Волчий хутор (военный хорор). Часть 1

другую комнату. Там стоял мощный, такой же, как и его постель стол. Большой деревянный тоже на резных ножках стол покрытый большой белой в вязанных кружевах длинной до пола скатертью. А за ним сидел здоровенный мужчина. Лет, наверное, навскидку сорока.

— Проходи и садись рядом с моей дочерью — громко сказал тот мужчина — Она выбрала тебя.

— Кто выбрал — спросил Дмитрий с удивленным взглядом и сел рядом на стоящую у стола скамейку рядом с той красавицей девицей, что шла за ним следом.

Она понравилась ему, и это было заметно сразу. И тот мужчина это заметил. Дмитрий посмотрел на нее. На прелестное личико молодой не старше лет двадцати красотки. В ее красивые карие с желтизной влюбленные девичьи глаза. И посмотрел на стоящих теперь в этой уже комнате таких же очень молодых мужчин и женщин, которые следом за ним вошли уже сюда и стояли поодаль от стола снова у двери.

— Нравится! — спросил он его прямо и сразу.

— Что? — спросил с дрожью в голосе Дмитрий. Он до этого ничего не боялся. Ни людей, ни зверей. Ни войны и даже смерти, но тут было действительно жутко.

— Дочь нравится? — повторил мужчина.

— Да — ответил Дмитрий, уже собравшись и пытаясь отгонять страхи — Очень нравится.

— Это она спасла тебя от смерти — ответил мужчина — Это она заботилась о тебе и ты принадлежишь теперь ей. И принадлежишь теперь нам. Ты принадлежишь теперь этому лесу и всему что здесь есть. Ничего дочь — сказал мужчина — Лесная Мать одобрила ваш брак и я согласен. Веди его в баню — и мужчина встал со скамьи и из-за стола. Он был огромного роста. Здоровее всех присутствующих. Среди которых, были не менее здоровые. Но он был, все же, здоровее даже их. Он встал из-за стола со скрежетом его, отпихнув от себя, как пушинку и пошел мимо стоящих парней и девушек к выходу из большого старинного бревенчатого дома. Слышно было, как скрипели под его ногами и прогибались дощатые из толстой доски половицы.

У Дмитрия внезапно вдруг закружилась голова. Как-то без каких-либо даже болезненных симптомов. Он закачался, и ему показалось, что он падает. Падает прямо со скамейки на пол. Но вдруг он оказался в девичьих крепких объятьях. Девица подхватила его и удержала о т падения.

— Что со мной — он произнес, упав на пол, на четвереньки.

— Ничего миленький — произнесла молодая совсем еще девица — Это волчья слюна в твоем теле. Идем быстрее со мной в баню.

Дмитрий забыл про все на свете. После того что с ним теперь случилось, он уже не думал ни о чем. Ему становилось все хуже и хуже. Он не мог прийти в себя и обнявшая его девица, прижав его как ценное приобретение для себя любимой, прижала его с неописуемой радостью и любовью к себе. Она приподняла его со скамейки и на глазах остальных повела прочь из дома на улицу. Спустившись с ним с порога, и провожаемая взглядами всех кто шел из дома за ней и им и теми, кто стоял во дворе на улице девица, повела его через обширный двор в

другое бревенчатое строение. Там у самого ее порога их встретила еще одна, которая была на вид младше молодой девицы. Но тоже очень

красивая. Он вдруг узнал ту, что несла его. Что-то включилось в памяти. Это была как раз она, что укусила его. Он видел ее лицо. Лицо этой женщины. Уже умирая он увидел на миг ее лицо в морде серого того волка, что бросился на него. Словно, кто-то показал специально это ее женское лицо. И Дмитрий запомнил его. А это скорее ее была дочь, что ждала у бани.

Потом этот зов, который он услышал и то дерево и та женщина, так похожая на нее в окружении оборотней волков. И он сам как будущий оборотень по ее велению пришел на этот хутор, где у забора стояла она.

Стояла одна тогда на том безлюдном хуторе. Он тогда в облике зверя подошел к ней, и она провела его в свой дом и все. И больше он не помнил ничего.

Дмитрий понял, что она была хозяйкой этого хутора. Но кто была та, у того дерева в стае волков, которая указала дорогу в волчий хутор ему. И он, уже повинуясь ее приказу, пришел сюда.

