/ Авторы / Человекус
Сегодня я ебалась. По настоящему.
Мамаааааааааа.
В первый раз, между прочим.
Так что я уже женщина.
Прикольно. А чувствуеш себя так же.
***
Так, надо описать, а то потом забудеш. Все таки такой день.
Вобщем все прошло как то дыбильно. А как еще может быть с этим ботаном?!!
Короче меня задолбало быть девственницей. В восемнадцать лет то. Девочка модельной внешности, первая ляля в классе, да и в универе явно не последняя если не...
Читать дальше →
Мамаааааааааа.
В первый раз, между прочим.
Так что я уже женщина.
Прикольно. А чувствуеш себя так же.
***
Так, надо описать, а то потом забудеш. Все таки такой день.
Вобщем все прошло как то дыбильно. А как еще может быть с этим ботаном?!!
Короче меня задолбало быть девственницей. В восемнадцать лет то. Девочка модельной внешности, первая ляля в классе, да и в универе явно не последняя если не...
Читать дальше →
Это было три месяца назад. Лиза тогда ездила к бабушке. Надо же — первая самостоятельная поездка на поезде, и такое!...
До сих пор она не могла уяснить себе, Как Это Могло Быть. Хотя все было вполне предсказуемо: три парня в ее купе, вино, закуска, мужские руки на плечах, «ты у нас стесняшка, да?... «
Лиза привыкла думать о себе, как о «не такой, как все», девочке-отличнице без смазливого фэйса, фигуры и «всего такого». И она никогда не думала, что «это» бывает так просто и быстро. Поэтому она даже не поняла, как так получилось, что на ней уже нет блузки, и скользкие языки лижут ей сразу оба соска.
Читать дальше →
До сих пор она не могла уяснить себе, Как Это Могло Быть. Хотя все было вполне предсказуемо: три парня в ее купе, вино, закуска, мужские руки на плечах, «ты у нас стесняшка, да?... «
Лиза привыкла думать о себе, как о «не такой, как все», девочке-отличнице без смазливого фэйса, фигуры и «всего такого». И она никогда не думала, что «это» бывает так просто и быстро. Поэтому она даже не поняла, как так получилось, что на ней уже нет блузки, и скользкие языки лижут ей сразу оба соска.
Читать дальше →
Пролог
Черный, беззвучный, гулкий от безлюдья город. Как пещера.
Вот он какой в полпервого ночи.
«Раз никого нет, то нечего и бояться... «
Лора топала домой от подруги. Предки уехали, оставив ее на хозяйстве. Конечно, она нацепила юбку на полметра короче, проторчала у Ленки на три часа дольше и надудлилась пива на полторы бутылки больше, чем обычно.
Феерия так и не наступила, и разочарованная Лора пыталась восполнить ее, думая о том, как она идет по ночному... ну, Манхэттену, или там...
Читать дальше →
Черный, беззвучный, гулкий от безлюдья город. Как пещера.
Вот он какой в полпервого ночи.
«Раз никого нет, то нечего и бояться... «
Лора топала домой от подруги. Предки уехали, оставив ее на хозяйстве. Конечно, она нацепила юбку на полметра короче, проторчала у Ленки на три часа дольше и надудлилась пива на полторы бутылки больше, чем обычно.
Феерия так и не наступила, и разочарованная Лора пыталась восполнить ее, думая о том, как она идет по ночному... ну, Манхэттену, или там...
Читать дальше →
— ... Может быть, история Дамы С Камелиями смягчит ваше сердце, Елена Ивановна? — Я смотрю «Травиату» не первый раз, Петр Петрович. — Что ж. Остается надеяться только на то, что вода камень точит... — Хороши у вас сравнения, Петр Петрович! По-вашему, я — камень, а музыка великого Верди — вода?
Петр Петрович Скворцов, переводчик с романских языков, возвращался из театра вместе с Еленой Ивановной Подбельской...
Читать дальше →
Петр Петрович Скворцов, переводчик с романских языков, возвращался из театра вместе с Еленой Ивановной Подбельской...
Читать дальше →
Черт, как все-таки приятно убедиться, что мальчишка, сидящий напротив — стриженный под ежик, упакованный в джинсы и кожанку, глазастый, тонколицый, как принц, — что все-таки это не мальчик, а девочка. Мою радость поймет только такой же закоренелый бабник, как я.
Ее выдало и лицо, и глаза, и пластика тела. Черт, а она ведь красавица. Вот без дураков. Настоящий подарок природы и... и ума.
