В позе наслаждения

несколько раз я получил по лицу. «Он еще спорить будет, грязный раб! — сказал кто-то из них, — шлюшка вонючая!» Они были гораздо сильнее меня — взрослые, мускулистые. Один взял меня за ноги, другой — за руки и они выволокли меня во двор, оттащили к сараю. Я пытался вырваться, но у меня ничего не получалось. Пощечина! Еще пощечина!"Не дергайся, тварь!» Я перестал сопротивляться. Я лег на спину, раздвинул ноги. Грызун заставил меня подогнуть колени и вонзил член в мой зад... А Шиш сел мне на грудь и вогнал член в мой рот... Я закрыл глаза и позволил делать со мной то, что они хотят. Они валяли меня как тряпичную куклу. То ставили на четвереньки, то опять опрокидывали на спину... Их руки мяли мою грудь, мои ягодицы, щипали мои бедра... Первым кончил Грызун, его сперма залила мне все лицо... Шиш еще некоторое время терзал мою попу, потом вынул из меня свой аппарат и тоже кончил, мне на ягодицы... Несмотря на боль во всем теле, я сразу же поднялся на ноги — я помнил, что сказала Ксанна... И я знал, что если я еще раз позволю себе... Что она изобьет меня...

Да, я не человек, я раб... И меня только что как раба отымели... И я должен себя вести, как будто ничего не случилось... Не мою задницу трахали, дырку в доске, не мой рот, а дырку в доске... Меня оттрахали рабы...

Оба раба, тоже утомившиеся, сидели сейчас в расслабленных позах, тяжело дыша. До этого дня у меня не было опыта общения с рабами, с такими же как я вещами, принадлежавшими кому-нибудь... В Барвизе было немного богачей, самым богатым считался мой хозяин и только он мог позволить себе держать раба. И вот я познакомился с себе подобными... И они трахнули меня... Потому что я — еще ниже них...

 — А он ничего, — чуть отдышавшись сказал Грызун, — его бы чуть приодеть, да помыть...

 — Ну да, — согласился Шиш, — только в этой дыре кому он нужен?

 — Эй, твари! — на пороге гостиницы появилась одна из женщин, приехавших на лошадях. — Чего разлеглись?

Рабы резко вскочили и на четвереньках побежали к женщине. Я пошел в конюшню...

Весь день я занимался обычной работой и больше ничего не видел. Но когда я пришел на ужин, то обнаружил, что на кухне нет никого кроме Аньки... «А где все?» — глупо спросил я. «Гостей обслуживают, — хихикнула Анька. — А еще говорят, что тебя нужно сделать рабом для наслаждений. Будешь ходить в платье и услаждать гостей». «А чё, сама-то не можешь? — буркнул я. Я был раздражен, меня сегодня оттрахали рабы... К тому же я помнил, что тогда в конюшне говорила Ксанна... И в самом деле, почему и нет? Ведь она сама этого хочет... Значит, меня вряд ли накажут... «Мне нельзя, — вздохнула Анька, — я хозяйская падчерица...» «Тогда я оттрахаю тебя!!» — сказал я. Подошел к ней и грубо, как Олиска хватала меня, ущипнул Аньку за грудь. Она замерла. Тогда я прижал ее к стене и поцеловал в губы.

Она не сопротивлялась и ответила на мой поцелуй, потом сама задрала подол платья, спустила трусики и повернулась ко мне спиной... «Еби меня, раб, еби...» — прошептала она, схватила меня горячей ладошкой за член и ввела его в себя... И начала энергично дергать задом, быстро... «Еби меня, раб, еби...» — повторяла она задыхающимся шепотом... И я начал ее трахать, быстрее и быстрее... Мне это доставляло удовольствие, это действительно было приятно, я чувствовал, как к кончику моего члена подкатывает наслаждение... Но в тот момент, когда извержение началось, удар хлыста ожег мой зад. И удары посыпались резко, часто, больно — на зад, на спину, на голову. Я закричал, оторвался от Аньки... Рядом с нами стояла разьяренная... одна из приехавших сегодня амазонок. С хлыстом в руке. Она не прекратила избивать меня, когда я упал на пол, прикрывая руками голову, но схватила за волосы Аньку, не успевшую даже поправить подол и хлестала нас обоих. «Ублюдок! — кричала она, — как ты смеешь, раб трахать женщину! А ты, проститутка, как ты смеешь давать рабу!» И хлестала. Я тщетно прикрывался руками. Анька рядом со мной выла и пыталась схватить амазонку за ноги, что-то крича про то, что не виновата, что я ее насиловал и тем самым вызывала у амазонки еще большую ярость.

