Пай-девочка. Забот полон рот

Во сколько?

— Восемь. Только один приходи, без своих остолопов.

***

Братков Грэг конечно же прихватил. Хули, бля, на пирухе одному без корешей ловить? Щас Тома на чёнить заебатое разведём, присядим где уютненько с какой-нибудь егошней пиздой и оттянемся как следует. А Дрю пусть нахуй катится. Буду, бля, ещё обещанками всяких шалав баловать. Переебётся.

У Томовских родичей домяра, конечно, охуенный. Райончик для богатеев.

Грэг-то сам не из нищебродов был, но до Тома, сука, не дотягивал. Пидору, бля, всё на дармовщинку доставалось. Не работал нихера, хоть и два года как с универа откинулся. Кокс дул килограммами да баб поёбывал. Нет, как барыга-то без претензий. Если чё надо было — достанет на раз два. Но вот, бля, замашки эти. Типяра, в общем, тухлый. Сук своих просто так не пердолил. Без мазы, типа. А вот всякий изврат ебаный — это да. Связать там, к потолку подвесить, жопу плёткой отхуярить. В таком, бля, всё духе. Мне, бля, говорит «мищасский секс» неинтересен, мон ами. Всякий раз кулаки чесались, когда уебан этот разное высоколобое дерьмо в разговор подмешивал. Я, мол, ищу удовольствий иссысканного порядка. Наслаждение, бля, от боли. Грэг как на духу предлагал, давай, бля, заебеню тебе с ноги, бля, как надо — насладишься. Нет, бля, говорит, это, бля, другое, не паниаишь. И лыбу тянет. Пидарас.

А хули там понимать-то? Нахуй там ту бабу связывать? Завалил, бля, вдул болта и дело с концом. С жиру, бля, бесятся.

Подгребли к воротам. На поебеньчик настроились.

«Только, бля, странно как-то. Нихуя никто вокруг дома не скачет голый, на газоне не блюют. Не то что-то. Нутром, бля, чую».

Заходим внутрь. Никого. Пацаны по сторонам озираются — тоже не догоняют. Где, бля, народ? Наебала, что ли, Дрю сучара, развела?

Решили прошерстить чутка, может по комнатам заныкались — ебутся.

Да только нет ни пизды, ни хуя вокруг.

Рано, что ли, бля, приебали? Темнота вокруг, музыка только играет. Опять пидорство какое-то «трансминьетное». Хорошо у корешков всегда музень нормальный под рукой. Ща, бля, атмосферу сделаем.

Поднялись на второй, и на тебе — Том, сука, Уотсон в своей, бля, привычной рипертуари. Опять вяло хуярит какой-то связанной пизде за щеку. Шары, бля, кверху закатил. Видать вмазался уже хорошенько. Мудень то и дело застывал. Бубнил под нос себе поебень всякую. А потом, опомнившись, двигал дальше костлявым задом.

Хуйнёй страдает. Нет чтоб нормально пиздень пропердолить. Обязательно, блядь, надо шмару всяким дерьмом обвязать, как ёлку.

— Опять целок ебёшь, пидорюга!? — заорал Грэг.

Ушлёпок аж подпрыгнул. Говнеца б со страху не подпустил бы.

Мы с братвой со смеху помираем, глядя как наркоша этот уж на пол валиться готовится.

— Руки, бля, за голову, нахуй, отдел нравов! — ухахатываемся.

До пиздюка наконец доходит, что в тюрячку заметать не будут. Попускается, нарик поганый.

— Ааа, Грэг, ты это, — тянет.

И гыгыкает, как долбоёб. Пронесло, типа. Свои.

Ближе подходим — поздороваться.

— Что это там за сасямбя хуило твой защека...

И форменно охуеваем от увиденного.

Не может, бляха-муха, быть! Не верю, сука нахуй, глазам своим блядским!

Связанная по рукам и ногам хуесоска оказывается ни кем иным, как Её Целкоёбским Величеством, Николеттой «умру, но не дам» Блэквуд.

***

Какого нахуй хуя хуй тебе в рот!?

Грэг был пиздец как возмущён. Как так вышло, что конченая никомунедавалка стоит себе тут на коленях и насасывает конец этому пидарасу? Это ж хули бля в мире такое творится? Чтобы такой хуй костлявый обошёл его с этой пиздой? Это уж совсем, бля, не круто. Это что же, блядь, получается? Ломается-ломается шалава, посылает нах капитана, блядь, футбольной команды, а потом насаживает свой сучий рот на арбайтер какого-то сраного недоёбыша? Ау, где блядь ЛОГИКА!?

И братва теперь хули скажет? Попользованная пиздёнка тебе досталась, да, чувак? Не свезло?

