Блондинка (перевод с английского). Часть 1

она такая бомба. И у нее отличное чувство юмора, за исключением того, что она, кажется, думает, что ТЫ — забавный, что обычно я считаю плохим знаком!

Я легонько толкнул его в плечо. Типичное братское поддразнивание.

— Итак, вот настоящий вопрос: что тебя беспокоит?

— Меня? — Я был застигнут врасплох.

— Да. Вы, ребята, любите друг друга, ясно, что есть не только огромное сексуальное влечение, но и много других важных вещей — дружба, взаимное уважение — так почему ты так волнуешься?

Я сел и просто посмотрел на него.

— Блядь, я всегда забываю, насколько ты проницателен. Ладно. Я действительно, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хочу жениться на Томми. Я хочу быть рядом с ней до конца своей жизни. Но да, я беспокоюсь. Во-первых, я думаю, что мой брак с Эми был катастрофой. Будет больно как сукину сыну, если это повторится.

— Позволь мне по этому поводу тебя успокоить, — сказал Дэвид с улыбкой. — Томми — не Эми, она не эгоистичная и не мелкая, и насколько я понимаю, ее действительно волнуешь ты. Что еще?

— Три аспекта, — сказал я. — В течение нескольких недель я составлял в своей голове список, но все в нем, кроме первой тройки, — тривиально, поэтому их осталось только три.

— Во-первых, я боюсь, что через несколько лет она перестанет хотеть секса так же сильно, как и я. Это было одной из проблем с Эми, знаешь ли. Сначала мы трахались как кролики, делая это все время. Но после пары лет брака я был единственным, кто продолжал этого хотеть... ей же хватало раза в неделю или около того. Я подумал, «хорошо, у нее просто не такое сильное сексуальное влечение, как у меня», и терпел, но мне это не нравилось. Пока я не застукал ее с придурком... В любом случае, я бы не хотел пройти через это еще раз.

— Во-вторых, я немного боюсь, насколько она подозрительна — я немного рассказывал тебе о том, как плохо мужчины обращались с ней в прошлом, но ты не представляешь, насколько это было ужасно. Мы чуть не расстались после примерно двух месяцев из-за телефонного сообщения, которое она услышала от моей старой приятельницы. Потребовалось вмешательство ее подруги Кэти, чтобы даже успокоить ее достаточно, чтобы выслушать мою точку зрения. И я немного беспокоюсь, что нечто подобное может повториться вновь — что-нибудь невинное, что может сбить ее с толку. Так что, это во-вторых.

— И последнее — насколько она сексуальна. Она повсеместно привлекает мужчин, это почти невероятно. Однажды я следовал за ней по улице и был поражен, как много парней пытались к ней подкатить.

— Дело не в том, что я ей не доверяю, потому что я доверяю. Я знаю, что она любит меня, и знаю, что она не ищет кого-то еще. Просто... Просто, если через несколько лет я ей немного наскучу, или мы поссоримся из-за чего-нибудь, и она разозлится, всегда найдется какой-нибудь действительно привлекательный парень, который ждет своего часа, чтобы попытать счастья.

В моем брате мне нравится то, что прежде чем начать говорить, он думает. Я наблюдал, как он все это осмысливал и размышлял. Несколько минут мы молча ели, прежде чем он ответил.

— Хорошо, — сказал он. — Насчет первого. Я — последний парень в мире, который может помочь тебе в этом... я никогда не был женат, у меня никогда не было отношений дольше нескольких месяцев.

— В самом деле? Что, нет Наташи, спрятанной в Смоленске, или Анны в Азербайджане, или, может быть, Луизы в Венеции?

— Я впечатлен, Джек, — в твоих словах больше географии, чем я когда-либо от тебя ожидал! Но нет, в моей жизни нет никаких долгосрочных подружек. Но я полагаю, я думаю, что если два человека женаты, любят друг друга и хорошо общаются — я полагаю, что они должны уметь это разрешить. Это просто компромисс, не так ли? Один любит спать с открытым окном, а другой любит, когда оно закрыто. Я имею в виду, ты договариваешься о какой-то сделке. Ну, я не знаю, иногда тебе нужно подрочить, и она помогает, или что-то в этом роде. А в других случаях, может быть, она занимается с тобой сексом, даже если устала или совсем этого не хочет — просто потому, что любит тебя.

