Нежные оковы

Лиза собирается, и девочки синхронизируют движения со мной. Долбимая с двух сторон Карина млеет, начинает постанывать, я захватываю ее соски, сжимаю, мну и не выдержав кончаю ей внутрь. Не страшно, она приняла меры, но пора и ей кончать пока член не обмяк, Карина укоряется и выгнувшись назад принимает оргазм, мои руки тискают в это время ее грудь, а член исторгается полностью.

Мы лежим втроем на кровати, я промеж девушек и болтаем о разных пустяках. Отдыхаю, готовлюсь к новому раунду. Звонок в дверь. Хм, кто это может быть? Лиза накидывает халат и бежит открывать. Шум, возня и оттолкнув Каринину подругу, в комнату врывается Аня. Смотрит, держась из последних сил, во взгляде уже нет злости, лишь отчаянье и боль, вытирает выступившую слезу и убегает прочь. Все ясно, все кончено. Я знал, что так будет, но мне почему-то больно, очень больно. Подруги все понимают и как могут утешают меня, и я принимаю их утешение.

Утром без приглашения и церемоний я врываюсь в кабинет Марины Викторовны, она поднимает глаза от бумаг.

— Зачем? — спрашиваю я в лоб

— Так надо. Лучше так, чем она узнала бы потом. Я должна заботиться о ней, я значит должна вас разлучить, пока она не пропала.

— Ты уговорила девочек потрахаться со мной и послала к ним Аню, чтобы она меня бросила.

— Почти. Я позволила им, она давно хотели тебя завалить. Как я понимаю, Аня тебя особо не волнует?

— А как она?

— Хуже чем думала. Прибежала сюда, держалась как могла, а потом зашлась в истерике. Я ее раздела как ребенка и уложила в постель, она не хотела отпускать меня и обнимала как мамочку и я легла рядом.

Марина всегда спала голая, и это придавало пикантности ситуации.

— Помогло?

— Не очень. Пришлось пойти на крайнее меры и приласкать ее.

— И как?

— Сопротивлялась поначалу, но потом приняла, кончила в конце и уснула почти сразу.

— А ты?

— Осталась с ней, вообще было здорово, но не думаю, что мы с ней когда-нибудь это повторим...

Дни прирастали в недели, и семестр подходил к концу. Лена оставила меня, найдя наконец любовника своего возраста, он как раз разводился, и познакомившись с бывшей женой она легко получила ключ. В последнюю нашу ночь она истово благодарила меня, признавшись, что без меня у нее ничего не вышло бы. Я жил попеременно с Мариной и с девочками. Тогда общаясь с ними я увидел, что есть любовь. Они понимали друг друга с полуслова, заботились, предугадывали желания. Как? Я не мог понять и в такие моменты чувствовал себя лишним и с грустью вспоминал Аню. Может у нас был шанс, но что теперь? Что теперь? И ведь что самое паршивое: чем больше я узнавал девочек, тем больше скучал по ней. Они давали мне все что нужно, я давал им, что просили, но я прекрасно понимал, что вместо меня мог быть кто угодно, и ничего не изменилось бы. А Аня хотела именно меня. Меня, а не мой член, мои руки, язык, всего меня как есть. А взял ее чувства, и втоптал в грязь. Тщательно, планомерно в несколько этапов. Да не хотел, но сделал, но даже не это самое плохое, я видел, как она смотрела на меня, когда наши взгляды встречались. Я пальчиком мог бы ее поманить, и она прибежала бы как послушная собачонка, и я знал, что рано или поздно я это сделаю. Я просто хочу то, что не дозволено, или это нечто большее? Не знаю, но боюсь узнать.

Послезавтра последний экзамен, Ленин экзамен, а через неделю полечу домой. Вечером почему-то Марина не подвезла меня, и я добрался к ней сам. Вид у нее был грустный.

— Что-то не так? Я зря пришел?

— Да нет, нормально, об Ане волнуюсь

— Что с ней?

— Переводится отсюда, больше мы не увидимся.

Резануло, ударило, ошарашило, все сразу, за секунду я забыл обо всем, забыл о Марине, Лизе Карине, Ксюше. Я никогда не увижу Аню! Вообще никогда! Я осознал это, и слеза помимо воли прокатилась по щеке.

— Молчишь? Вижу хреново чего-то тебе, что делать будешь?

— А разве можно что-то сделать?

— А ты расскажи мне, что об этом думаешь. Кто для тебя Аня, и как же Лиза, Карина?

— Что рассказать?

— Правду, правда все решит.

Я не знал, не знал, что ответить, но молчать было нельзя и я начал соображать на ходу.

— У Лизы и Карины вполне гармоничные отношения и без меня... Я им не нужен, они это еще не поняли, а я похоже понял. Я для них костыль или протез. Протез мужа, потом протез отца их детей. Не хочу быть протезом. Я вообще не знаю, что будет, может у нас с Аней не вообще не сложится, или мы разбежимся через месяц год, несколько лет. Но я знаю, что буду последним идиотом, если не попробую.

— Что попробуешь?

— Вымолить прощение. Буду умолять ее принять меня.

— А потом сбежишь?

— Не сбегу. Я многое понял. С ней не так, как с прочими, никто не относился ко мне, как она. Я могу прожить без и нее, но не хочу. Не хочу ее больше оставлять

— Так что ты сейчас делать будешь?

— На звонки мои она давно отвечает, потому искать ее буду, прямо сейчас побегу.

— Не нужно никуда бежать, — я узнал голос. Конечно, она все это время была в соседней комнате. От Марины иного и не стоило ожидать. Но знаете, она все правильно сделала.

