Летний дождь. Часть 1

грома сотрясали город артиллерийской канонадой, а сверху нескончаемыми потоками хлестал бурный, яростный, неистовый летний дождь. За считанные минуты вода затопила мостовую и разогнала бегущих прохожих с тротуаров по окрестным магазинам; ливневая канализация захлебнулась, уровень воды все поднимался и поднимался, дождь грозил превратиться в потоп; лило не каплями и не струйками, ветровое стекло словно поливали из шланга, и дворники не справлялись.

И тут моя машина заглохла. Хорошо, я ехал в крайнем правом ряду, и увидев, что приборная панель погасла (шум мотора все равно был не слышен из-за громовых раскатов и завываний ветра), сообразил не нажать тормоз, а подкатиться по инерции к тротуару. Пробую завестись раз, другой, третий... бесполезно. Открывать капот и выходить ковыряться под ним бессмысленно: во-первых, моментально промокну хлеще, чем пьяный Ипполит в пальто под душем; во-вторых, понимаю, из-за чего заглох — скорее всего, вода залила трамблер, и пока он не высохнет, не надо напрасно суетиться. Сказать-то легко, а вот какие эмоции овладели мужчиной с юго-восточным взрывным темпераментом, когда рядом сидит новая женщина, и ты едешь на квартиру, чтоб ее трахнуть в первый раз, может быть, даже в жопу даст, а отсосет уж наверняка, и вдруг этот блядский дождь заливает ёбаный трамблер, а ты спокойно сидишь, ага, вот прям бесстрастно-невозмутимо, сцуко, и не делаешь никаких попыток вызволить принцессу из лап дракона, да она ж возмутится сейчас, хлопнет дверцей и поминай как звали.

— Не нервничай! — сказала Руслана, положив свою теплую ладошку на мою руку. — Дождь скоро кончится, и мы поедем, — успокоила она меня и заодно уберегла аккумулятор со свечами от последствий бесплодных попыток завестись и инстинктивных нажатий на газ. Низкий поклон от моей колымаги!

И действительно, минут через 5—7 трамблер подсох, мотор заработал, и мы поехали. А пока доехали, и дождь, не то что прекратился, но выплеснув первозданную ярость, притих и присмирел, выродился из проливного в моросящий. И мы даже чуточку промокли, пока добежали от торца дома до подъезда, ближе на машине было не подобраться.

... После второго бокала, движимый альтруизмом доктора Дж. (как бы не простыла Руслана в мокрой блузке) и эгоизмом мистера Х. (трындеть о том, о сем, попивая вино, это, конечно, хорошо, тем более Руслана оказалась очень интересной собеседницей, но надо же в койку в конце концов), я добился, чтобы блузка была снята и повешена сушиться, и Руслана осталась выше пояса голой, не считая черного бюстгальтера, обнимающего пышную грудь солидного размера (больше троечки однозначно, а может и четверка, что смотрелось весьма импозантно для женщины невысокого роста и не очень плотного телосложения). После третьего бокала я углядел невысохшее пятнышко на юбке, последняя отправилась на ту же веревку сушиться, а нижнего белья, контрастно выделяющегося на белом теле, моя гостья лишилась уже на диване, в процессе поцелуев, объятий и прочих взаимных ласк, составляющих прелюдию перед собственно сексом.

Как в переписке, так и при личном общении Руслана оставляла впечатление спокойной, уравновешенной особы. Гардероб и украшения тоже вполне соответствовали возрасту и статусу, но изредка проскальзывающие сексуальные нотки (возникающие, вестимо, с моей подачи, но изящно ею отбиваемые) почему-то внушили мне мысль, что «в тихом омуте черти водятся», и что, распалившись и возбудившись, она покажет «небо в алмазах».

Мысль оказалась ошибочной. Секс между нами ни в коем случае нельзя было назвать бурным, яростным или чрезмерно страстным. Соитие наше скорее напоминало близость супругов со стажем, которые давно уже знают привычки и предпочтения друг друга, понимают и без долгих слов реагируют на мимику и жесты, нежели нетерпеливое познание нового партнера вкупе с восторгом от чередования поз и видов. Но пусть слова выше не покажутся никому осуждением! Я неторопливо трахал Руслану в классической миссионерке, ощущая ее ритмичное поддавание, я целовал ее в губы, кайфуя от ответа, я ласкал ее грудь и тело, куда мог дотянуться, и чувствовал ее маленькие теплые руки на своем мохнатом торсе. Мне было приятно и уютно, готов биться об заклад, что и Руслане было более чем хорошо: ее лучистый взгляд и нежный шепот были несовместимы с притворством.

