Дочки-матери. Главы 37—45

её дядя. Улыбался звёздной коварной улыбкой охотника, получившего заветный трофей.
— А будет ещё лучше, — сказал он, выгибая бровь.
— Да? — она расцвела в улыбке. — Лучше чем сегодня?
— Гораздо лучше, — он пришлёпнул её по попе, приглашая занять место в машине.
Катя неловко засмеялась, стягивая по привычке юбку к коленкам.

39
После обеда Настя ушла загорать на озеро. Ей хотелось побыть одной после необычного опыта. Поцелуи и секс с Вероникой, а главное — дикое возбуждение, которое она при этом испытала, вывернули её наизнанку. Представление о собственной сексуальности поменялось в одночасье, Настя и боялась, и тайно хотела повторить случившееся, но с кем-нибудь другим.
«С Катей, например», — она густо покраснела, накрыла лицо двумя руками и долго тёрла глаза и уши, переворачиваясь то на спину, то на грудь, подставляя своё бархатное тело под ласковые лучи солнца.
Корчагина страдала, болезненно переваривала пробуждение нового интереса к девушкам. Лёжа на пляже, она пугалась, отгоняла от себя дикие фантазии. Но всё попусту, когда перед глазами маячит образ любимой двоюродной сестрицы.

###
Вероника поставила ножку на поперечину забора, нагнулась чтобы завязать шнурок розового кеда.
— А мы тут тоже не скучали, — улыбаясь краешком губ, сказала она.
Катя, из которой Алашеева чуть ли не клещами вырвала признание об утрате девственности, светилась тайной радостью. Наконец-то она и может похвастаться успехами на личном фронте.
— Мой папа не даст соскучиться, — сказала она и хихикнула.
— А ты откуда знаешь? — Вероника сразу насупилась, взглянула на неё шуточно суровым инквизитором.
— Мама с ним никогда не скучала, — оправдывалась Катя.
— Так то мама! — расплылась в улыбке Вероника. — Она одна, а нас-то двое!
— Ты и Настя? — Катя хлопала ресничками.
— Нет, ты и ты! Конечно, Настя! Или у тебя ещё есть сёстры?
— Нет, больше никого, — Катя морщила бровки, представляя картину маслом. — Так вы сразу втроём или по отдельности?
— Ха-ха-ха! — заржала чертёнком Вероника. — «По отдельности». По отдельности, знаешь, как называется? Ма-стур-ба-ция. Втроём, конечно.

Катя сглотнула слюну.
— Круто, — сказала она, округлив глазки. — Папе тоже понравилось?
— Конечно, — они выдвинулись по дорожке, ведущей к лугу. — Мужчинам всегда такое нравится.
— А у тебя уже было с двумя мужчинами? — Катя приняла безразличный тон. Разговоры о сексе всегда казались ей чуточку враньём. Но теперь-то и она имеет право высказывать мнение, не испытывая при этом комплексов.
— Неа, — Вероника с улыбкой оглянулась. — А ты что, хочешь попробовать?
— Не знаю, — Катя вернулась к растерянной улыбке. — Нет, наверное. Потом как-нибудь, — пролепетала она.
— А было бы прикольно, если б тебя твой папаша трахнул, думая, что ты — это Настя, — шалунья залилась озорным смехом.

Катя в шоке раскрыла рот, выпучила глазки и плелась так по лугу, путаясь в мыслях.
— Фу! Даже не хочу думать об этом! — воскликнула она. Знакомая морщинка осуждения пролегла над переносицей.
— А чё? — Вероника забавным чёртиком прыгала вокруг. — Темнота — друг молодёжи, в темноте не видно рожи, — она ржала, хватаясь за живот.
Катя улыбалась, злостные огоньки блестели в глазах.
— Мой папа никогда не станет таким заниматься, — сказала она, сжимая губки.
— Каким?
— Сексом неизвестно с кем.
— Почему неизвестно? Известно. С Настей, конечно. Только это будешь ты! — она пропела последние слова, вытягивая «ы», давясь от смеха. — Он и тебя тоже трахнет! — Вероника споткнулась и покатилась по траве. Перекати-поле. — Папа трахнет дочку! — стонала она, заливаясь дурацким хохотом.
— Дура! — выплеснула Катя и, топнув ножкой, побежала к лесу.

