Маленькие яркие глазки (перевод с английского). Часть 3

глубине души я подавлял эти чувства.

Я очень хотел посмотреть, как пройдет пикник. Я сказал им, что позабочусь о еде. В городе открылось новое заведение, где подавали курицу. Я слышал, что у них есть особый рецепт, который был очень хорош. Оно называлось Кентакки Фрайд Чикен. Оно идеально подходило для пикников, потому что можно было купить картонное ведро, заполненное курицей, картошкой фри и бисквитами.

Я взял ведро по дороге к ним, и к тому времени, как они погрузились, вся машина пахла восхитительно. Конечно, один вдох, и все охали и ахали еще до того, как мы даже выехали с подъездной дорожки.

Как я выяснил, в понедельник днем в парке никого не бывало. Если не считать пары пешеходов, здесь было безлюдно. Сабрина выбрала красивое место на берегу реки с большим дубом для тени. Мы образовали круг вокруг расстеленного одеяла, и я разложил бумажные тарелки и бутылку вина, прежде чем мы все приступили к еде. Сабрина получила виноградный сок. После нескольких кусков все согласились, что курица заслужила свою репутацию.

Я видел, что всем действительно нравится. Мы пробыли там около часа, когда Мария проскользнула мимо меня и прошептала мне на ухо, чтобы я обнял ее. «Еще один прорыв», — подумал я. До прошлой недели она почти впадала в панику при мысли, что мужчина прикоснется к ней.

Едва почувствовав мою руку, она наклонилась ко мне и положила голову мне на плечо. Сабрина играла с куклой, но как только увидела, что ее мать обнимает меня, тут же подошла и обняла нас обоих в трехстороннем объятии. У Анджелы была улыбка на все лицо.

Впервые я задался вопросом, есть ли шанс жить с Марией нормальной жизнью. Затем был еще вопрос о сексе. По тому, насколько она боялась физического присутствия мужчины, я бы подумал, что о сексе на самом деле не может быть и речи. Я не хотел думать о себе как о поверхностном человеке, но мне было чуть больше двадцати, и будь я проклят, если бы хотел прожить остаток своей жизни как монах.

В течение следующих нескольких дней я много думал не только о Марии, но и о Шери. Секс с ней был чистым раем. Когда я позвонил, ее не было дома. Ее мама сказала, что она ходит по магазинам. Мы приятно поговорили, прежде чем я, наконец, попросил ее, чтобы Шери мне перезвонила. Мысль, которая возникла у меня, когда я повесил трубку, подсказала, что я принял правильное решение.

Шери перезвонила примерно через час. Ее голос звучал обнадеженным. Я сказал ей, что нам нужно сесть где-нибудь наедине и поговорить. Поскольку ее мать и папа не собирались выходить из дома, она направилась в квартиру. Когда она приехала, я заварил свежий кофе.

Когда она вошла, то чмокнула меня в щеку, но ничего не сказала. Мы сели на противоположных концах кухонного стола, поставив перед собой кофе. Ну, сцена была моей, поэтому я глубоко вздохнул и начал:

— Шери, ты была моей первой любовью, и я могу засвидетельствовать то, что как говорится; я всегда буду любить тебя. Когда я узнал о твоей измене, то не знаю, что было сильнее: мой гнев или моя боль. Прошло немногим более двух лет, и большая часть гнева ушла, но большая часть боли все еще присутствует.

Я видел, как она пытается предвосхитить мои слова. Я должен был просто встать и сказать ей одно короткое предложение, но хотел убедиться, что она все поняла.

— Я много думал об этом, с тех пор как ты была здесь на днях. Я уже принял решение, когда звонил ранее, но разговор с твоей мамой окончательно убедил меня.

— Моей мамой? Что она сказала?

— Когда я спросил, были ли вы там, она сказала, что ты ходила по магазинам.

Она сделала то милое личико, которое всегда делала, когда чего-то не понимала.

— Действительно ходила, — сказала она. — Мне нужна была еще одна пара обуви для работы. Я весь день на ногах, поэтому обувь быстро изнашивается.

— Я уверен, что ходила, — подтвердил я, — но мне было интересно, не встречалась ли ты с мужчиной.

Она покачала головой и широко открыла глаза.

