет, но в двух словах попробую объяснить...

Кузмин молчал ...