Он посидел еще немного.

— Думаю, также я не считаю существенным третий случай. Я имею в виду, что признаю, что Томми потрясающе сексуальна. — Он посмотрел на меня. — В ней есть что-то уникальное. Если бы она не была с тобой, я легко мог бы представить, что сам бы к ней подкатил. Так что, я понимаю, о чем ты говоришь. Но до тех пор, пока она тебя любит и счастлива с тобой... ну, она, вероятно, уже видела все виды трюков возбужденных парней, которые только есть, и чертовски научилась отбиваться от них.

— Итак, как ты говоришь, если брак не пойдет на убыль или ты не станешь типичным «придурком», чтобы все испортить, — он усмехнулся мне, — тот факт, что она заведет себе другого парня, не должен быть проблемой. Но ее подозрения... вот это мне кажется более тяжелым. Ей нужно доверять тебе, Джек, действительно полностью тебе доверять, чтобы брак был удачным. Это верно для всех и, вероятно, еще более верно для Томми.

— Так что, я бы обязательно женился на ней... Боже мой, не дай ей уйти. Но планируй много разговоров, постоянно оставайся в курсе того, что у нее на уме, и убедись, чтобы между вами никогда не возникали никакие проблемы. Я думаю, я бы сказал это любому, кто думает о женитьбе, но особенно тебе с ней. И последнее, не могли бы вы назначить свадьбу, когда я буду в городе?

***

Мы сделали это. Мы поженились в конце апреля. Кэти и сестра Тэп Алиса были двумя замужними подругами невесты, а я попросил Эрика стать у меня сошафером вместе с Дэвидом, который на три дня прилетел из-за границы.

В церемонии все было замечательно, за исключением того, что Томми хмуро посмотрела на пастора, когда он сказал:

— Ты, Томазина Энн Паркер... — Она ненавидит свое имя, просто НЕНАВИДИТ его, и не позволяет мне его использовать даже в качестве дразнилки.

Мой самый любимый момент в течение всего дня наступил поздно вечером, на вечеринке после регистрации, когда около дюжины наших самых близких друзей зависли в нашем номере для новобрачных, чтобы выпить еще пару бутылок шампанского. Все произнесли тосты, в большинстве из них так или иначе вышучивали меня, а затем настала моя очередь.

Я встал, более чем слегка навеселе, и улыбнулся всем:

— Я знаю, что все вы знаете, что я собираюсь сказать. Я собираюсь сказать вам несколько слащавых, сентиментальных слов о моей молодой невесте... о том, какая она великолепная, милая, очаровательная, щедрая, умная, забавная и неотразимая, и о том, что я проведу все оставшиеся дни на этой планете, пытаясь сделать ее такой же счастливой, каким она делает меня...

Мои слова вызвали приветственные стоны, «ууууу» и насмешливый смех.

— Но прежде чем я перейду к этой части, я хочу поднять бокал за Кэти и Эрика — друзей Томми, а теперь и моих, двух людей, которыми я действительно восхищаюсь, и чьему здравому смыслу я всегда буду доверять. Они — вроде как необычная пара, очень разные, поэтому трудно представить, как они умудряются оставаться вместе. — Я улыбнулся, и мои слушатели почувствовали, что надвигается что-то забавное. — Буквально в последние два дня каждый из них отвел меня в сторону, чтобы поговорить со мной о Томми... Но слова Кэти были такими расплывчатыми, в то время как слова Эрика были невероятно конкретными. На самом деле это было довольно забавно... Кэти сказала мне... как это? О, да. Кэти сказала, что мне лучше позаботиться о Томми, иначе она меня убьет. Ужасно неконкретно, не правда ли? Но зато Эрик сказал: «Джек, если ты когда-нибудь обидишь Томми, я отрежу тебе яйца ржавым охотничьим ножом».

Рев смеха разнесся по комнате, и я поднял бокал над шумом, чтобы сказать:

— За двух великих друзей и защитников Томми!

