Волонтёрша

Маленькая комната была вся уставлена шкафчиками, и ней едва хватало места, чтобы переодеться, не задевая за стены и мебель. Прикалываю к халату бейджик с единственным словом «Любовь» и постучав, захожу к завотделением.

— Любовь Сергеевна, голубушка! — поднимается мне на встречу средних лет доктор — Вышли сегодня? Вот спасибо! Что бы мы без вас делали! Даже и не знаю, как вас благодарить.

— Сочтёмся, Глеб Владимирович, сочтёмся, — улыбаюсь я — вы же знаете, что движет нами, волонтёрами.

— Боюсь спросить, что!

— Любовь, — вздохнула я, выходя.

Иду по почти не обшарпанному коридору в палату пациентов с ограниченными возможностями передвижения. Здесь лежат в основном пожилые мужчины. При моём появлении в палате оживление. Все здороваются и все смотрят на меня: кто с радостью, кто с надеждой. И только прооперированный мужичок с аденомой простаты отворачивается к стене. Ничего, голубчик! И тебя вылечат. Начинается обычная тяжёлая и неприятная работа по уходу за пациентами. На этом моя работа не заканчивается. Я остаюсь на ночь в качестве дежурной «нянечки».

После отбоя захожу в свою палату.

— Ну, что? У всех всё в порядке? — спрашиваю строго.

Тут же поднимает руку старичок справа от меня.

— Любовь Сергеевна, можно? — спрашивает он неуверенным голосом.

Ну прямо как в школе! Присаживаюсь к нему на кровать.

— Уснуть не могу, Любовь Сергеевна, — жалуется он — Поможете мне, а? — Спрашивает он с надеждой в голосе.

— Ну, что с вами делать, — говорю я смягчаясь.

Достаю из кармана латексную перчатку. Старичок с готовностью откидывает одеяло. Спускает пижамные штаны вместе с трусами. Мельком оглядываю палату поверх голов. В основном, делают вид, что спят, но кое-кто бросает заинтересованные взгляды. Протягиваю руку в перчатке и осторожно беру двумя пальцами увядший член старичка. Он не отрываясь смотрит на то, что я делаю. А я делаю осторожные движения пальцами пониже головки члена. Движения лёгкие, касательные, от которых у пожилых мужчин быстрее начинается эрекция. Член слегка набухает, и я убыстряю движения, не увеличивая амплитуды. Мужчина, положив голову на согнутую руку, довольно и часто сопит. Я смотрю ему в лицо. От моей улыбки его член прибавляется в размерах. Он осторожно кладёт руку ко мне на бедро и поглаживает его через халат. Я позволяю ему это, потому что эрекция заметно прибавляется. Стариковский член уже почти стоит.

— Двигайте тазом мне навстречу, — говорю я ему — Это полезно для вас.

Старичок начинает кряхтеть, затем, жалобно поскуливая, кончает мне в руку. Снимаю перчатку и выворачиваю её наизнанку. Сеанс релаксационной терапии на этом закончен. Замечаю ещё одну протянутую руку, это новенький. Такой грузный лысоватый мужчина.

— Ну, что вас беспокоит, больной? — подойдя, с усмешкой спрашиваю его.

— То же самое! — уверяет он.

Под одеялом у него полувставший пенис. Привычным движением достаю перчатку.

— Любовь Сергеевна, а можно без перчатки, ручкой?

— Если с презервативом, то можно, — отвечаю ему.

— Доктор, ну, я же не заразный, у меня анализы брали...

Уже называет меня «доктором», как и все мои подопечные.

— Ну разве что на первый раз, — говорю я с строго.

От моих лёгких осторожных прикосновений к крайней плоти пениса, он начинает вздыматься. Наклонив голову разглядываю его. Провожу пальчиком по нижней стороне пениса, добираюсь до крупной мошонки и щекочу её кончиками пальцев. Ногти у меня подстрижены и не мешают этому. Мужчина, сопя, наблюдает за моими действиями. Затем довольно громко говорит:

— Доктор, а можно попросить Вас пососать мне?

— Пососать? — спрашиваю я, приподняв бровь.

— Да...

— Я улыбаясь, склоняюсь над ним и облизываю свои напомаженные полуоткрытые губы.

Он заворожённо смотрит на них. Я слегка отодвигаюсь, беру двумя пальцами его член, который заметно разбух, низко наклоняюсь над ним. Мои губы в нескольких сантиметрах от его кончика. Я уже чувствую его застоявшийся, не слишком приятный запах.

