Феникс

юбку и сорвал трусы. Затем разрезал их ножницами — Они тебе все равно больше не понадобятся — Затем он снял с нее юбку, обнажив по пояс — А ничего так — сказал он, рассмотрев пленницу.

Девушка хотела ответить что-то обидное, но не стала, видно было, что она еле терпит. Александр притащил и посадил пленницу на унитаз.

— Давай делай свои дела

— Выйди и дверь закрой — смутилась девушка.

— Ага, сейчас... гы. Я просто постою и подожду, куда ты денешься.

— Мне — девушка смутилась, — По большому надо

— Я переживу — сказал Александр — и задницу тебе подотру, не волнуйся.

Осознав бессмысленность сопротивления, пленница подчинилась. Александр выполнил обещанное, отнес девушку обратно, разобрал диван и вновь привязал к нему пленницу, на этот раз широко раздвинув ее ноги. И снова он сделал несколько снимков, наблюдая как корячится в бессильной злобе девушка.

— Неплохой вид, но надо немного доработать, шерстки многовато.

— Какая же ты сво... — пыталась сказать девица, но Александр вновь вставил ей кляп.

Он начал медленно остригать волосы ножницами, девица немного подергалась, но затем покорилась судьбе, взгляд ее выражал презрение. Затем он зашел в ванную, взял пену и аккуратно покрыл ей остриженные участки. Затем взял бритвенный станок и аккуратно удалил с ее молодого тела все волосы, затем стер остатки пены бумажным полотенцем. Результаты труда он запечатлел на фото.

— Вот так гораздо лучше, красавица почти, осталось эти убогие тряпки с верха удалить, и можно знакомиться — девица замотала головой, пытаясь что-то сказать — А... ну послушаем — Александр вытащил кляп.

— Извращенец, мразь! Я не бл... кака...

— Ну это я уже слышал, — сказал Александр, вернув кляп на место.

Медленно, методично и аккуратно он избавил пленницу от одежды, часть которой пришлось разрезать ножницами, поскольку освобождать руки девушке было опасно. Затем похититель отошел чуть в сторону, дабы осмотреть результат трудов и по традиции сохранить его на память.

Перед ним лежала прекрасная телом молодая женщина, униженная, но не сломленная. Она буквально буравила похитителя взглядом, будто пыталась обозреть все детали. Александр восхищенно разглядывал свой трофей.

«Да, крепкий орешек попался, но тем интересней будет...», вслух же он сказал:

— Да ты красавица милая, такое тело и взрывчаткой начинять? Твои боссы свихнулись похоже. Ну, сама можешь рассказать, если хочешь, только без оскорблений чертовой пропаганды, хорошо? — он в очередной раз вытащил кляп.

— Я сама попросилась — с гордостью призналась девица — Мне без любимого все равно жизнь не мила, — погрустнев добавила она.

— Как ты, русская связалась с чертовым террористом? Нормальных парней кругом полно.

— Террорист это ты, а Аслана я с детства знала и давно решила принадлежать только ему.

— Так и жили бы нормально, душа в душу, какого хрена он в пекло полез?

— А не мог иначе, не мог, ты понимаешь?! — она уже срывалась на крик

— Тих... тих, успокоилась резко, не ори. Походу я все о тебе понял, значит так — теперь я кратко опишу твою дальнейшую судьбу, слушай внимательно и не перебивай, поняла?

— Поняла, — процедила она сквозь зубы.

— Значит так, в первый день я тебя трахать не буду, такой у меня принцип. Будет небольшая разминка так сказать. Спать будешь связанной, я не хочу оказаться утром с перерезанным горлом. Секс будет на второй день, сначала обычный потом с извращениями. И так, пока ты не надоешь, потом я от тебя избавлюсь — он замолчал.

— Жду, не дождусь этого момента, Аллах даст мне силы все вытерпеть.

— Понятно, значит ты не против, приступим к первому знакомству — констатировал он, возвращая кляп на место.

