Айяна

Страница: 7 из 7

— Я боюсь! — прошептала она. — Боюсь!

Я даже приподнялся на локте, чтоб заглянуть в ее лицо, и она, подняв голову, посмотрела на меня взглядом затравленного зверя. В ее раскосых глазах читалась тревога. Такое впервые было с ней.

— Да что случилось, родная?

— Дурное очень у меня предчувствие. Поездка эта твоя. Я боюсь очень... боюсь тебя потерять!

— Да брось! Сколько было этих поездок. И ни одной царапины. — Теперь Айяна, подняв голову, серьезно посмотрела на меня. — Нет, ну была одна, — сказал я, упоминая на шрам на лопатке, последствия одной из горячих командировок. — Но то сто лет назад было, молодой был, неопытный. Сам, в общем, и виноват...

Она лишь покачала головой и вновь опустила ее мне на плечо.

— Боюсь! — повторила она!

Несколько минут мы лежали молча. Каждый пребывал в каких-то своих, тягостных мыслях. Потом я аккуратно высвободился из нежных объятий моей юной нимфы и отправился на кухню, шлепая босыми ногами по гладкому паркету. Выпив стакан минералки — промочив рот и пересохшее горло, я вернулся в спальню.

В комнате был полумрак. Свет уличных фонарей проникал через окно, выхватывая пятном в виде неровного параллелограмма белеющий силуэт Айяны, лежащей ко мне спиной. В комнате было жарко, поэтому одеялом она не закутывалась, а лишь зажимала его между ног, да обнимала руками, подоткнув под щеку, словно временно заменив им меня. Худенькая спинка мерно поднималась и опускалась в такт спокойному дыханию. Плавные линии поясницы переходили в небольшие округлые ягодицы, с милыми ямочками, которые в свою очередь так же плавно трансформировались в стройные красивые ножки с маленькими ступнями. Я приблизился вплотную к постели, и, постояв еще с мгновение, наслаждаясь красотой и совершенством юного тела, прилег на край, прижался к ее спине, зарылся лицом в черные, как смоль волосы, пахнущие таежными цветами. Я поцеловал ее за ухом, и она вздрогнула. Целуя, переместился на шею, верх спины, спускаясь все ниже, повторяя своими поцелуями плавный изгиб позвоночника. Достиг спуска и крутого подъема талии переходящей в ягодицы. Растревоженная моими поцелуями Айя часто дышала, и для меня это было сигналом. Я приблизился вплотную, ощутив, как паха коснулась гладкая кожа ягодиц, она впустила меня, немного раздвинув бедра и подаваясь навстречу, и когда я вошел в нее, жалобно вскрикнула, словно подбитая птица...

9.

Июль 2011, г. Санкт — Петербург

Июль выдался теплый, приятный, еще не изнуряюще-жаркий. Был полдень и мы стояли в прохладном здании аэропорта в ожидании рейса — каждый своего. Айяна, отлично закончившая первый курс журфака, летела на каникулы домой в Якутию, с пересадкой в Москве, а я через два часа после нее вылетал в ту самую командировку, в которую меня никак не пускал Юра.

Объявили посадку.

— Ничего не забыла? Документы, билеты, деньги?

— Все проверила уже десять тысяч раз! — она улыбнулась, глянув на меня.

— Напомни, рейс какой?

— 018D, до Магадана!

— Обязательно напиши, как только приземлишься!

— Обещаю, хотя ты ведь сам не на связи будешь в командировке своей.

— Зато, как только включу телефон, буду знать, что ты уже дома!

— Хорошо!

Мы уже собирались попрощаться, как вдруг Айяна сказала:

— Николай, а ты знаешь, что означает мое имя?

— Имя? Айяна? Очень красивое, но... я никогда не задумывался о его значении.

— Айяна значит Путь.

Она почему-то замолчала и долго глядела мне в глаза.

— Значит, я обрел свой Путь!... А наш с тобой долгий путь только начинается! — Я улыбнулся и притянул девушку к себе, чтоб поцеловать.