Отозвавшись на зов, Дмитрий, обратившись тогда первый раз в волка, как во сне он шел к ней. К своей теперешней любовнице и хозяйке этого хутора. Своей королеве этого болотного леса. Там у того древнего дерева, он с духом этого леса заключил союз плоти и крови. Обращенный телесно волком слюной оборотня, он под покровительством и присмотром древнего лесного духа пришел к своей будущей хозяйке и хозяйке этого древнего хутора, отданный, теперь ей как для себя, так и для своей дочери.

И она приняла его. Приняла, повинуясь тому лесному Божеству, покровителю болотных волков.

Приняла в свой дом под присмотром своей дочери. Он пришел к ней уже ночью. Слабый и измотанный. Он пришел как человек, совершенно голый и грязный. И обтерев его наскоро, она его уложила в постель.

На нем не было не единой царапинки, но он терял свои силы и умирал. Окрещенный слюною волка он не протянул бы до утра.

***

— Все будет хорошо мой блудный мой сын — сказала она и, улыбнувшись, она взвалила за руки теперь ослабевшее совсем тело Дмитрия на свои кажущиеся слабыми женские плечи и понесла его на себе внутрь другого бревенчатого низкого от земли дома. Она повела его в баню. А он забыл про все на свете. И даже не спрашивал, зачем ночью баня.

Дмитрий что-то хотел пролепетать, но не получилось. Он только смотрел искоса помутненными вялыми, словно, пьяными глазами на эту лесную

молодую красавицу, положив подбородок падающей от слабости головы на ее девичье молодое плечо. И прильнув к щекой к темно-русым сплетенным в длинную косу до самого гибкого пояса красавицы волосам, он смотрел на лесную понравившуюся ему незнакомку. На такую же, как и ее дочь, которая теперь стояла и шла за ними сзади, подметая веником из березы их следы. Они были сильно похожи друг на друга. Почти на одно лицо, только волосы дочери были светлее матери.

Они вершили обе, старинный какой-то ночной обряд.

Дмитрий почувствовал жаркое женское тепло. Тепло от ее близкого молодого девичьего тела. Она была старше Дмитрия, но насколько нельзя было определить, но видно было кто из них дочь и кто мать по обращению друг к другу.

— Мети, мети и не смотри на нас — сказала она идущей следом за ними своей лесной волчице дочери.

Она обняла его как родная мать. Мать, которой он не видел с самого детства. Он не знал, что такое мама еще с самого малолетства. В какой-то степени он был еще ребенок. Хоть и был военным летчиком. Дмитрий сохранил в себе, то детдомовское детство и чувство разлуки он нес в себе всю жизнь. Вот почему он так тяготел к детям, а они тянулись к нему.

Дмитрию не хватало этого детства, которое он так до конца и не получил. Война его отняла у него совсем.

— Мама! — простонал Дмитрий как к лесной той Богине у того большого болотного дерева, и обнял женщину волчицу — Мама! Я люблю тебя! Слышишь мама!

— Я тебя тоже мой сыночек! — произнесла волчица и внесла его, поддерживая на вялых слабеющих ногах в предбанник. А ее дочь закрыла за ними дверь, войдя тоже внутрь бани, она выбросила веник через стоящую за баней ограду.

— Вот сюда любимый мой — она нежно сказала Дмитрию и посадила его на скамейку в банном предбаннике.

— Что ты делаешь мама? — он, слабея все сильнее, спросил у нее.

— Надо смыть с тебя все прошлое мальчик мой — ответила молодая мать волчица — Смыть прошлое и оставить настоящее.

— А какое оно прошлое — он спросил ее, уже плохо помня, что с ним было даже совсем недавно.

— Мама — спросила волнительно, дочь мать — Он не умрет?

— Не умрет — ответила ей мать — Если не будешь задавать больше вопросов. Помогай быстрее. Надо успеть к стоячей Луне, сделать то, что сейчас делаем. Это нужно ей. Нашей Богине. И нашему Отцу. Раздевай его и сама раздевайся. Вода с волчьего ключа готова. Все готово для обряда.

Она сбросила то с Дмитрия постельное пуховое одеяло. И оголила его всего. Ее глаза сверкнули желтизной и любопытством женщины....  Читать дальше →