***

Были ли мы счастливы в браке? И да, и нет. Да, примерно первые четыре года. По крайней мере, я был счастлив... почти сверх моих самых смелых мечтаний... но я действительно верю, что Томми тоже. Но после этого, в течение полутора или двух лет, казалось, что все куда-то ускользнуло. Постепенно, неумолимо, и я не мог это остановить.

Наш медовый месяц в Канкуне был потрясающим. Приехать домой и жить вместе как муж и жена было потрясающе. Купить дом в пригороде, всего в нескольких кварталах от Кэти и Эрика, и вместе поселиться в нем было потрясающе.

Я не знаю, как сказать это, не прибегая ко всем скучным клише. Томми заставила меня почувствовать себя единым целым. Я просыпался каждый день с улыбкой внутри себя, видя ее голову на подушке рядом со мной, зная, что мы много дней будем вместе завтракать и вместе ездить на работу, обедать вместе, а затем приходить домой и проводить вместе вечер.

Она была веселой, поддерживающей, удивительной и нежной. Она любила меня и всегда говорила мне об этом. И наша сексуальная жизнь была фантастической.

Дело было не в том, что она была какой-то сексуальной спортсменкой — как и я — или что все было связано с дилдо, наручниками и трапециями. Наши занятия любовью, вероятно, были такими же, как у многих супружеских пар: иногда веселыми и энергичными, иногда расслабленными и интимными.

Но Томми была такой сексуальной, что даже один взгляд на нее, стоящей на кухне, готовящей спагетти, возбуждал меня. Видя ее улыбку, когда мы чокались пивными бутылками и говорили «ура», я возбуждался. Меня заводило чтение время от времени ее кокетливых писем.

И мои опасения, что наши либидо будут плохо совпадать — как было у меня с Эми — оказались совершенно необоснованными. Я инициировал секс чаще, чем Томми, но было много раз, когда она хотела наброситься на меня и очень ясно давала это понять. Время от времени, когда я хотел поиграть, она была уставшей или отвлекалась, но никогда не говорила «нет» без нежной улыбки и обещания, что позже или на следующий день она подкатит ко мне. И делала это.

Даже по прошествии первых нескольких месяцев по выходным бывали моменты, когда мы часами лежали в постели, ласкаясь, облизывая друг друга и трахаясь, а затем, некоторое время подремав, начинали с начала. Я никогда не мог насытиться ею, но и никогда не чувствовал себя обделенным.

Через пару месяцев после нашей второй годовщины Тэп исполнилось тридцать, и на ее биологических часах зазвонил будильник. Мне было почти тридцать четыре года, и я был более чем готов, поэтому мы начали увлекательный процесс зачатия ребенка.

И какое-то время это было забавно со всеми этими расписанием и шутками о том, когда, как часто и в каком положении. Но через год безрезультатных усилий все стало не так весело, и больше походило на обязанность заниматься сексом в нужное время. Еще полгода без беременности, и настала пора сдавать анализы.

Новости были довольно разрушительными: в то время как я оказался отличным производителем, у Томми выявили какой-то редкий тип порока развития матки, из-за которого она не могла выносить ребенка до нужного срока — у нее были совершенно здоровые яйцеклетки, но ее матка не могла их выращивать. Иногда подобные проблемы можно решить хирургическим путем, но в ее случае три разных врача сказали, что это невозможно.

Я взял для нас несколько выходных на работе, и мы полетели в Аутер-Бэнкс в Северной Каролине на тихий отдых. Мы много спали, особенно Томми, которая была ужасно подавлена, гуляли по пляжу и разговаривали. Иногда она просто сидела и плакала, в то время как я держал ее в объятиях.

Когда она успокоилась, я поднял вопрос об усыновлении.

— Я не знаю, Джек, — сказала она после долгого молчания. — Я тоже думала об этом... но просто не знаю, хочу ли... хочу ли этого для нас... Я так хотела иметь твоих детей...

Она снова заплакала, и я покачал ее в объятиях. Я тоже был разочарован, но далеко не так сильно расстраивался, как Томми. В тот вечер мы еще немного поговорили и решили, что отложим вопрос об усыновлении на несколько месяцев и посмотрим, что почувствуем по прошествии времени.