UICTORUM (Победители)

станции Куликовского вокзала, когда все коллеги по домам расходились. Чай пили, потом вино или шампанское. Наташка не умолкала, то анекдоты травила, то байки из жизни, а Витя молча слушал, ухмылялся да поддакивал где нужно, и винишко подливал. Ну а когда она своей кондиции достигала, то вставала раком, упершись 5-размерными грудями в поверхность откидного столика и широко расставив ноги, а дальше Витя уже знал, что делать...

Виктор раскраснелся, думая о своих фантазиях, и не заметил, как уже подошел к дому, сжимая в потной ладони пакет с продуктами. Несколько раз глубоко вдохнув в себя, он попытался собрать мысли воедино и ступил в полумрак и прохладу подъезда.

***

Вика думала про Виктора, и ощущала, как низ живота наполняет желание. Она, конечно, пыталась гнать его прочь, понимая, что это глупо, гадко и невежественно, вот так сразу, выйдя на свободу отдаться первому встречному, пусть даже он на время приютил и накормил. Но все эти доводы были так призрачны, так прозрачны, они были ничто перед тем фактом, что вот он, перед ней, живой мужик, мужчина, первый и единственный за все эти годы бабского заточения. Протяни руку и он твой.

Девушка не заметила, как она протянула руку, и та скользнула по животу, и ниже, и ноги предательски раздвинулись, и минуя бугорок лобка она провела у себя ТАМ и тут же вздрогнула, словно от разряда током — так сильно было ее возбуждение. Вика тут же одернула руку и рывком уселась в ванной, выплеснув порцию воды на кафельный пол. Девушка тут же устыдилась своих мыслей, желаний. Она ощутила невыносимый жар и сильное ощущение жажды. Позже, вспоминая этот момент, она не могла себе объяснить, почему она отправилась на кухню, чтобы попить воды, когда можно было это сделать тут же, в ванной, из-под крана.

Вика прислушалась, в квартире было тихо, значит, Виктор еще не вернулся. Она быстро выскользнула из воды, нащупав босыми ногами тапки и кое-как наспех замотав вокруг тела полотенце, пошла на кухню, где залпом выпила два стакана холодной воды. Набрав еще один стакан воды с собой Виктория шла назад, и уже подходила к двери ванной, когда входная дверь в прихожей распахнулась, и вошел Виктор, запыхавшийся, словно бежал по лестнице бегом. На его еще мальчишеском лице забавно рдел румянец.

Вика, держа в одной руке стакан воды, тут же потянулась другой рукой к дверной ручке, чтобы быстро заскочить в ванную. И тут полотенце, обернутое наспех вокруг тела, предательски сползло, а Вика не успела поймать и удержать его на себе локтями, и предстала перед Виктором совсем обнаженной, расплескав воду из стакана на без того мокрое тело.

Виктор остолбенел, он понимал, что нужно отвернуться, но сам как завороженный разглядывал обнаженное тело Виктории: капельки воды, поблескивающие на бледной коже, выпирающие ключицы и ребра, маленькие грудки с небольшими темными вишенками сосков, которые Вика пыталась прикрыть ладонями, плоский живот с ямочкой пупка, в форме перевернутой запятой, треугольник лобка, покрытый темно-русыми кудряшками. Он зачем-то открыл рот, но тут же захлопнул его.

Вика стояла, кое-как прикрывшись руками и смотрела не него, на его лицо, на его глаза. Она понимала, что ей нужно подобрать полотенце и скрыться в ванной, сгорая от стыда, а потом, бегом бежать из этой квартиры, от этого человека, от себя, такой неуклюжей и невезучей. Но она стояла и не смела шелохнуться. Она знала, что если она сейчас уйдет, она уже никогда не сможет вернуться назад, а она не хотела так, она не могла себе позволить вновь потерять то, что кажется, вот-вот обрела. А еще ей было интересно, и в голове крутился вопрос «А что дальше?». Ей-то терять уже было нечего, еще большего позора она придумать не могла, поэтому стояла, затаившись и прикусив нижнюю губу, и физически ощущала, как ласкают (поглаживают, словно нежными теплыми пальчиками) ее обнаженное тело голодные глаза Виктора. Ей было приятно стоять перед ним голой, видеть как жадно бегают по ее телу его взгляды, как заливает его и без того румяные щеки, красная краска стыда. Ей было приятно видеть, что он не отводит от нее взгляд, что в его лице нет разочарования, отвращения (хотя она и недоумевала, ЧТО могло ему понравиться в ней, такой худой и неказистой, после пяти лет тюремных нар) и тем не менее, он жадно разглядывал ее, готовясь ринуться, словно на жертву. Но что-то сдерживало его, какой-то якорь, словно пса на привязи. И Вика помогла ему. Она встретилась с ним глазами и медленно опустила руки. И он все понял.