Почувствовав, что ее забирает (а мне кончать пока не хотелось), я вынул член, прилег сбоку и быстрыми движениями по клитору помог ей кончить. Оргазм Русланы тоже не выглядел фееричным: чуть участившиеся стоны, два-три вздрагивания всем телом, долгий и счастливый выдох, блаженная улыбка, и она в истоме закидывает на меня одну ногу, кладет голову на грудь, шепчет «Спасибо» и чуть погодя спохватывается:
— А ты?
— Успею, — отвечаю я беспечно. — Времени еще много.

Руслана оказалась потрясающе интересной собеседницей. Не знаю, что тому было порукой — то ли наше совпадающее в одной из сфер образование (подруга-журналистка, упоминаемая в нескольких моих рассказах, это Руслана и есть; второй диплом она получила как психолог); то ли наличие двух сыновей, чуть старше, чем мои, но понимание проблем поколения было соответствующим; то ли уважительность, с которой она отзывалась о двух своих бывших мужьях и любовниках разных лет; то ли умение разложить любой вопрос, хоть из жизни, хоть из литературы, хоть из политики на какие-то составные части и попытки найти ответ, что этим хотел сказать знакомый/автор или законодатель/чиновник. Плюс, не при первой встрече, конечно, но со временем ей стало известно о наличии у меня других подруг, и Руслана очень лояльно к этому относилась, иногда, правда, характеризуя ту или иную метким словом, не без этого, но, в общем и целом уважая их право на личную жизнь, включая совершение безрассудных поступков.

В общем, если слегка утрировать, то члену пришлось за уши оттаскивать хозяина от увлекательнейшей беседы, командовать ему ставить подругу в коленно-локтевую позу, и дотрахивать ту, чтобы завершить чересчур уж затянувшуюся «мужикальную» паузу. Почувствовав, что я ускоряюсь перед финишем, Руслана шепнула:

— Можешь в меня! — но я на всякий пожарный (береженного бог бережет), выдернул член, и оросил обильными струями ее большие, пышные, белые полупопия, растер сперму и нанес немного на темную звездочку ануса. И сам себе удивился — так меня захватила беседа с Русланой, что за три часа я так и не удосужился провести агентурную разведку, чтобы разузнать ее отношение к минету и аналу. Для разведки же боем было уже поздно, да и конвенции противоречило.

Когда же я просунул руку меж ее широко расставленных ног, нащупал вульву и нашарил клитор, имея в мыслях довести и ее до пика наслаждения, Руслана мягко отстранилась:
— Не надо, я больше не хочу, — и позже подтвердила, что ей достаточно кончить один раз, попытки довести еще либо безразличны, либо напрямую неприятны, зато умеет долго удерживаться и балансировать на краю манящей пропасти оргазма, и чем дольше удержится, тем приятней эффект, когда она туда рухнет.

Было начало восьмого вечера, когда мы вышли из квартиры и направились к машине, чтобы отвезти Руслану домой. Солнце уже склонялось к закату, но, не обжигая, еще полноценно согревало Землю и землян своими яркими лучами. Летний дождь вымыл небо до кристальной синевы, и сделал воздух настолько чистым и прозрачным, что закрыв глаза, можно было вообразить, якобы находишься в лесной чаще или горной выси. Лишь быстро высыхающие лужи напоминали, какую вакханалию устроила тут стихия несколько часов назад.

И с того дня, каждый раз, когда отверзаются хляби небесные, сверкают молнии и грохочет гром, ревет ветер и хлещет ливень, я вспоминаю мою верную подругу Руслану, нашу первую встречу в обрамлении множества остальных, бурный летний дождь и заглохший автомобиль, ее теплую ладошку на моей руке и ее спокойную уверенность: «Дождь скоро кончится, и мы поедем».

(продолжение следует)