Синий Додж-минивэн (перевод с английского). Часть 2

баре и выглядит так, словно ждет, чтобы кто-то приударил за ней.

Не тратя времени на то, чтобы спросить себя, хорошая ли это идея, я встал и подошел к рыжеволосой женщине, сидевшей перед стаканом мартини, который был почти пустым.

Я уселся на табуретку слева от нее и сказал:

— Кажется, что все уже почти кончилось, не могли бы вы позволить мне купить вам еще?

Она повернулась и оценивающе посмотрела на меня, слегка улыбаясь.

— Я не против получить еще, но что это за круглая золотая вещь вокруг твоего пальца?

Я громко рассмеялся, уже любя ее:

— Я думаю, что это называют обручальным кольцом. Честно говоря, я просто искал небольшой беседы. Это не попытка съема — я даже не знаю, как это делать. Я уже около двадцати лет не практикуюсь.

Это заставило рассмеяться ее, и я обнаружил, что присоединился к ней. Я заказал ей немного воды и пива для себя, и мы прекрасно поболтали час ли около. Ее звали Адель, и она приехала в город из Калифорнии на неделю, навещая свою сестру с шурином и их нового ребенка.

— Он — очаровательный маленький парень, но Боже спаси, когда он начинает плакать! Я сидела с ними пять дней, и мне просто нужно было выйти на пару часов и побыть рядом со взрослыми.

Мне очень понравилась компания Адели, и она, казалось, тоже была рада пообщаться со мной. Мы держали все легким и случайным. Она упомянула, что развелась три года назад. Я вообще не говорил о своем семейном положении; на самом деле, к моему удивлению, мы провели много времени, болтая о бейсболе — она была фанатом «ангелов» на протяжении всей жизни.

Когда она сказала, что ей пора вернуться в дом ее сестры, мы расстались, пожав друг другу руки и обменявшись широкими улыбками, а я вернулся к Майку и Томми, которые закончили свою игру в дартс и теперь вовсю вешали мне лапшу на уши о том, каким экспертом по съему был я. Я же с улыбкой указал, что не так уж и хорош, поскольку вот сейчас вернулся за стол к ним!

Когда я тем вечером ехал домой, то думал об Адель и, конечно, об Эйлин. Мне нравилось быть в компании привлекательной женщины, но она не была моей женой. Было весело разговаривать с новым человеком, узнавать что-то о ком-то еще и впервые слышать истории, но не было теплого комфорта в проведении времени с кем-то, кого ты любишь и кому доверяешь.

Доверяю? Да, я помню, когда доверял Эйлин. Но смогу ли я снова доверять ей?

Наверное, на самом деле смогу. То есть, было легко поверить, что она усвоила урок и никогда больше мне не изменит. Но это не значит, что мои чувства подозрения и предательства исчезнут. У меня было ощущение, что я буду иметь с ними дело в течение долгого времени.

***

Та ночь в баре, и час разговора с Адель, начало пробивать затор в моей голове. Вместо того чтобы просто дрейфовать в течение моих дней, зациклившись на своей ситуации, не делая никакого прогресса, я начал чувствовать, что думаю об этом более активно. Каждый день плюсы и минусы двух моих альтернатив становились все яснее; мне казалось, что я вижу, что каждый выбор будет значить для моего будущего.

Прошло еще около двух недель, прежде чем я стал готов поговорить с Эйлин. Я оставил ей голосовое сообщение на телефон с вопросом, можем ли мы поговорить в ее квартире. Она, в течение следующих нескольких часов, оставила ответное сообщение, предлагая мне приехать на следующий вечер около восьми вечера.

Когда она открыла дверь в ответ на мой стук, я увидел, что она поработала над своей внешностью. На ней были свободные брюки и свитер, ничего особенного, но выглядела она потрясающе. Ее волосы и макияж были идеальными, а одежда была очень привлекательной. Мне напомнили, какая у меня была красивая жена.

— Привет, Дэнни, — сказала она, неуверенно наклонившись вперед, чтобы поцеловать меня в щеку. Она привела меня в свою маленькую гостиную, где мы уселись, и налила нам по чашке кофе. Я смотрел, как она кладет в мою полчайной ложки сахара и много молока, как она делала уже много лет.

Когда мы устроились с кофе, она посмотрела на меня и сказала:

— Рада тебя видеть.

Я знал, что она была в ужасе, и было бы жестоко затягивать его.

— Эйлин, я много думал, и, прости, наверное, ты это уже поняла. Я собираюсь подать на развод.

Ее глаза начали заполняться слезами, но все, что она сказала, было:

— О, Дэнни!

— В этой ситуации для меня есть только два варианта, и они оба воняют. Я не хочу быть одиноким и сиротливым, гадая, смогу ли я когда-нибудь встретить кого-нибудь, с кем смогу поделиться до конца своей жизни. Я все еще люблю тебя и знаю, что ты любишь меня. С другой стороны, прошло уже более четырех месяцев, а я до сих пор не хочу, чтобы ты приходила домой. Каждый раз, когда я пытаюсь себе это представить, я вижу, что это не сработает. Какой бы любящей и внимательной ты ни была ко мне, я не смогу оставить позади то, что ты сделала, и то, как это заставило меня чувствовать себя. Я уже не такой злой, как был, но я все еще не хочу быть рядом с тобой, не говоря уже о том, чтобы жить с тобой или спать. Когда я думаю об этом, очень ясно, что для меня это просто не сработает. Я знаю, что ты приложила немало усилий, Эйлин. Я знаю, что ты провела консультирование и все такое, и действительно изо всех сил пыталась понять, почему ты это сделала. Я благодарен тебе за это.

— Но только есть некоторые вещи, которые слишком серьезны, чтобы пройти мимо. И я, наконец, понял, что то, что ты сделала, слишком серьезно, чтобы я мог пройти мимо.

Я перестал говорить. Пока я говорил, я смотрел в никуда, а теперь посмотрел на Эйлин. Она смотрела в ответ на меня и тихо плакала, ее плечи дрожали.

Я подошел и сел рядом с ней на диван, и она крепко обняла меня, всхлипывая. Я подержал ее несколько минут, а затем осторожно выбрался из ее рук.

— Прости, Эйлин, — очень тихо сказал я. Затем подошел к двери квартиры, открыл ее и вышел.