Совращение прапорщицей в учебке

она хорошая девочка и как я сейчас сделаю ей хорошо. Ласковые слова постепенно превращались в пошлые, а поглаживания в настойчивые ощупывания, я стал лапать ее грудь и трогать ее за поразительно длинные соски, до вожделенных отверстий ее я не доставал. Она поняла, что мы только начали, потому что член мой у нее во рту, пережив неприятные ощущения, которые бывают после оргазма, снова стал набухать и набирать силу. Этот взгляд ее глаз снизу, ее мясистый нос и вошедший в губы, достающий почти до ее горла член создавали ощущение участия в каком-то извращении. Но члену было хорошо. Одной рукой она поглаживала и сжимала мне яйца, а второй рукой снова стала ласкать себя. Я подумал, что таким макаром я опять кончу ей в рот, а хотелось войти в вожделенную и неопробованную еще ее женскую плоть снизу. Будучи неопытным непроходимым балбесом, я еще не прикасался к женским органам языком, хотя на стадии возбуждения всякая брезгливость теряется и можно позволить себе любые виды ласк. Марина хорошо подготовила себя сама, а потом, не вынимая член изо рта потянула меня, чтобы я лег на спину и стала сосать член более интенсивно, подрачивая его смазанной чем-то рукой. Я долго бы так не выдержал и за руки потянул ее наверх на себя. Напротив меня оказались ее волшебные возбужденные глаза, она не давая мне ничего говорить, принялась сосать мой язык и облизывать губы. Изо рта ее слегка пахло спермой, но я сливался с ней в поцелуе, забыв обо всем. Мой член прикасался к ее попке, руки жадно блуждали по ее телу, не зная запретов. А потом она отвела руку назад и насадила себя на мой член.

Марина было сильно старше меня, у меня до нее были только молоденькие девчонки, и по рассказам продвинутых друзей, я ожидал неких изменений ощущений. Но жаркое влажное колечко ее пизды невероятно плотно обхватило мой член, почти также, как до этого ее губы. И она стала медленно двигаться на мне. В конце поступательного движения, головкой я упирался во что-то, и Марина издавала тягучий стон. Она не ускорялась, она умела наслаждаться. Плотное колечко как будто тоже изменяло силу сжатия члена, она умела играть им, и мое возбуждение стало скачками нарастать. Я испугался, что обкончаюсь сейчас раньше нужного момента, смочив палец слюной и просунув руку между нами, стал ласкать ее клитор. Она отзывалась на любые действия стонами. Она, как будто истосковалась по мужской ласке и сейчас отрывалась по полной, наслаждаясь каждым толчком члена, каждым поцелуем. А я неумолимо приближался к финишу.

Чтобы отсрочить этот момент, я перевернул ее, уложив под себя, раздвинул стройные ноги, вытащил член и постучал им по ее ляжкам и лобку. Под ней обозначилось на простыне пятно смазки, она сильно текла. Между ног ее раскрылись довольно тонкие губки, полностью свободные от растительности — они обнажали ярко алое ее нутро, а чуть выше расцвел увесистый бутончик клитора, и клитор и соски у нее были необычно длинными. Немного сбив возбуждение, я медленно поводил членом по ее губам возле входа, подразнил ее клитор прикосновением хуя и вошел в пизду с резким хлюпающим звуком. Она вскрикнула, и я, закинув ее ноги наверх, начал ебать ее быстро и глубоко. Маринкины волосы разметались по постели, она стонала и мотала головой, а я продолжал вгонять в нее хуй, не останавливаясь. Она выдержала недолго и со странным всхлипом «Оххх... « стала кончать, выгнувшись и едва не скинув меня с себя судорожным распрямлением ног. Я отпустил ее бьющиеся ноги на волю и продолжил ебать ее, уже не сдерживаясь и наслаждаясь ее судорогами. Взрослая, зрелая, стройная женщина билась подо мной в оргазме, забыв про мужа и детей, про работу. Про работу она наверное не забыла, поскольку с закрытым ртом у нее получались мычания вместо крика.

Я еще не кончил, как в соседней комнате раздались какие-то звуки, у кого-то был ключ. Я приостановился и оглянулся. Дверь открылась, ее муж невозмутимо прошел мимо нас, не глядя в нашу сторону и сел за стол. Когда он проходил, я думал, что он сейчас уебет мне пистолетом по голове или нож воткнет в спину. Как же она не оставила ключ в замке, почему? В пизде его жены по прежнему торчал мой член, и я не мог на него подействовать, он должен был кончить. Ситуация стресса на него почему-то не действовала тоже, ну неуправляемый отросток, блядь, что с ним сделаешь. Я не мог из нее выйти, потому что она судорожно обхватила меня ногами и руками и крупно вздрагивала, еще не отойдя от оргазма. А когда он начал говорить, она снова впилась в мои губы своими губами и колечко ее пизды стало массировать мой член.

— Если ты обидишь Маринку, я убью тебя, гандон. Я ее люблю. Она заслуживает счастья. А я много не могу ей дать. А ей нужно, она в расцвете лет. А эта ебаная война отняла у меня всё. — он говорил с надрывом. Но я не мог сосредоточиться на его эмоциях, поскольку Маринка обрабатывала там внутри мой хуй и немножко двигалась подо мной, а рот мой слился с ее ртом в глубоком поцелуе.

— Ты люби ее, пидор. Люби, она хорошая. — он говорил, не поворачиваясь к нам.

Тут я не выдержал, она добилась своего, и я начал наполнять его жену спермой, молча, стараясь не застонать и не дернуться. А она лежала, откинув голову на матрас, со слезами то ли счастья, то ли горя на лице.