Моя мать ведьма-футанари... опять. Часть вторая

приоткрытую дырочку. Незнакомка тут же приставила свой скипетр к моему входу, но в последний момент задумалась. — Давай-ка повернём всё интереснее! — Я услышал щелчок пальцами и комната вдруг поплыла передо мной, разворачиваясь, пока я не увидел снова незнакомку и свою собственную спину. После этого она поманима меня пальцем и я приблизился, чтобы в полной мере оценить массивность её девичьего члена, плотно упёршегося в мою девственную попку. У меня бы отвалилась челюсть, но я даже не знал, есть ли у меня сейчас она или вообще ЧТО? — Так-то лучше! — с этими словами она начала запихивать своего скользкого от моих слюнок джентельмена в мой чёрный ход. Мои границы на удивление легко поддались, и оставшуюся половину девушка засадила мне с размаху, вызвав сладкую истому в животе. И тут же вытащила и засадила снова, мощно, но уже не так быстро. Так, не спеша, но и не медленно, она насаживала меня, а я наблюдал. Было в этом что-то противоестественное, но дико возбуждающее. Одной рукой незмакомка придерживала меня за талию, а другой мяла мои яички и катала по животу слегка набухчий член, удваивая удовольствие. Потихоньку она ускорила движение и начала подрачивать мой растущий орган. Вот тогда и пришёл восторг. Мне не хватало воздуха, в глазах рябило, сердце колотилось, а налившийся силой ужик готов был разразиться, хотя, кажется, было уже нечем. Приближающийся оргазм сгущал краски, обострял ощущения, повышал градус восторга и грозил закончиться вот-вот, вот, вот..

Все мои внутренности сжались в едином импульсе, глаза закрылись, весь воздух из лёгких вышел, руки подогнулись, член дрогнул и застыл на секунду, а затем закапал прозрачным нектаром. Я вдруг оказался повсюду в комнате. Я мог взглянуть на происходящее с любой стороны, но я просто был повсюду и всё чувствовал. Это было прекрасно! Я даже не заметил, как моя благодетельница отозвала своё главное орудие, чтобы разрядиться в мой рот. Но не смогла попасть туда, ведь я был не в себе, я вообще был нигде. Она обильно заливала спермой моё лицо, а я даже не дышал. Не успел последний залп излиться на моё лицо, как я почувствовал что-то неладное. Я не мог вздохнуть. Никак.

К тому моменту, как незнакомка отошла от оргазма и смогла открыть глаза, я вовсю катался по полу, не в силах ни вдохнуть, ни издать какой-либо звук. Беспорядочно двигая руками, я периодически хватался за горло, да и вообще вёл себя как припадочный. Непонимающе посмотрев на меня пару секунд, девушка бросилась на помощь. Положив мне руку на грудь, она спокойным голосом говорила мне успокоиться. Всё повторяла и повторяла, пока я не перестал беспорядочно метаться. После этого она стала медленно-медленно приподнимать меня на локтях.

— Давай, давай. Ты, главное, крепко на локти опирайся. Да, вот так. Это ж надо было так увлечься. Ничего-ничего, немного осталось, ты глав...

Моих ноздрей коснулся прохладный воздух и я малодушно рванулся вперёд, судорожно вдыхая. В тот же миг пропало всё: комната, незнакомка, я. Зато возникла боль в плечах, затёкшей пояснице и лёгких. Я дёрнул руками и стало гораздо больнее, но руки не сдвинулись ни на миллиметр. Я постарался взять себя в руки и успокоиться. Дыханию ничего не мешало, поэтому я достаточно быстро успокоился. Тут же по лицу и рукам стало стекать что-то густое. Я дёрнул было правой рукой, чтобы посмотреть, что это, но тут же движение прекратилсь, а мою руку намертво заклинило. Тогда я плавно и медленно потянул левую руку. Она поддалась и я смог поднести её к глазам, чтобы заметить, что я почти ничего не вижу. Вокруг были густые сумерки, в которых по кругу были расположенны прямоугольные ящики. На секунду меня бросило в холодный пот: неужто гробы? Потом я заметил, что все оны стоят на подозрительно знакомых вычурных ножках. Я освободил вторую руку, наклонился и обнаружил, что сам я нахожусь в таком же ящике. В голове замерцало табло с ответом, но я никак не мог разглядеть надписи на нём. Точно! Продержав меня два дня в каменном мешке, женщина с трезубцем на лбу, окунула меня в розовую жижу и тогда я заснул. И, видимо, с головой погрузился в этот неньютонов кисель, отчего и проснулся. А снилось мне... Надо будет обдумать на досуге. Сумерки стремительно светлели и я обнаружил, что все ёмкости находятся под серым куполом. Под нами было выложенное мраморной мозаикой изображение огромного спирографа и каждый сосуд занимал пересечение линий. В центре, естественно, никого не было. Я увлёкся разглядыванием окружения, что не заметил, как купол начал таять. Спохватился я только когда внутрь стали долетать звуки собравшейся толпы. Я лёг снова на место и понял, что жидкость не торопится принимать меня обратно. Она сильно загустела с момента моего погружения в неё и теперь моя грудь торчала наравне с головой. Когда купол наполовину растаял, сквозь его завесу прошла одинокая фигура. По мере её приближения, я смог выделить высокую золотую нелепую шляпу, затем широкий воротник синего плаща и, наконец, узнал женщину с трезубцем на голове. Неслышно спупая голыми ступнями, она несла на вытянутых руках блестящую белым чашу. Вместо платья на ней были звенящие железом штаны, жёлтая блуза, увешанная монетами и перевязанная повсюду красными лентами. Сверху был накинут синий плащ, раскинувший во все стороны свой воротник и, как я уже говорил, нелепая золотая, украшенная камнями шляпа. Двигалась она прямо ко мне и, видимо, заметила моё нестандартное положение и взгляд из-под прикрытых ресниц. Ответного её взгляда хватило, чтобы у меня онемели руки и ноги, сердце взяло передышку, а тело остыло как минимум на полградуса, а сама она пошла дальше, даже не сменив скорости.