Называйте это как хотите, но то, что светится в глазах, в лице и во всем человеке, — то, что...
Читать дальше →
Ее выдало и лицо, и глаза, и пластика тела. Черт, а она ведь красавица. Вот без дураков. Настоящий подарок природы и... и ума.
Называйте это как хотите, но то, что светится в глазах, в лице и во всем человеке, — то, что...
Читать дальше →
— ... ПОЛЕЖАЕВСКАЯ!
Костю придавили к дверям. «Буду плоский», думал он, вцепившись в портфель.
Вагон трещал по швам. Потертые и сдавленные, как в соковыжималке, люди ехали с работы и огрызались друг на друга: — Аккуратней... — По ногам... — Мужчина, держаться надо... — Стала, блядь! Пройти трудно, да? Прям ебать как трудно, да? — какой-то парень насел на девушку, стоявшую у дверей. Людское цунами выволокло ее к краю, и она вжалась в...
Читать дальше →
Костю придавили к дверям. «Буду плоский», думал он, вцепившись в портфель.
Вагон трещал по швам. Потертые и сдавленные, как в соковыжималке, люди ехали с работы и огрызались друг на друга: — Аккуратней... — По ногам... — Мужчина, держаться надо... — Стала, блядь! Пройти трудно, да? Прям ебать как трудно, да? — какой-то парень насел на девушку, стоявшую у дверей. Людское цунами выволокло ее к краю, и она вжалась в...
Читать дальше →
Юрик с Катей высасывали друг друга мягкими жестокими ртами: — Ааа... — Ууу...
Это было приятно до визга: тонуть в губах, сладких, как заварной крем, захлебываться влагой, влипать языком в язык и таять в нем, как в молоке... — Ууу... — Ооо... Слушай, шмотки долой... Хочу твой бьюст. — Ааа... Юр, может, не надо? — Надо. — Юр... Я все ж таки невеста. Это ничего так, а? — бормотала красавица Катя, стягивая с себя...
Читать дальше →
Это было приятно до визга: тонуть в губах, сладких, как заварной крем, захлебываться влагой, влипать языком в язык и таять в нем, как в молоке... — Ууу... — Ооо... Слушай, шмотки долой... Хочу твой бьюст. — Ааа... Юр, может, не надо? — Надо. — Юр... Я все ж таки невеста. Это ничего так, а? — бормотала красавица Катя, стягивая с себя...
Читать дальше →
Аямэ выросла в бедной деревне Китаяма, у подножья одноименной горы.
Первые шестнадцать лет ее жизни прошли однообразно, как песня сверчка под половицей. Она работала с отцом и матерью в поле, играла с другими детьми в густой траве и думала, что за кромкой гор ничего нет. Иногда родители ездили в Сакаямуру на рынок, и Аямэ думала, что рынок — это место на краю света, где боги дают людям разные вещи, чтобы те могли жить дальше.
Так было до тех пор, пока соски Аямэ не стали чувствительными, как...
Читать дальше →
— Я тебя уволю, — сказал директор, глядя в потолок. — Кого уволишь: меня или люстру? — Паясничаем? — пожаловался директор потолку. — Опять? В универе паясничал, тут паясничаешь... — Сме-е-е-ейся, па-я-я-яц!... — завел Колосков. — Прекратить!!! — директор шваркнул бумагами по столу и повернул розовое лицо к Колоскову. — Ты в кабинете директора! Я твой начальник! Изволь называть меня по имени-отчеству и на вы...
Читать дальше →
Читать дальше →
— ... И наконец, товагищи, мы не можем не обгатить внимания на могальный облик товагища Неплюева!
Товарищ Неплюев поднял голову. Точнее, она сама поднималась, когда кто-то называл ее по фамилии. — ... Я не буду оглашать, эээ, подгобности этой, ткскзть, истогии, известной, впгочем, всем вам не хуже, чем вашему, эээ, покогному слуге... но...
«Семь бед — один педсовет», говорили в курилке...
Читать дальше →
Товарищ Неплюев поднял голову. Точнее, она сама поднималась, когда кто-то называл ее по фамилии. — ... Я не буду оглашать, эээ, подгобности этой, ткскзть, истогии, известной, впгочем, всем вам не хуже, чем вашему, эээ, покогному слуге... но...
«Семь бед — один педсовет», говорили в курилке...
Читать дальше →