Моя мать ведьма-футанари... опять. Часть вторая: Продолжение

На банках надписи читать я не стал — освободилось место и я поспешил его занять, чтоы нормально отмыться и пойти на пары. Идея сидеть под душем весь день мне вдруг перестала касаться такой уж привлекательной. Истерика не прошла, но надо было привыкать к новой жизни. Или узнать, как отсюда выбраться.

Хорошенько смыв с себя остатки шампуня я выбрался в раздевалку и начал высматривать своё имя на шкафчике. К моему огорчению, моего имени нигде не было, да и вообще большинство шкафчиков были неподписанными.

— Выбираешь себе шкафчик, а твоё имя само на нём проявится, когда ты его получишь, — не отрываясь от книжки подсказал безучастный куратор.

— У меня уже есть имя, — из упрямства ответил я. Не будучи дураком, я быстро сообразил, о чём он: ещ один обряд, на этот раз связанный с получением имени для получения власти надо мной, или в качестве отметки «созревания», которую так любят авторы романов про колдунов.

— Будет ещё одно, когда заслужишь, — скептически подтвердил мои догадки куратор.

Я выбрал себе шкафчик, расположенный у стены напротив двери, в дальнем от входа в душевую углу. Здесь, одеваясь, я смогу краем глаза видеть шкафчик существа, который находился у противоположный стены, почти у входа в душевую. Не то, чтобы я сразу принял его за врага, но, такие как он, могут первым делом воткнуть тебе нож в спину, а только потом поинтересоваться твоим именем. Выбрав шкафчик, я взялся за маленькую круглую ручку. Она оказалась внезапно холодной. Настолько холодной, что обожгла мне руку. Я сразу же отскочил от шкафчика.

— Не бойся, так и должно быть. Держи ручку покрепче и дай ей нагреться, — подсказал куратор.

Вздохнув, я предпринял ещё одну попытку. Моя влажная кожа прилипла к ледяной поверхности ручки, но холод не причинял боли. Всего лишь было очень холодно, немного онемели пальцы, но ручка быстро грелась в моей руке. Вот уже оттаяла кожа, вот ручка стала нормальной температуры, а вот начала так же быстро разогреваться. Вот едва тёплая, теплее, теплее, горячая! Как и мороз, огонь был чисто символическим для меня, но вполне реальным для ручки — раздался высокий свист, будто бы кто-то рядом паяльником плавил олово, и ручка, раскалившись до красноты, стала размягчаться в моей руке.

— Открывай уже, — спокойно произнёс куратор, оторвавшись от книги.

Я повернул ручку, ставшую в моей руке слегка оплавленной и гораздо более плоской. Замок послушно щёлкнул и дверца открылась. Внутри был обычный шкафчик, какие бывают в детских садах — двойной крючок, прибитый к задней стенке, на котором висело полотенце, и полочка сверху, на которой лежал балахон из белёного тонкого льна. Под балахоном обнаружились обтягивающие трусики с кармашком спереди. Это было очень кстати, потому, что запихать пояс верности в настолько облегающие трусы было бы делом очень болезненным. Натянув их на свой зад, я удивился, как точно они подогнанны под мои размеры. А ведь кому-то они не подходят, наверное...

— А можно ходить без трусов? — спросил я куратора.

— Всё зависит от факультета. Ты в курсе, на какой тебя отдали?

Я задумался. Перед тем, как меня забрали из дома, мы с мамой успели только поговорить о том, что случилось, да договориться, когда она приедет меня навестить.

— Нет. А какие есть?

— Тебя ещё познакомят со всем этим. У вас будет вводное занятие. А теперь ответь, куда ты намылился?

— На пары, — я замялся. Куратор ведь сказал, чтобы мы не беспокоились о парах, но и не сказал нам сидеть в душевой. Хотя спросить его о планах на сегодня не помешало бы, ведь если я буду единственным, кто пойдёт на пары, у куратора могут быть проблемы.

— Без проблем, только проверю, может кто ещё готов.

