Феникс

она почувствовала, что она моя, моя вся без остатка. Физиология похоже на моей стороне, ее тело явно не против, но что творится у нее в голове? Из плюсов то, что у нее сильный стресс, весь ее мир рухнул и перевернулся, она похоже склонна искать новый смысл жизни. И я войду в эту ее новую жизнь, хочет она того, или нет».

Так за размышлениями они проследовали в комнату, пленница шла впереди и похититель сзади. Она легла на кровать и поднесла руки в наручниках кольцу в стене, чтобы он мог ее пристегнуть. Вдруг неожиданно она стала на колени, снова вытянула руки к кольцу, затем опустила голову и локти вниз и уткнулась лицом в подушку.

— Что это ты делаешь? — спросил удивленный Александр

— Я готова доставить удовольствие своему господину, — ответила она, как показалось Александру с некоторой издевкой в голосе.

— Я хотел снять наручники, но если тебе так больше нравится... — насмешливо ответил он, пристегивая ее к стене.

Он ушел в другую комнату, спрятать ключ, девица оставалась неподвижной, демонстрируя показную покорность. «Ты решила поиграть, девочка, ну что же я наиграюсь сейчас с тобой всласть, на всю жизнь запомнишь... Надеюсь, что запомнишь», — мысленно добавил он.

Вернувшись, он отбросил одеяло в сторону, чтобы не мешало и сделал еще пару фотографий. Он мечтательно подумал, как потом, он будет рассматривать ее фотографии, от самой первой, где она еще одета, но уже связана, до вот этой, где она показана покорной рабыней, ожидающей воли господина. «Но будет ли фото, где они будут вместе, нет, где она будет с ним по своей воле»? Вот какое фото он хотел иметь. Собрав волю в кулак, Александр отбросил внезапно возникшие сомнения. « Не кисни, ты она всего лишь женщина, ты уже укротил ее. Иди, получи свой приз».

Он убрал фотоаппарат и вернулся в комнату, пленница покорно ждала своей участи, ее зад высоко поднят вверх, похоже уже она поняла предпочтения Александра. Ее задняя дверь по-прежнему была наглухо закрыта ее с вечера. «Надеюсь, ей не будет слишком уж больно», — подумал он. Презерватив он одевать не стал, так как именно анальным сексом планировал закончить дело. Он присел рядом и перед тем как начать, еще раз осмотрел свой трофей. Она была молода и красива, отсутствие загара выгодно подчеркивало белизну ее кожи, розовые соски грудей виднелись из-под опущенных предплечий. Бесстыдно широко раздвинутые ноги открывали взору нежный розовый ничем не прикрытый бутон, сладостно манящий, зовущий в бой, готовый принять его, открыться на всю глубину, поглотить и утолить его страсть. Вожделение быстро овладело Александром. Будь действительно она его рабыней, он бы овладел ей немедленно, но он хотел, чтобы она разделила с ним жар полыхающей в нем страсти, чтобы она наслаждалась вместе с ним, а не была лишь живой куклой, холодной и безразличной.

Он приблизился к ней, начал целовать, медленно перемещаясь по телу, затылок, потом шею, чуть прикусил зубами мочку уха и провел языком за ней, ниже, ниже и вот уже нависает над ней, двигаясь вниз по позвоночнику, прокладывая себе путь поцелуями. Вот уже он целует ее бедра и наконец, его язык уже между них. И Александр чувствовал как уже третий раз за сутки, ее тело отвечает его притязаниям, что каждый раз это происходит все раньше, все отчетливей, и что она может говорить что угодно, но ее тело, да ее тело уже принадлежит ему безраздельно, и она осознает это, и готова отдаться его власти и забыть обо всем, хотя бы пока поток страсти несет ее к вершинам чувственных наслаждений. Очень скоро она готова была уже принять его, даже слегка дрожала в нетерпении, желая наконец ощутить его внутри себя, раскрыться перед ним полностью, дать проникнуть на всю глубину, утолить его страсть и разделить с ним миг наслаждения. «Ты моя, теперь только моя», — шептал он входя в нее, и ее тело приняло его, нежно обхватило, приласкало и с каждым мигом он погружался внутрь нее глубже и глубже, вначале робко и аккуратно, словно прощупывая верный путь, по после все настойчивее, все уверенней. Он мог бы взять ее так, как хотел сам, ничто не препятствовало этому, но Александр как раз и не и хотел так. Он истово желал доставить ей наслаждение, хотел услышать ее стон, мечтал, что бы она забыла обо всем и прыгнула в омут с головой, как это сделал он. Меняя темп и чередуя ласки, он медленно, но верно подбирал ключи, отворяя один за другим ее внутренние засовы, отделявшие ее от безумия чувственности, не знающей границ и запретов. И вот уже все ее тело безраздельно подчинилось его власти, и он давал, а она принимала, но отдавала ему уже много больше, и невероятное, волшебное, давно не испытанное наслаждение захватило его. Александр был на грани, он не почти сдерживать себя, чтобы не исторгнуть себя внутрь нее, когда услышал ее стон, сначала совсем тихий робкий, словно она из всех сил пыталась скрыть свои чувства, затем все более и более отчетливый.