Грэг с силой пихнул Тома. Пидар шлёпается на жопу. Вялый хуй болтается, как бледная сырая сосиска.

— Охуел? — заорал Грэг.

— Эй-эй, — примирительно загундел этот факер, — какие проблемы, земеля?

Опять этот растаманский говорок. Боб Марли хуев. Щас я тебя, бля, на Ямайку отправлю.

Грэг хотел было предъявить ему всё как положено, но обнаружил, что, как бе, хули тут сказать-то, ёбтэ? Баба-то, как бы, нихуя не егошняя. Никто ведь не знал про то дело с неудавшимся подкатом. рассказы эротические А для Тома-то всякая незанятая пизда — зелёный свет.

Ну и хули, бля, теперь? Назад сдавать? Нет уж, бля. Надо с этим гондоном порамсить как положено. Сам, бля, просекать должен, кто тут первый хуй на районе.

Грэг уже хотел было взять на разгон для пенальти по шарам этого уёбка, как откуда-то хуй-знает-откуда выныривает Дрю и несётся разнимать свару.

— Грэги, Грэги, Грэги, — машет она руками, — ты что творишь?

— Это что за пиздец такой!? — орёт Грэг.

— Спокойно. Давай только без криков, ладно? Остынь.

Дрю помогает целкоёбу подняться. Сучёныш потирает ужибенный пердак.

— Хуй, бля, подбери хотя бы, — говорит Грэг.

Упырь натягивает шаровары. Глядит исподлобья. Обиделся, видать, хуеплёт.

— Я ж тебе сказала вроде, держи свои причиндалы в штанах. На минуту отлучилась и пиздец. — отчитывает его эта моромойка.

— Я помню, chérie[2] — оправдывается пиздюк, — но, comprends[3]? Я тут двинул по-маленькой, сижу себе, никого не трогаю, а тут эта мазель мне глазки строит, язычком шевелит. Ну я и сломался. Femmes, tu sais[4]?

— Блядь, Том, ты безнадёжен, — сдаётся Дрю.

— C'est la vie[5].

— А ну иди сюда, селяви ебаный! — не выдерживает Грэг.

Стоит тут, нахуй, ещё и оправдывается.

Если б не Дрю, отпидорил бы, мама не горюй!

Но эта письмейкерша[6], бля, орёт, чтоб, все, бля, в момент замирились.

Ага, бля, ща за мизинцы подёргаем и в шоколаде всё. Хуй с два. Я теперь пока этому мудозвону ебало не начищу не успокоюсь.

Том-то тоже не дурак, понимает куда вляпался. Братки уже копытами бьют. Тоже крови уёбской жадут.

— Хорооош, бляяядь! — завывает Дрю. — совсем, блядь, сдурел с этой шаболдой.

— Бля, Дрю, какого хуя?

— Грэг, бля, хорош. Ну потыкался Том разок ей в ротик. Ну и что? Там, где надо, она целёхонька. Только тебя и ждёт.

Уж лучше б так и было. Ещё не хватало, чтоб всякая шелупонь моим тёлкам целки вскрывала.

— Я ж не сказала, что пизду уже застолбили.

— Бля, чувак, клянусь, нихуя про это не знал, — поддакивает этот мудила. — Бля буду, ты ж меня знаешь, я никогда.

Умасливает, сука.

Грэг переводит взгляд на коленопреклонную сосалку. На свою добычу. На свой ебаный запретный пруд.

Та вертит башкой туда-сюда, сама видать нехило охуевая от происходящего. Выглядела пиздёнка, конечно, хоть стой хоть падай.

Руки-ноги девахе связали так, что та аж дугой выгибалась. В рот запихали какое-то кольцо на ремне. Чтоб, видать, Тома за хуй не укусила. Баба-то с характером. Табличку ещё, бля, повесили «Отсосу за доллар». Рекламщики, мать их.

Хоть Грэг-то по этой теме не слишком убивался, видок беспомощной чики был охуенно членоподъёмным. Видеть эту наглую блядь связанной, с призывно открытым ротиком — за такое Тому можно было простить всё его ебланство по жизни.

Не наколола ведь Дрю. Сюрприз так сюрприз. Доставила в лучшем виде.

***

Была эта экс-недавашка прям в своём костюмчике. Чистенькая. Как бля конфетка в обёртке. Если б только этот гондон своим хуем ей рот не испачкал, было б вообще ништяк.

— Ну что, Грэги, как тебе наша мисс Совершенство?

Как-как, блядь? Пиздато, даже очень.

— Сейчас, погоди, приведу красотку в порядок.

Дрю достаёт салфетку и протирает этой соске её рабочий инструмент. Целка морщится и кашляет.