***

Они лежали на смятой влажной постели, перебрасываясь изредка малозначительными фразами. Очень многое было вчера сказано. Очень многое было сделано. Часы на стене показывали полтретьего. На улице стояла ночь, за окном было тихо, лишь редкий автомобиль нарушал ее, отсвечивая стены светом фар. Работающий старенький телевизор «показывал снег», но Виктор специально не выключал, чтобы тот выполнял функцию ночника, лишь убавил звук на самый минимум.

Девушка лежала у него на груди и искала его взгляд, с которым не хотела расставаться ни на миг. Она всегда смотрела ему в глаза, а он просто тонул в них. Даже в полумраке комнаты. Пальцы их ладоней переплетались друг с другом в замысловатые узелки и узоры.

На столе стояла ополовиненная бутылка белого вина.

— Я плохой гостепреимец, — сказал Виктор.

— Почему?

— Обещал тебя покормить, а сам...

— Перестань! Вино, сыр, яблоко. Что нам еще нужно? Я и правда не голодна!

— Хм, а там наверное пельмени растаяли. Будет утром каша из пельменей. Я так и забыл убрать их в холодильник.

— А хочешь, утром я приготовлю завтрак? Мое коронное блюдо?

— Коронное блюдо? И какое-же? — заинтересовался Виктор.

— Ну, это одно такое блюдо, — загадочно протянула Вика, — из восточной кухни. Оно называется омлет по-Хански!

— Ого! — присвистнул Витя, я и сам часто делаю омлет, но такого еще не ел.

(На самом деле, это был самый обычный омлет с колбасой, помидорами и болгарским перцем. Таким Вика угощала мамку Веру и своих близких сокамерниц, когда удавалось раздобыть продлукты, за что он и получил шуточное название «паханский омлет». Ну а тут только осталось воспользоваться игрой слов и паханский омлет превратился в загадочное восточное блюдо «омлет по-Хански»!)

Вика рассмеялась, а Виктор притянул ее к себе и поцеловал в губы долгим поцелуем.

— Вить, а какая у тебя мечта в жизни? Самая большая. Есть?

— Я даже не задумывался. Дом семья, как и у всех, наверное, дети, достаток, любимое дело. Я рисовать люблю. Но с работой редко когда удается. А у тебя какая. Мечта?

— Помнишь, я тебе уже говорила. Ресторанчик... на берегу теплого моря...

— ... да, помню. Конечно. Фартучки белоснежные с голубой каемочкой, тарелки...

— Все так. Смеешься?

— Нет. Ничуть. Знаешь, когда человек идет к мечте, он обязательно к ней приходит. А у тебя мечта. Она такая...

— Какая? — Вика приподнялась на локте, и смотрелось в лицо парня.

— Ну... я не знаю, как сказать.

— Скажи, как сможешь. Я пойму.

— Ты не обидишься?

— Нет же. Говори.

— Она у тебя... такая... обязательная. То есть я хотел сказать... она обязательно должна исполниться.

— Обязательная? Отчего это?

— Ну, ты мне рассказывала. Вы с мамой вместе мечтали. И ты ей свои мечты рассказывала. А теперь ее не стало. А у тебя. У тебя все еще впереди. Иди к своей мечте! Ты должна ее воплотить. Я так думаю!

«А ты пойдешь со мной к моей мечте» — хотела уже Вика сказать вслух, но в последний момент прикусила язык. Она еще не была уверена, что готова сказать эти слова.

Они вновь замолчали, думая каждый о своем. Затем Вика почувствовала на своем бедре поглаживающую руку Виктора и снова ощутила в себе желание. Словно читая ее мысли, другая рука Виктора нежно сжала ее грудь, а его губы уже искали ее сосок.

***

По привычке Вика пробудилась спозаранку, в начале седьмого. Виктор ...  Читать дальше →