###
Вечернее небо наполнилось фиолетовым блеском, лишь на горизонте верхушки елей купались в розовом сиянии заката. Михаил вдохнул полную грудь воздуха, задержал его на несколько секунд и с шумом выпустил через нос. На лице его гуляла довольная улыбка.
— Вероника сказала, что ты ей больше нравишься, — он оскалился, ловя Солнцева в прищуре глаз.
Андрей хмыкнул, покачал одурманенной головой.
— Разве ей не всё равно? — спросил он.
Миша задумался, слова Андрея имели резон, особенно учитывая последние события дня минувшего.
«Катенька, Катюша, — мысленно смаковал он сладкое имя. — Котик ласковый, пушистый. Вот кому не всё равно».
— Так что ты там говорил насчёт Насти? — спросил он вслух, поигрывая зубочисткой на губах.
— Что? — Солнцев нахмурился.
— Любовь-морковь, что.
— А, это. Ну было дело, да прошло.
— Чего так? — Миша повернул голову набок, склонился вперёд.

Андрей вздохнул, отвернулся к саду.
— Сложно всё, — сказал он, жуя губы. — Да и неправильно. У Насти своя жизнь, у меня своя.
— М-м-м, — Миша растянулся в улыбке до ушей. — Как я тебя понимаю.
— Всё эта Вероника чудит. Влезла, как слон в посудную лавку, — Солнцев грустно рассмеялся.
Миша вторил кхеками, достал сигаретку, затянулся.
— Пора её наказать, — сказал он, подмигивая, встречаясь глазами с Андреем.
— Как? — тот улыбался, почёсывая двухдневную щетину на подбородке.
— Ну как, — Миша развёл руками. — Ремень, крапива, можешь вон дубчик вырезать.
Андрей облизнул губы, зрачки его застыли на бутылке.
— Я не люблю наказывать, — сказал он, хмурясь.
— Вот те раз, — Корчагин взял бутылку, разлил аккуратно алкоголь по рюмкам. — А Настю любишь?
— Что?
— Что-что, наказывать.

Андрей улыбнулся, пристыженно отвёл глаза.
— Она сама попросила.
— Да ладно! — Корчагин оскалился, поднимая рюмку, чокнулся с Солнцевым. — За Катеньку-Катюшу и её прекрасное будущее, — он опять подмигнул.
Андрей задержался взглядом на горле Корчагина. Кадык вздрогнул, в следующий момент Михаил потянулся за корнишоном, громко втягивая воздух через нос.
Вздохнув, Солнцев последовал примеру. Пить за прекрасное будущее дочери ему ещё не доводилось.

###
Вероника напялила чулки, стянула обтягивающее платье до колен. Отражение в зеркале обещало много сладких моментов. Она в который раз накрыла грудки ладонями, пригладила соски.
— Да нет там ничего, — весело прокомментировала Настя, лежавшая в своей постели.
— Ничего ты не понимаешь, — Вероника втянула губы, вывернула их бантиком. — Главное не размер, а качество.
— Попу сходи помой.
— Без тебя разберусь.
— Девочки не ссорьтесь, — Солнцева, наблюдавшая картину со стороны, поморщилась.
— А мы и не ссоримся. Правда, Настя? — Вероника бросила шаловливый взгляд в сторону Корчагиной.
— Иди уже трахайся скорей, — Настя с презрением скривила губы.
— Ну и пойду! А вы сидите здесь как дуры, — Вероника высунула язык, выпучила глазки и поскакала к двери.
— Попу береги! — бросила Настя ей вслед. — Она ж не резиновая.
— А у меня, может, резиновая, — отозвалась непоседа, прыгая по лестнице.
Дверь за ней хлопнула, и девушки прыснули со смеху.

###
Ритуал очищения попы прошёл без эксцессов. Алашеева кайфовала наполняя кишечник тёплой водой. Свисток, воткнутый в анус, соединился трубкой с луковидной клизмой. Нажимая на неё, Вероника чувствовала, как ускоряется вода в попу, как она щекочет всё изнутри.
— Пам-парам-пам, — пропела девушка, садясь на унитаз. Чистая струйка воды, пятая за вечер, устремилась вниз.
Подмывшись, она окончательно привела себя в порядок, намазала ароматным кремом руки и бёдра. Теперь от неё пахло лавандой, или ромашкой, или ещё чем-то. Надпись на старом тюбике, найденном в коробке дома, совсем стёрлась.
Стрекот кузнечиков во дворе наполнил слух. Вероника застыла, прислушиваясь к глухо бухающим голосам мужчин на веранде. Перескочив через заборчик, поскакала вокруг дома, заходя к бане со стороны сада.

Она была увлечена охотой на пап, в голове играла любимая песенка, подслушанная недавно на радио в машине Корчагина:
«Папа ...  Читать дальше →