Моя мать ведьма-футанари... опять. Часть вторая

  1. Моя мать ведьма-футанари... опять. Часть нулевая. Вводная
  2. Моя мать ведьма-футанари... опять. Часть первая
  3. Моя мать ведьма-футанари... опять. Часть полуторная, переходная
  4. Моя мать ведьма-футанари... опять. Часть вторая
  5. Моя мать ведьма-футанари... опять. Часть вторая: Продолжение
  6. Моя мать ведьма-футанари... опять. Часть двухсполовинная. Внезапнокритическая
  7. Моя мать ведьма-футанари... опять. Часть третья. Треть первая

Страница: 1 из 3

Я лежал на кушетке, связанный по рукам и ногам, с шариковым кляпом во рту, а анальной пробкой в сами знаете, и размышлял, за что же это со мной случилось. Ответ напрашивался сам — за безразличие и невнимательность. Ведь нельзя даже предположить, что за время, прожитое с мамой, я не имел возможности узнать мамин секрет. Даже в вечных её нотация проскальзывали фразы: «когда будешь готов, подойди ко-мне, я кое-что тебе расскажу», «я не против твоих друзей и вечеринок, но я твоя мать и мне тоже необходимо твоё внимание», «я хотела бы поговорить на одну важную тему прямо сейчас». Я вечно отмахивался, отнекивался, сбегал, игнорировал. Игнорировал я и приоткрытые двери ванной, когда она мылась, и её комнаты по ночам. Ведь я никогда и представить себе не мог её как сексуального партнёра. Хотя с её стороны была такая же инфантильность — пропадающей периодически вибратор, абонемент в фитнес, длинные волосы, обильное использование крема для кожи и регулярные походы на вечеринки могли бы подсказать ей, что я уже готов, к её разговору. И лифчик... Лифчик, что я купил для себя и который она нашла у меня под подушкой. Она ведь приняла его за свой! И ещё долго не могла понять, почему он не её размера. Пока я не стащил его обратно. О чём она благополучно забыла. Два идиота, блин, по очереди догоняющие друг друга в кромешной тьме. Пока один стоит и молчит, другой со всей скорости бежит в случайную сторону и обязательно во что-нибудь врежется, отбивая у себя желание искать снова.

Насколько мог, я сместил глаза в сторону часов. Уже пять часов в этой позе. И четвёртая поза с этой пробкой. Надеюсь, что меня покормят перед следующей процедурой. Несмотря на распухший, от расширенной пробки, низ живота, голод давал о себе знать. Выпитая двенадцать часов назад сладкая жижа давно уже рассосалась. Жажда, как ни странно, не мучила, благодаря странному кляпу, который очень медленно таял, капая освежающей влагой о на язык, то прямо в горло, вызывая кашель. Но это хоть лучше, чем ничего. Согнутые в коленях ноги давно уже онемели, как и задранные над головой связанные руки. Только валик под поясницей продолжал причинять страдание, хоть уже и не такое. Складывалось отчётливое ощущение, что здесь не столько тренируют мою сексуальную выносливость, сколько учат меня смирению.

Дверь, расположенная у меня за спиной, еле слышно скрипнула. «Сейчас снова будут ворочать» — подумал я, и не ошибся. Первой, как обычно, вошла смуглокожая женщина с синим символом во лбу. Что-то вроде о-очень короткого двустороннего трезубца. За ней привычно следовали два тела. Точнее и не скажешь — телами они и были. Двухметровые, в два раза шире меня, с огромными ручищами и бесформенными огромными грудями с ного до головы плотно обмотанные чёрным тряпьём они служили смуглой госпоже для переноски тяжестей, вроде кушеток и резервуаров с жидкостями. Они на разу и пальцем меня не тронули. Госпожа не нуждалась в грубой силе.

Изящным движением она расстегнула по очереди ремни вокруг моих конечностей, а потом жестом велела мне встать. На этот раз я совладал с собой и, всего лишь, поспешно свесив ноги, встал. В первый раз от одного её жеста меня как будто подбросило в воздух, случайно дёргая моими конечностями. Естественно, я свалился. Последующие разы я не успевал сгруппироваться или поставить обе ноги, поэтому всё равно падал на пол. И вот наконец-то я всё успел и встал на обе ноги! Без особого успеха, кстати: онемевшие от длительного связывания ноги тут же разъехались в разные стороны, уронив меня к ногам женщины.