— Я не встречалась, Дилан, честно. Я была в магазине.

— И у меня есть все основания верить тебе, Шери, но я все же задавался вопросом.

Я увидел понимание на ее красивом лице, когда она внезапно поняла, о чем я говорю.

— Доверие... оно ушло навсегда, не так ли?

Я кивнул.

— Боюсь, что да, Шери. Я всегда буду сомневаться.

Она смотрела на место на столе и выглядела так, будто была за миллион километров, когда сделала глоток кофе. Я предположил, что она пытается придумать способ восстановить доверие, но знал, что она не сможет. Спустя долгое время она пришла к такому же выводу. Когда она снова посмотрела на меня, на ее лице было принятие.

— Ты прав насчет первой любви, — сказала она с грустью в голосе. — Я тоже всегда буду любить тебя, и мне очень, очень жаль, что я уничтожила то, что у нас было.

— Мне тоже, Шери. Поверь, если бы был способ исправить это...

— Я знаю, — сказала она, прерывая меня, — ты сделал бы это в мгновение ока... я тоже. Честно говоря, я действительно не думала, что ты вернешься ко мне, но попытаться стоило. Я удивлена, что ты не сказал мне, что есть кто-то еще. Я действительно думала, что ты меня пристрелишь, когда я была здесь на днях. Когда ты этого не сделал, я вознамерилась попробовать, но в глубине души знала, что это долгий путь.

Она замолчала на минуту и с улыбкой посмотрела на меня.

— Знаешь, я ведь действительно люблю тебя.

Я подумал о том, чтобы сказать что-нибудь гадкое, вроде того, что, мол, недостаточно, чтобы оставаться верной, но сразу же отказался от этой мысли. Она искренне раскаивалась. Я видел это в ее глазах. Я был уверен, что она какое-то время ругала себя, а я не пинаю людей, когда они падают.

— Как насчет тебя? — спросил я ее. — Кто-нибудь ждет своего часа?

— Нет, я сосредоточилась на том, чтобы привести свою голову в порядок. Мне потребовался почти год, чтобы осознать, от чего я отказалась. С тех пор я работала над тем, чтобы снова стать таким человеком, которого ты бы мог любить.

— Мне очень жаль, Шери.

— Я знаю, Дилан. Тебе не требуется это говорить. Я причинила глубокую боль. Ты не можешь помочь своим чувствам. Иногда любви просто недостаточно, — сказала она, на этот раз заставив себя улыбнуться. — Мы оба молодые, симпатичные, успешные люди, я уверена, что каждый из нас когда-нибудь найдет кого-нибудь. Думаю, мне лучше снова начать заниматься этим, я до сих пор держалась довольно близко к дому.

— Я желаю тебе удачи, Шери, правда.

— Спасибо, Дилан, тебе тоже, — сказала она с еще одной улыбкой. — Ну, мне лучше идти. В эти дни родители обычно ложатся спать довольно рано, и я не хочу их будить.

Она допила последний глоток кофе и встала. Я проводил ее до двери и открыл ее, когда она повернулась ко мне.

— Один последний поцелуй, ради старых времен?

Я обнял ее и притянул к себе для еще одного долгого страстного поцелуя. У нас обоих были слезы на глазах, когда она шла к своей машине. Незадолго до того, как войти в нее, она повернулась и беззвучно произнесла: «Я люблю тебя», — прежде чем послать мне воздушный поцелуй. Я снова почувствовал одиночество, глядя, как она уезжает.

Ложиться спать было еще рано, поэтому я налил себе еще одну чашку кофе и прижался к своему креслу с бумагой Микки Спиллейна. Через несколько минут я обнаружил, что все еще работаю с первым абзацем. Я думал о Марии и даже не осознавал этого.

Я был рад, что у Шери хватило смелости попросить о примирении. После развода я всегда чувствовал, что что-то не доделано. Я думаю, что подсознательно я всегда был немного неуверен в своем решении расторгнуть брак. Я был явно зол и даже не думал о психологической помощи. Со временем, когда гнев рассеялся, закрались сомнения. Сидя там, я наконец почувствовал себя комфортно. Я чувствовал, что действительно могу двигаться дальше, но правда ли, что Мария была подходящей женщиной, или я прыгал со сковороды в огонь?

***