Пройдя досмотр Айяна обернулась, улыбнулась мне, помахав рукой и прислонив к уху мобильный что-то оживленно заговорила в трубку. Провожая взглядом ее миниатюрную фигурку, я думал о том, как несказанно повезло мне в жизни!

Эпилог.

1.

Июль 2011, г. Санкт — Петербург

Юрий Степанович Серебрянкин, главный редактор журнала «Новая эпоха», закурил прямо в кабинете, хотя в последний раз позволял себе такую вольность еще во времена перестройки, когда был корреспондентом второсортной газеты «Тротуар».

Он убрал пустой стакан в стол, затем тут же достал его вновь, налил щедрую порцию коньяку и выпил не поморщившись. Снова убрав стакан в стол главред затушил окурок и тут же закурил новую сигарету, разгоняя тягучий дым перед собой широкой волосатой ладонью.

Серебрянкин развернул к себе монитор и в очередной раз перечитал две сводки.

«В субботу, 2 июля, колонна миротворцев, направляющихся в сторону населенного пункта Аб*** попала под обстрел боевиков. Под воздействием зажигательных зарядов колонна выгорела полностью. Число погибших превышает 50 человек. Среди военнослужащих находилась группа российских журналистов. Пока удалось опознать троих погибших журналистов. Это Дмитрий Морозов, Сергей Свешников и Елена Луценко. Еще двое журналистов Николай Бучков и Евгений Шевченко числятся пропавшими без вести. На месте происшествия работают военные и спасатели. Поиски продолжаются. Президент России выразил соболезнования семьям...»

Не дочитав до конца главред покачал головой и стукнув кулаком по коленке и с горечью пробурчал:

— Эх, Коля, Коля!..

Следующее сообщение было так же неутешительно:

«В ночь с 1 на 2 июля самолет совершающий перелёт по маршруту Москва-Магадан потерпел крушение. В результате катастрофы погибло 93 пассажира и 5 членов экипажа. На месте крушения уже работают спасатели. С прибывающими к месту крушения родственниками работают психологи. Продолжается поиск останков пассажиров и черных ящиков. По предварительной версии причиной крушения могли стать ошибка пилота и неисправность воздушного судна. Список погибших пассажиров рейса 018D...»

Это сообщение Серебрянкин тоже не дочитал до конца. Он знал, что в списке погибших будет значиться Уварова А. К., 1992 г. р.

Главный редактор откинулся на спинку кресла и с силой зажмурил глаза.

2.

Конец июля 2012, п. Черский, Якутия

Кустээх Уваров принес букет красных цветов сарданы к небольшому могильному холмику. Айяна очень любила эти цветы, чудом выживающие и цветущие в суровом северном климате. Обычно в это время они уже перестают цвести, но старый оленевод знал одну полянку, именно там, по некой чудесной случайности цветы цвели до начала августа. Эта укромная полянка была излюбленным местом его младшей дочери. Старый якут очень тяжело переживал утрату, но не показывал свою скорбь, все держал в себе, так уж принято у северных народов.

Каждый раз, приходя сюда, на могилку он вспоминал их последний разговор с дочкой перед отлетом. Девушка закончила «на отлично» первый курс питерского ВУЗа журналистики и летела на каникулы домой, проведать родных. Перед отлетом она была очень взбудоражена и обещала сразу по приезду домой поведать отцу один очень важный секрет.

Но этот секрет, что бы он ни нес в себе, ушел вместе с ней в могилу.

Утерев тыльной стороной морщинистой руки проступившие слезы, старый якут распрямился и побрел прочь, навстречу лучам такого далекого и такого холодного в этих краях солнца.

А я остался. Остался у могилы любимой, то глядя на скромный крест перед холмиком, то провожая взглядом удаляющуюся спину старого оленевода.

Правая нога еще не успела привыкнуть к новому протезу и натужно болела от долгой ходьбы. Но эта боль была ничто, по сравнению с болью моей утраты. Едва обрести и тут же потерять! Почему за мимолетное счастье порой приходится платить такую дорогую цену?

Почему?

Последние рассказы автора

наверх