Александр было хотел забыть о своем плане и разделить миг блаженства с этой женщиной, а потом будь что будет... Но сам факт того что он так легко в общем-то добился желаемого, разбудил в нем гордыню, яд вседозволенности проник в его сознание и начал растекаться там, слово грязная липкая жижа. Он поглощал, обволакивал, заглушал все доводы разума и шептал, тихо шептал «Делай с ней что хочешь, все что задумал, просто сделай и все, давай!»

Александр резко вышел из нее, вытащил затычку, открыв взору расширившуюся, глубокую так зовущую ее заднюю дверь, решительно и безжалостно, словно боясь что та вновь закроется, вонзился в нее. И вновь комнату огласил ее стон, но это не был уже стон боли, а не удовольствия, но Александр словно не видел и не слышал ничего. Похоть, чувство вседозволенности и какая-то внезапная ярость поглотили его. Он двигался внутри нее как заведенный, словно хотел пробить насквозь, не замечая, что причиняет ей боль, впрочем к счастью для девушки Александр давно уже был на грани, это безумие не продлилось долго. После серии сильных толчков он излился внутрь нее горячей струей и почти сразу покинул ее тело.

Обессиленный он некоторое время лежал на спине, смотря в потолок, словно пытаясь разглядеть там что либо. Александр не видел как, девушка отвернулась к стене и уткнувшись лицом в подушку тихо плакала от боли и обиды. Но продолжал лежать со взглядом, направленным в никуда, пока вдруг внезапно не встал с места. Вернувшись, он наклонился к ней, отделил ее руки от кольца в стене, затем снял наручники. И только сейчас он увидел слезы на ее лице, внезапно встревожившись, он спросил:

— Что с тобой?

— Ты весь зад порвал — ответила она, всхлипнула и добавила с издевкой. — Мой господин.

Это мгновение и Александра придавило бетонной плитой, сбило с ног, лишило надежды. « Что я наделал, зачем?» Он хотел было сказать ее что-то в оправдание, вымолить прощение, но вдруг понял, что поздно, и тихо сказал:

— Ты свободна, я не вправе и не в силах более удерживать тебя.

— Похитил, надругался — она растирала следы от наручников, вытирала слезы — три раза уже за день, три раза! А теперь что, надоела я тебе?!

— Я лишь хочу...

— Да ты даже имени моего не спросил! Отодрать меня как последнюю шлюху и избавиться, вот чего ты хотел! — перебила она его, постепенно смелея и переходя на крик.

— Я хотел...

— Знаю я, чего ты хотел: думал будешь делать со мной что хочешь, — вторично перебила она Александра — а потом убьешь и избавишься, но видно кишка тонка...

Внезапный приступ ярости вспыхнул в Александре, словно спичка на раскаленной плите. Он схватил девушку за горло, повалил на спину, не давая дышать, она пыталась вырваться, но он навалился на нее всем телом, ее губы попусту пытались схватить хватать воздух. Его лицо было рядом с ее лицом в каком-то сантиметре, он кричал на нее в исступлении:

— Я лишь хотел сказать, что не могу больше удерживать тебя силой, — она пыталась отбиваться руками, но быстро слабела, сознание уже оставляло ее — Я не могу так больше! — прокричал ...  Читать дальше →