Вскочив с места, я буквально набросился на Аню, хочет, нет — но она в моих объятиях.

— Не отпущу, никуда не отпущу, — шепчу я ей. Блин, да я плачу походу, охренеть просто! Она вежливо подождала, пока я успокоюсь, потом снова задала старый вопрос.

— Так что, будешь моим парнем?

— Буду, — решительно заявил я. Марина передала ключ Ане и судьба моя была решена.

— Марину будешь навещать два три дня в неделю. Я в долгу пред ней, да и отдыхать мне от тебя тоже надо. Ты горячий очень, — улыбнулась она.

— Хорошо.

— Ты так будешьсо всем соглашаться? Знаешь, мне хочется тебя наказать.

— Накажи, — спокойно согласился я

— Блин, так неинтересно! — призналась она, поджав губки.

— Я через неделю домой полечу, — так между делом признался ей, но не дав погрустнеть, добавил. — С мамой тебя познакомлю.

Она замерла в нерешительности, взгляд заметался, она посмотрела на меня, на Марину, ища ответа, но поймав ее холодный взгляд поняла, что тут все зависит от нее самой. Она немного испугалась, хотела что-то сказать, но слова путались.

— Я... с тобой... к тебе... мы вместе?

— Ну ты же теперь моя девушка, — улыбнулся я, обыгрывая очевидный факт. Плотину прорвало, и минуты две Анечка рыдала уткнувшись в мое плечо. Я нежно поглаживал ее по спине и не говорил ничего, ей нужно было выплакаться и наконец отпустить свою боль. Боль сомнений, боль неразделенных чувств, боль одиночества. Все это уходило из нее вместе со слезами, навсегда? Не знаю, не могу знать. Но буду стараться. Нет, стараться — плохое слово. Хотелось укрыть ее от всех бед мира, смогу ли? Да, должен, но смогу ли? По крайней мере я не должен быть источником проблем, а с остальным мы справимся. Стоп, я уже сказал Мы, вот оно значит как. А ведь верно: Мы. Мы пойдем по жизни вместе рука об руку, пока хватит сил, мы будем держаться друг друга. Это даже уже не выбор, нет уже выбора, я пытался прожить без нее, она пыталась, мне казалось, что я справился с этим, но вот я опять здесь.

Я начал вспоминать, как все было с самого начала и понял что врал, врал самому себе. Я испугался, тупо испугался. Потому что почти с самого начала я чувствовал к ней больше чем просто влечение, не сразу не с первой встречи, но как-то незаметно это проникло в меня, и я боялся это принять, боялся что это ограничит мою свободу. И я стал бороться с этим, мучил себя и ее. Мне больно было делать ее больно, но я все равно делал. Больно делать ей больно... Дурак, какой дурак! Хотел узнать что такое любовь, а вот она! Похоже я люблю эту пышечку, что заливает сейчас слезами мою рубашку.

Она успокоилась, вытерла слезы и чуть отстранившись отвернулась в сторону, помолчав с полминуты она вздохнула и глядя мне в глаза спросила.

— Почему ты теперь со мной? Пожалел или стыдно стало? — ее взгляд сверлил меня, не давая соврать или уклонится.

— Я люблю тебя, — три словапрозвучали тихо и ровно, одно за другим. Все, я это сказал, стало как-то легко и спокойно.

Она переменилась в лице, смотрела, изучала по миллиметру мое лицо, мимику губ, выражение глаз, пыталась понять, не игра ли это, а разобравшись, нежно поцеловала меня в губы, смутилась как школьница и прижалась ко мне щекой, охватив торс руками.

Марина оставила нас, уехав к одному из бывших любовников, я знал, что ей сейчас нелегко, но с первой встречи мы понимали, что рано или поздно так будет, и я буду не ее, а одним из тех, что был ее. Впрочем с благословения Ани мы еще не раз будем радовать друг друга. «Как же так», — спросите вы? А так, я люблю Анечку и потому не откажу ей, а она...

Марина удивительная женщина, она как мать нам с Аней, она спасла Аню от самой себя, а меня сделала мужчиной во всех смыслах. Мы с Аней любим ее и хотим, чтобы она была любима, и потому иногда будем делить с ней постель, и я, и Аня. Мы шли по набережной, желая прогуляться перед «сном» и она призналась мне, что ее ночь с Мариной была удивительной и если та позволит...

— Ты ведь не против? — спросила она и смутившись, опустила глаза.

— Нет, если бы не она...

— Слушай, я об этой штуке, — перебила она меня — Мне это не нужно.

— Уверена?

— Ты мой, а я твоя и теперь я уверена в тебе, так зачем нам этот костыль?

— Люди могут не понять, да в бассейн хочется.

— Ты прав, Миша. Ты горячий, а на людных местах твой стояк будет людей злить. Трудно было привыкнуть?

— Терпимо. Порой даже плюс, контролируешь себя и отвлекаешься от дела. Потом у нас Мариной целый ритуал был, она меня минетом будила, вылизывала начисто и закрывала.

— Ах ты засранец! — рассмеялась Аня, игриво дав мне легкий подзатыльник.

— Значит минета утром не будет? — поинтересовался я. Она замахнулась, и видя как я инстинктивно вжал голову прыснула со смеху.

— Да будет все, размягчу я твоего дружка и закрою, тебе понравится, — смеясь призналась она. Знаешь, я волнуюсь.

— О чем?

— Вдруг я маме твоей не понравлюсь?

— Мне с тобой жить, а не ей — сухо отрезал я.

— Даже так?

— Даже так. Потом поймет, если что.

Она поцеловала меня в щеку, и мы под ручку пошли навстречу заходящему солнцу.