Александр полностью разделся, подошел к пленнице и начал методично изучать ее тело, терпеливо заглядывая в самые укромные уголки. Ощупал ее грудь, затем провел руками вниз до талии и захватил упругие бедра. Желание возникло почти сразу, но он не спешил. Наклонившись да пленницей начал покрывать ее тело поцелуями: сперва шею, потом плечи, грудь. Чуть касаясь, он провел языком по соску, затем сжав слегка обе груди в руках по очереди, охватил губами левый и правый соски, медленно нарисовал вокруг одного соска круг языком, затем другого. Сколь ни силилась девушка противостоять напору страсти, желание медленно, но верно захватывало ее. Александр порадовался произошедшей перемене. Он опустился ниже и начал ласкать девушку между ног. Сначала он теребил пальцами ее нежные створки, то раздвигая их, то чуть сжимая пальцами, затем начал теребить всей ладонью, словно массируя и наконец чуть раздвинув вход, вторгся туда языком. Хоть и привязанное веревками, тело девушки уже содрогалось в потоке неистовой страсти, с воодушевлением Александр продолжал. Слегка прикусив ее половые губы зубами, он пытался втянуть их в себя, а затем отпускал, почти соединял их вместе и вновь вторгался туда языком. Желание давно уже переполняло его, Александр еле сдерживал себя, от того, чтобы не войти в нее. Ее тело казалось неистово жаждало этого, а он упрямо дразнил ее.

С превеликим трудом он сдержал себя от того, чтобы войти в нее хотя бы пальцами, исследовать глубины ее разгоряченного тела, оценить его упругость и податливость, проникнуть как можно глубже и затем растянуть как можно шире и заглянуть в самую глубину лона, вкусить его запах, ощутить вкус ее истекающих соков. «Потом, сладкое на потом», — уговаривал он себя, подумалось: «А ничего так девочка и не скажешь, что фанатичка тупая». Но вожделение становилось уже нестерпимым, одурманенный ее запахами, стонами, видом разгоряченного женского тела Александр хотел было исторгнуть свое семя, покрыть ее грудь и живот, размазать его по всему ее горячему телу, собрать немного и дать попробовать на вкус. Внимая доводам разума, он пытался, безуспешно пытался бороться с этой навязчивой идеей, но безуспешно. Содрогаясь всем телом, он исполнил задуманное. Взяв немного семени пальцами, он вытащил кляп и заткнул пленнице нос, понимая, что он задумал, она пыталась сопротивляться, но исход был предрешен. Она пыталась укусить его, но безуспешно, тягучая масса, стекая с его пальцев вливалась внутрь ее. Проделав желаемое, он вновь зажал ее нос и сильно до боли сжал ее зубы, заставляя проглотить содержимое. Александр отпустил ее, ожидая проклятий в свой адрес, и действительно, отдышавшись и глубоко вздохнув, девушка пыталась, что-то сказать, но неожиданно разразилась рыданиями. Слезы потоками исторглись из ее глаз, всхлипывая все громче и громче, она неожиданно выгнулась всем телом, будто испытывая веревки на прочность, а затем безвольно обмякла, продолжая плакать и всхлипывать, но все тише и тише.

Александр стоял у дивана, созерцая последствия совершенного им деяния. Неожиданно почувствовал жалость к униженной девушке и презрение к самому тебе. О сколько раз в мечтах он проделывал то, что исполнил сейчас наяву, сколь сладостно было представлять себе это, каким величественным он казался себе в эти минуты, неудержимым, безнаказанным. Но исполнив задуманное он не чувствовал ничего кроме пустоты и усталости, хотелось лечь и забыться, свернуться калачиком и закрывшись одеялом с головой заглушить зов совести, что так внезапно и так некстати зазвучал у него в голове: «Что я делаю? Чем я лучше ее? Хотя нет, я пока никого не убил... Стоп, но ведь и она ничего не совершила, лишь намеревалась. А ты... ты совершил, хоть даже и не овладел ее полностью. Но делать нечего, придется идти до конца. Но, по крайней мере... нет, уже ничего не исправишь». Ранее он задумывал и этот момент сохранить на фото, но теперь видя результаты столь давно задуманного, столь желанного ранее деяния наяву, он наоборот хотел забыть, выкинуть из памяти эту картину, понимая однако, что стоять у него перед глазами до конца жизни. «Ладно, что сделано, то сделано, надо помыть ее, об этом подумай, а совесть... Совесть подождет».

— Я частично развяжу ...  Читать дальше →