Куратор заглянул в душевую и вернулся оттуда с ещё одним пареньком. Короткие, тонкие, светлые, почти бесцветные волосы и бледная кожа выдавали в нём или чем-то больного, или серьёзного затворника. Он по-быстрому оделся, но я всё равно нервничал из-за того, что мы можем опоздать. Заметив моё недовольство, куратор сказал, чтобы я не беспокоился, потому, что мы не опоздаем, даже если захотим. Его фраза не сильно меня успокоила, потому, что я не сильно понял её смысл. Когда паренёк был готов, куратор подвёл нас к дверям и ткнул в небольшую табличку, которую я не замечал раньше, потому что она была размером с шариковую ручку. «Открывайте двери на себя» — гласила табличка.

— Помните — всегда на себя, а не то собъёте того, кто стоит перед дверью. А перед дверью у нас всегда кто-то стоит, и, если это окажется кто-нибуь из учительского состава, вам крупно не поздоровится, — куратор мрачно улыбнулся, — Всё, пошли.

Он распахнул двери на себя и на нас обернулось трое человек, что сояли за этими дверями. Это был тот бесполый парень в чёрном балахоне-платье и два неуловимо похожих друг на друга паренька в серых балахонах по обе стороны от него. Я опешил, поту, что они ушли никак не меньше, чем за полчаса до нас. А то и целый час. Или они уже вернулись, но почему тогда они стоят прямо перед дверью спиной к нам?

— О, никак не ожидал, что ты выйдешь вслед за нами! — защебетало нечто, — Мне показалось, что тебе было нехорошо.

От той дружелюбности, с которой оно это сказало, у меня аж зубы свело, но я постарался не подать виду. Двери за нами захлопнулись, но через секунду снова открылись, выпукая ещё человек десять моих новых однокурсников, всех в хорошо подогнанных белых балахонах. Я посторонился, обалдело посматривая на них: люди, которых я ещё тридцать секунд назад видел под душем, шли передо мной полностью сухие, некоторые были аккуратно причёсаны, и никто не выглядел, как будто только в спешке вытирался и одевался. Дверь закрылась за ними и снова открылась, выпуская очередную порцию людей. Я готов был поклясться, что за спинами предыдущей партии не скрывались одетые однокурсники, но как тогда они так быстро оделись? Дверь снова сомкнула створки и открылась в последний раз, красного, как рак, толстячка с красивыми чёрными волосами до плеч, одетого в белую робу, и куратора, идущего с более отрешённым выражением лица, чем обычно. Заметив, что все вышли, существо забегало между всеми, наводя порядок.

— Не шумим, строимся. Давайте! Соберитесь! Не задерживаем куратора.

Заперев дверь в душ, куратор неспеша прошёл сквозь нестройные ряды новичков, не обращая внимания на суетящееся нечто, и встал во главе толпы. Нечто поспешило присоединиться. Парни в серых балахонах стояли поотдаль в коридоре, и, казалось, ни на что не обращали внимание.

— Я вам не нянька. Вы сами по себе, в мои обязанности смотреть только, чтобы вы знали, как попасть на пары и не умереть с голоду. Я надеюсь, это понятно? — староста оглядел новичков. Все стояли потупившись, вопросов не было, — Балахоны темнеют по мере вашего учебного прогресса. Опоздать на пары почти невозможно, но поторапливайтесь — бездельников и сонь здесь никто не любит, кроме некоторых отдельных факультетов, в которые вы сможете попасть только на третьем году обучения. В балахоне у вас один карман, используйте его с умом. Одежду сможете поменять только если отличитесь в учёбе. эротические рассказы Слушайте старших. Не выпендривайтесь, — последовал едва заметный, но выразительный взгляд на нечто, — Если возникнут вопросы, можете обратиться к Линг, — на этот раз в сторону существа адресовался взмах рукой, — Он выпускник: выпускался больше раз, чем я — отбывал наказание, понимайте как хотите. Близнецы Фор и Дек тоже могут вам помочь, они второгодники, — близнецы повернули головы и я понял, что они абсолютно идиентичны чертами лица, но один носил чёрные волосы, собранные в хвост, а у другого был светлый «классический ёж». У тёмного не было бровей, а у светлого брови были подведены коричневым, а правая была ещё и проколота обоюдоострым пирсингом. Разгледеть ...  Читать дальше →