По краю (перевод с английского)

— Недавние события заставили меня быстро повзрослеть, любимый.

— Следующее, что я знаю, это ты, вероятно, станешь брюнеткой.

Впервые, с тех пор как проснулся, я услышал ее смех. Это был отличный звук.

Шэрон снова стала серьезной.

— Я когда-либо буду рожать детей только от одного человека, Стив, — от тебя. Я на время забыла это, спасибо, что напомнил.

— Ты все еще не сказала мне, почему Диего находится в заключении.

— Он не согласился с моим решением о прерывании беременности. На самом деле, он воспринял информацию довольно плохо.

— Хватит ходить вокруг да около, просто скажи мне, Шэрон. Пожалуйста.

— Хорошо, любовь моя. Диего пришел в бешенство, рассердился, плакал и умолял меня «не убивать его сына», как он выразился. Я не обязана была рассказывать ему о своих намерениях, но что-то внутри меня лопнуло, когда я увидела, как ты сидишь в луже собственной крови. Каким-то образом я почувствовала необходимость причинить ему боль.

Она подавила рыдания.

— Я посетила его в больничной палате после операции, чтобы сообщить, что больше никогда не хочу видеть или слышать его. Он пришел в ярость и начал на меня кричать, что он всегда будет участвовать в жизни своих сыновей, и лучше мне не позволять появляться моему слизняку быть где-нибудь рядом с ним.

— Слизняк? Думаю, он не является одним из моих самых больших поклонников, — вздохнул я.

— Я очень разозлилась. Ты получил тяжелые ранения из-за него, возможно, даже умрешь, а у него хватило смелости тебя обзывать. Поэтому я объяснила ему, что у него НЕ БУДЕТ сына. А все, что есть у меня, — это нежелательная беременность, которую я намереваюсь прервать как можно быстрее. Это МОЕ тело, и я решу, как его использовать.

Шэрон напряглась. Она переживала свою битву.

— Диего начал возражать, что это — его семя, и я не могу принять такое решение без его разрешения. На это я извинилась и пообещала в качестве компенсации отправить ему бутылку с семенем своего мужа. И я закончила с плохим оскорблением, о котором, как бы, сожалею.

— Что ты сказала ему?

— Не выпивай все сразу. Это может быть для тебя слишком забористым.

Теперь была моя очередь рассмеяться.

Шэрон улыбнулась.

— Ну, на самом деле я не жалею, что это сказала. Но Диего совершенно взбесился. Он попытался встать с кровати, чтобы добраться до меня, но запутался в проводах и шлангах и упал на пол. Прибежали медсестры, и я ушла так быстро, как могла.

— Боже, Шэрон. Слава Богу, что были эти провода и шланги.

Два дня спустя я появилась в клинике, чтобы сделать это. Каким-то образом об этом узнал Диего и ждал снаружи на стоянке. Не только он, но и его мать, отец, двое его братьев и священник. Боже, Стив, — это было ужасно!

Она остановилась на минуту, чтобы собраться с духом.

— Я так благодарна тому, что со мной была Дана. Она схватила меня за руку и сказала, чтобы я шла и ни за что не останавливалась. Диего был совершенно вне себя, и его братьям пришлось сдерживать его, в противном случае я и правда думаю, что он, возможно, причинил бы мне боль. Отец Диего и священник продолжали убеждать меня отложить процедуру и все обдумать, а как только мы достигли входа, ко мне подошла его мать, назвала меня дешевой шлюхой и дала мне пощечину.

Теперь Шэрон заплакала. Я обнимал ее, но молчал.

— После процедуры я ждала окончательного обследования, когда услышала снаружи комнаты отдыха шум и крики. Позже Дана мне сказала, что шум произошел, когда Диего попытался войти в клинику вместе с одним из своих братьев. Благодаря ее вмешательству им было отказано в доступе. Они все равно пытались войти, в результате чего охраннику сломали ногу, а доктора избили до потери сознания. Когда прибыла полиция, Диего сопротивлялся аресту и ударил в живот офицера.

— О, это действительно плохая идея, — кивнул я.

— Да, определенно плохая. Я не следила за этим делом, но, видимо, у Диего было несколько более ранних столкновений с законом из-за его характера, поэтому судья остался недоволен. Тот факт, что он совершил уголовное преступление в клинике, проводившей аборты, явилось отягчающим обстоятельством, с которым ничего не смогли поделать даже дорогие адвокаты его отца. Так он и оказался за решеткой.

Я на секунду закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на величине дерьмовой бури, оставшейся после моего рокового решения, чтобы моя жена трахалась с другими мужчинами. Я чувствовал себя как Оппенгеймер после Хиросимы.

Шэрон нервно посмотрела на меня:

— Скажи что-нибудь, Стив. Пожалуйста.

— Шэрон, — я взял ее лицо в руки. — В данный момент я так, черт побери, сильно тебя люблю, что не имею ни малейшего понятия, что сказать.

Эпилог

На техасской ферме видный мужчина средних лет наблюдал за закатом из кабины своего Мэсси Фергюсон 6600. Да, он осознавал тот факт, что 6600-й чересчур велик для фермера по выходным дням, но трактор — это личная его слабость. Каким-то образом он заставляет его чувствовать себя настоящим фермером и, таким образом, помогает ему отдохнуть от его трудной повседневной работы в сфере корпоративных ИТ. И это делает скатанные рулоны сена для лошадей легкими.

Иногда он ловил себя на том, что вспоминает, как близко в тот день он подошел к тому, чтобы потерять все это. Он искал дешевого сексуального трепета и рискнул, не до конца осознавая возможные последствия. Он забыл простую и неоспоримую истину: «Люди, идущие по краю, иногда падают».

Его телефон просигналил, указав на входящее СМС. Сообщение было от Шэрон:

«Ужин готов. Дети накрывают на стол. Ты скоро приедешь?»

Мужчина написал ответ:

«А десерт для меня будет?»

Ответ Шэрон:

«О, да, любимый. И тебе лучше приготовиться к тому, чтобы есть его дооолго».

Сообщение от Шоны:

«ПАПА! Перестаньте с мамой писать пошлости и возвращайся домой. Я хочу есть».

Он рассмеялся и пнул ручку коробки передач Мэсси. Жизнь прекрасна.