Купол окончательно рассеился серым дымом и я увидел кусочек картины. Повсюду вокруг постамента, на котором мы находились, сидели на стульях юноши и девушки всех возрастов. По крайней мере я так предположил, потому что я видел небольшой сектор площади. Но, судя по звукам, так оно и было. Раздался хлопок и розовая жижа превратилась в пепел. Громко и уверенно зазвучал голос госпожи. Я интуитивно понял, что надо выбраться из ёмкости. С трудом покинув её, я встал на колени, поскольку это было самым разумным, что может сделать голый парень перед госпожой на постаменте посреди толпы народа. Так же поступили и остальные, кто выбирался из соседних ванн. Высоко задрав чашу над головой, женщина затянула протяжную, хриплую горловую песню. Потихоньку она начала раскачиваться. Медленно раскачивался и я, думая, что за компанию, пока не понял, что я не могу не качаться. качалась вся площадь, насколько хватало глаз. Внезапно песня остановилась на самой высокой ноте, а женщина крикнула какое-то слово.

Видимо это было имя, поскольку один мальчонка из передних рядов подполз к её ногам, в ответ на что ему любовно дали отпить из чаши. Так продолжалось некоторое время, пока не огласили двеннадцать имён. Потом госпожа позвала всех. Поять это было очень просто — не подойти было невозможно. Пока мы подползали, госпожа расплескала содержимое чаши вокруг себя. Жестом госпожа показала нам поклониться и все мы широким кругом поклонились, коснувшись головой разлитого содержимого чаши, напоминающего густой молочный кисель. Он прилип к нашим волосам и женщина улыбнулась, видя это. Она завела новую песню, обходя по кругу всех нас и гладя нас по липким волосам. Когда она прошла мимо меня я вдруг начал понимать смысл песни. Не то, чтобы я различил слова, но сквозь звуки я прониик прямо в смысл

— ... как баобаба рост, бизона бег, грома гром, солнца ход, мужскому — женское. Как рыбе ход, банану вой, песку место, дождю обратный бег, молчанью гром, мужчине — колдовтво.

Дальше и смысл терялся, потихоньку переходя к понятиям, которых я не знал, о сотворении мира, о делении на мужчин и женщин, о божественном в нас и что-то про необратимость временного. Было сложно понимать это всё, как будто я читал вторую часть книги, понятия не имея, о чём первая. Госпожа пошла на второй круг, доставая из-за пазухи своей мантии металлические мужские пояса верности и застёгивая их на каждом мальчике, все на один ключ. Не миновала эта участь и меня.

Как только песня закончилась, Госпожа постояла пару секунд, после чего объявила:

— Церемония окончена. Кураторам курсов разобрать своих новичков и проследить, чтобы уже сегодня к вечеру все были на занятиях. Я буду следить за этим лично. Все остальные расходятся по своим делам. Не нарушайте правил и не будете наказаны. Будьте навсегда.

Дальше, под пристальным взглядом госпожи, нас разбили на пять групп и повели в сторону белого здания, находившегося за рощей, окружающую площадь с постаментом. В здании каждая группа отправилась на свой этаж. Наш провожатый, парень двадцати лет, в сером бесформенном балахоне, провёл нас на самый верхний, пятый этаж. То есть здание шло и дальше, но туда уже никто не поднимался. Проведя нас длинным широким коридором, он привёл нас к большим двустворчатым дверям. Открыв их, он впустил нас в кафельную раздевалку с лавочками и шкафчиками.

— Раздевайтесь и бегите купаться. Можете провести здесь хоть целый день, наслаждайтесь! В другое время вам никто этого не позволит.

Мы неловко замялись. Один парень робко спросил:

— А как же занятия?

— За это не беспокойтесь. Сегодня за вас отвечаю я. И я говорю, купайтесь сколько влезет. И ещё, если вам это нужно, или вы не знаете, что делать — поплачьте. Может стать лучше. С этими словами он сам присел на лавку и стал раздеваться. А я направился в следующую комнату. Огромную душевую, с двумя отдельными кабинками, открытыми душами на двеннадцать персон и огромным распылителем посреди комнаты. Я добрался до самого дальнего угла, включил тёплую воду и без сил лёг на кафель.

Надо было обстоятельно подумать.