Наконец избиение прекратилось. Я осторожно приоткрыл глаза и увидел, как из-за спины амазонки выглядывают едва ли не перепуганный Крокус. «Ты! — амазонка ткнула в Крокуса кончиком хлыста. Этот раб оттрахал свободную женщину, твою дочь. Его надо примерно наказать, чтобы он знал свое место!» «Да, госпожа! — испуганно ответил Крокус, я его сейчас...» «Нет, наказание ему определю я, — сказала амазонка. — Грызун! Шиш! Сюда!»

Рабы появились немедленно. По приказу амазонки они скрутили мне руки за спиной и выволокли во двор. Семья моего хозяина молча наблюдала за всем происходящим. Вышли и две другие амазонки. Они смотрели и что-то негромко комментировали. Меня бросили на колени посреди двора... А потом Грызун вывел из конюшни коня.

«Теперь ты, раб, — сказала амазонка, поигрывая хлыстом, — сделаешь моему Орлику минет. Ну! Ползи к нему!» И на меня снова посыпались удары, я закричал от боли, а потом... потом я пополз на коленях к жеребцу, которого держали под уздцы Грызун и Шиш. Я заполз под брюхо жеребца... «Ну! — грозно сказала амазонка. — Бери в рот, раб! Чтобы навсегда запомнил свое место, чтобы никогда больше не смел трахать свободных женщин!» Я закрыл глаза и вытянув язык, лизнул яйца коня. Член жеребца немедленно расправился, конь заржал и переступил ногами. «Соси, раб!» — крикнула амазонка. «Бери в рот, Петушок! Давай!» — с хохотом добавила Ксанна. И по моей попе опять загулял хлыст. «Не надо! Пожалуйста! Я все сделаю!» — закричал я и, совершенно обезумев от боли взял конский член в рот. Мне пришлось раскрыть рот как можно шире, чтобы вонючая головка конского члена поместилась. Я начал сосать, а конь нетерпеливо заходил членом... Когда конская сперма брызнула мне в рот, я поспешно оторвался от члена, выкатился из под ног жеребца и... меня вырвало... Амазонка тут же обрушила на меня новый град ударов... Я потерял сознание от боли...

Очнулся я от ночной сырости. Я лежал, точнее сказать — валялся на земле возле крыльца парадного входа, руки у меня еще были связаны за спиной и очень затекли. Шею мою опутывала веревка, другой конец которой был привязан к перекладине. К этой же перекладине была прицеплена цепь Цепного — того раба, который оттрахал меня первым. Здесь же были привязаны и четыре борзых собаки, которые прибыли вместе с каретой. Через приоткрытую дверь пробивалась полоска света, доносилась музыка. Я со стоном перевернулся и попробовал сесть, но ягодицы ужасно болели и я снова пересел на колени. Интересно, что же теперь со мной будет?

«Болит?» — неожиданно подал голос Цепной. Голос его был неожиданно добродушен и даже приятен на слух. «Болит», — сглотнув слюну, кивнул я. «Бывает, — сказал Цепной. — Рабская доля такая. Ты откуда?» Меня чертовски удивило, как это он со мной разговаривает таким мирным тоном, будто ничего не случилось... «А что? — удивился в ответ Цепной. — И что такого? Ну, оттрахал я тебя, ну Грызун с Шишем тебя оттрахали. Ну и что? Нам же Госпожа разрешила!» Это прозвучало в его устах таким вполне понятным объяснением, что... Я вздохнул. И воспользовавшись случаем я решил расспросить Цепного — что же все-таки произошло, где я очутился и как мне отсюда выбраться...

В ОШЕЙНИКЕ И НА ЦЕПИ...

У меня на шее прочно закреплен тяжелый бронзовый ошейник. Ошейник никак невозможно снять — он заклепан намертво, поэтому руки и ноги мои свободны. Вернее, свободны только ноги, обеими руками я придерживаю на плече тяжелый мешок с... Я не знаю с чем мешок, там что-то тяжелое и твердое. Мой ошейник соединен стальной цепью с ошейником моего соседа справа — стройного темнокожего юноши ...  Читать дальше →