Я лежал на полу, переживая судороги в оживающих конечностях и рассматривал госпожу. Прямо передо мной были её аккуратные босые ноги, с аккуратно сточенными в ноль ногтями, выкрашенными шафрановым лаком. Дальше, прямо от щиколоток, начиналось синее платье, свободное книзу, но плотно облегающее узкую талию, большие крепкие груди и шею. На прикрытых длинными рукавами запястьях звенели связки блестящих золотом монет неизвестной чеканки. Пальцы были унизаны массивными перстнями с полудрагоценными камнями. Иссиня-чёрные волосы, собранные в тугую косу, были украшены жемчужной нитью, а в ушах блестели два огромных голубых драгоценных камня, подвешенных на изящных золотых крючках. Исходящий от неё запах был сладким, но не приторным, напоминая бананы или ту траву, что мы жевали в детстве. Таким запахом хотелось дышать полной грудью и бежать, бежать, бежать на встречу новому.

В попытке встать, я привстал на колени, в то время, как голова и руки продолжали касаться пола. Вдруг госпожа снова заговорила. То есть она произнесла всего один горловой слог, чем-то похожий на «ёй», но всё моё тело от этого звучания застыло. Некоторое время ничего не происходило, потом я почувствовал, как мою анальную пробку что-то мучительно неспешно потянуло. Моя настрадавшаяся попочка с трудом поддавалась, а я прикладывал все силы, чтобы максимально её расслабить. Достигнув своего самого широкого места, пробка, с громким «чпок», покинула моё нутро, оставив зияющее отверстие, которое тут же полили чем-то прохладным и маслянистым. Спустя пару мгновений меня неторопливо, но больно приподняли за волосы и отстегнули кляп. После чего отпустили и я неприятно шлёпнулся о каменный пол щекой. Лёгкий шелест платья подсказал мне что госпожа отошла куда-то и повернулась.

Собравшись с силами, я поднялся на ещё болевшие ноги. На этот раз моя попытка увенчалась успехом и я встал, скрестив на паху руки и опустив глаза в пол. В первую нашу встречу я имел неосторожность взглянуть госпоже в глаза с вызовом, после чего она одним словом непонятным словом заставила меня пожалеть об этом. Буквально. Я ни о чём в жизни так не жалел. Я чувствовал себя последней мразью, червём, никем. Мне даже хотелось, чтобы моя никчёмная жизнь оборвалась, чтобы мир стал лучше. Я по-моему заплакал и упал на колени, закрыв лицо руками. Выждав некоторое время, госпожа произнесла целую фразу, после которой всё прошло. Не ожидая, пока она снова заговорит, я поспешил встать на ноги. Вскользь я заметил улыбку, трогнувшую её губы. В этот раз я не решался смотреть выше её талии, поэтому просто разглядывал свои ноги. За последние несколько дней, проведённые в этой комнате с вечно светлыми окнами, ногти мои слегка отрасли, между пальцев забилась грязь, а вечно перетянутое ремнями состояние сказалось нездоровой синевой. Руки были ненамного лучше. Вены вздулись, кости выделились. Коротко сказать — зрелище печальное. Я так увлёкся разглядыванием своих конечностей, что госпоже пришлось дважды позвать меня по имени, чтобы привлечь моё внимание. Когда я поднял взгляд, она стояла у стены с окнами, лицом ко мне. Прямо передо мной тела опускали серебряную ёмкость на вычурных ножках. Ёмкость была длинной метра два, шириной в метр, глубиной в тридцать сантиметров и наполнена до половины розовой жидкостью, в которой плавала серебряная подушка. Госпожа кивнула мне на неё и я осторожно сел в эту ёмкость. Тёплая жидкость была ощутимее гуще воды и не затекала в мою неплотно закрывшуюся дырочку. Я глянул на госпожу и та кивнула мне ещё раз. Я аккуратно лёг. Подушка оказалась мягкой, словно надувной, жидкость приятно обволакивала моё утомлённое длительным связыванием и постоянной прохладой тело. Лёгкий аптечный запах окружил меня, завлекая в сон и я уснул, не успев даже сомкнуть до конца глаз.

Снился мне мой колледж, однокурсники и преподаватели, начавшие вдруг вести лекции на непонятных языках. Каждый на своём. Все однокурсники добросовестно конспектировали, даже те, кто с роду на парах не писал. Пока я пытался сообразить, что же такое говорит лектор, аудитория менялась, лекторы сменяли друг друга, а я всё никак не мог начать конспект. В конце концов мы добрались до аудитории по специальности. Препод, седой старичок полтора метра ростом, уснул за своим столом, как оно иногда бывало. Скрип ручек в аудитории стал наоборот громче. Тут я начал озираться. Все яростно что-то строчили. Чтобы разобраться, что же происходит, я решил обратиться к Сане, сидевшему слева ...

 Читать дальше →

Последние рассказы автора

наверх