— Вот так?

Раскрываю рот и поворачиваю голову так, чтобы он мог видеть свой член на фоне моих раскрытых губ

— Эээ... Да! Да! — радостно восклицает он.

— Нельзя, — равнодушным тоном говорю я, выпрямляясь и убирая руку — Не наглейте, больной.

— Доктор, простите! — торопливо говорит он, переходя на шёпот — Я заплачу! Сколько Вы хотите?

— И целого мира мало... — произношу я рассеянно — Вы меня огорчили, больной. В следующий раз ведите себя прилично. Вам нужно достичь прогресса в своём выздоровлении, понятно? А там посмотрим.

— Доктор, простите! Помогите, мне, пожалуйста! — униженно просит он.

— Ну хорошо... Что-нибудь придумаем.

Замечаю на его столике коробку с конфетами.

— Вы позволите?

Достаю чупа-чупс. Придвигаю стул к его кровати, сажусь на него.

— Сделайте это сами.

Медленно погружаю леденец себе в рот.

— Вам нравится смотреть на меня? — спрашиваю я невнятно, с полным ртом.

— Да! Да! Вы такая красивая!

— Смотрите и представляйте, что я сосу вам, — проговорила я, с шумом обсасывая шарик на палочке.

Мужчина не отрываясь смотрит на моё лицо, тряся и дроча свой пенис. Я бросаю ему перчатку ему в лицо.

— Кончите в неё, иначе заставлю всё вылизать.

Томно смотрю на мужчину. Делаю губы сердечком. Подношу к ним чупс и демонстрирую, как он медленно погружается мне в рот. Открываю рот пошире и сексуально дыша им, начинаю быстрыми движениями кончика языка слизывать с шарика сладкий липкой сок. Мужчина громко, в голос, стонет. Не отрывая от меня своего стеклянного взгляда, кончает в прижатую к паху перчатку.

— Молодец!

Я поднимаюсь и ловким движением вставляю чупс ему в рот.

— Выздоравливайте, больной. Это в ваших интересах.

У окна лежит Петрович, сухонький мужчина с травмой позвоночника. Присаживаюсь к нему.

— Любовь Сергеевна, да я сам сейчас чуть не кончил! — сообщил он — зачем вы так стараетесь ради какого-то мудилы?

— Тут передо мной тоже какой-то мудила. Пожалуй, не буду я стараться ради него, — ответила я скучным голосом.

— Любовь... Любовь Сергеевна, так я же... Извините меня.

— Ну хорошо. Как дела, Петрович?

— Вы обещали... Обещали дать мне сегодня...

— Да. если вы...

Петрович начинает подниматься с кровати. Я встаю, чтобы дать ему место. Он садится, затем решительно встаёт, пошатываясь. Расставив руки как канатоходец, встающий на канат, делает шаг вперёд. Ещё, ещё. Он шатается, чуть не падает, но идёт по проходу. Наконец доходит до входной двери, хватается за косяк. Затем, отдышавшись, поворачивается и тяжело идёт обратно. Доходит до своей кровати и осторожно ложится ничком, восстанавливая дыхание.

— Ну как?! — ликующим громким шёпотом спрашивает он.

— Браво, Петрович! Что же, договор дороже денег. Отдохните сначала.

— Какой там отдых, Любовь Сергеевна, — тяжело дыша проговаривает он, приподнимаясь — я хочу Вас, мочи нет! Так хочу, что яйца ломит. Правда, Вы дадите мне?

— Мы же договаривались, Петрович.

Он шустро спускает штаны. Его тонкий жилистый член уже стоит. Я опять присела на кровать.

— Ещё одно условие, помните?

— А, конечно! Конечно...

Он достаёт из-под подушки упаковку презерватива и торопливо вскрывает её зубами.

— Позвольте мне.

Я разглаживаю его на члене Петровича, который в это время уже успевает лапать меня за грудь.

— Ну, тише, тише!

Залажу под одеяло к Петровичу, чтобы избежать любопытных взглядов, в то время как вся палата затихла в напряжении, ловя каждый звук, который доносился из нашего угла. Я лежу к нему спиной. Приподнимаюсь, задирая халат. Цепкие руки Петровича торопливо путешествую по моему телу. Мнут грудь под лифчиком, гладят бока, бёдра, оглаживают попку через трусики. Больше под халатом у меня ничего нет. Петрович придвигается,...