«19». Часть 10

— Что задумалась, — восьмерка ткнула пальцем под ребра, — Опять своего любимого вспоминаешь? Как его звали... ?
— О, Виктор, возьми меня, я вся твоя, — Тройка театрально повисла на шее у подруги и закатила глаза.
— Не бойся, Алина, — восьмерка подхватила импровизацию, — положись на меня, я твоя опора от всех невзгод.

Девушки жутко переигрывали и от этого становилось еще смешнее, и девятнадцатая не выдержала, засмеялась во весь голос. Но доля правды в их словах была, хоть и прошел уже месяц, но девушка раз за разом вспоминала эту встречу. Вспоминала те ощущения, которые дарил ей Виктор, вспоминала его сильные руки, которые дарили наслаждение, его слова... Лучший момент ее жизни.

— Если бы я знала, что вы будете постоянно подшучивать надо мной, то ни за что не рассказала бы.
— Да брось, конечно рассказала бы, — восьмая ехидно подмигнула, — как будто ты смогла бы удержаться.
— Вот вот, — поддержала тройка, — сколько ты смогла продержаться? Десять минут, и то потому что ты бежала к нам это время. «Девочки, что со мной только что произошло». Так было?, — младшенькая не могла удержать смех.

— Ну ладно, — блондинка сдалась под напором аргументов, — конечно рассказала бы, вы же мои подруги. Но сейчас я думала о другом, — Девятнадцатая кивнула в сторону.

Было раннее утро, все девочки принимали душ и готовились к предстоящему дню, болтая о своем. Особняком выделялась двадцатая, которая с трудом, но все же смогла включить воду. Ее руки были скованы за спиной на запястьях и у локтей, от чего та не могла делать самые элементарные вещи. Что же она будет делать в столовой, оставалось только гадать.

— Опять не выполнила норму, — восьмая посмотрела с сочувствием, — так и до наказания похуже дойти может.
— Угу, пополнит ряды этих, — тройка указала на одиннадцатую, которая уже вовсю ласкала себя, стоя под струей воды.
— Я сейчас вернусь.

Девятнадцатая направилась к горе-рабыне. Не то, чтобы она часто разговаривала с двадцатой, но и конфликтов, с другой стороны, между ними никогда не возникало. Рабыни старались не мешать друг дружке, но судьбы одиннадцатой блондинка ей не хотела.

— Давай я помогу, — не дожидаясь ответа девушка настроила душ, вода стала теплее и приятнее, — Вот так лучше.
— Спасибо, — двадцатая слегка кивнула.
— Да ничего, — Девушка выдавила на руку гель и принялась растирать его по телу двадцатой.

С телом ей повезло меньше, чем девятнадцатой и ее подругам. Диета и упражнения в школе конечно сделали свое дело, не говоря уже о процедурах до этого, но фигура была крайне непропорциональной. Невероятно широкие бедра сразу приковывали взгляд, хотя истончившаяся талия даже придавала некий соблазнительный силуэт. Фигуристая, а не толстожопая, назвала бы ее блондинка, если бы образ не портила грудь, мягкая и начавшая обвисать. В целом ее фигура напоминала грушу, широкая снизу и утончающаяся к верху. С лицом было тоже не все гладко, тонкие нос и губы соседствовали с большими щечками. Девятнадцатая видела девушек с таким строением, это придавало им милый детский облик, но не в случае с двадцатой, которая почти никогда не улыбалась и от этого создавалась впечатление, будто рабыня всегда обижена на что-то.

— Спрашивай.
— Прости? — Девятнадцатая на секунду прекратила натирать ее тело.
— Ты же не просто так подошла, — женщина посмотрела на товарку, — рассматриваешь меня. Сравниваешь с собой?
— Нет, — от такой тактики блондинка слегка потерялась, — в смысле это само получается, но я хотела поговорить не об этом.
— Я была толстой, даже когда нас построили в той котельной и заставили сжечь одежду.

— Прости, я не помню, тогда было не до рассматриваний других. Все думали только о самих себе и гадали что нас ждет.
— Мне бы мое теперешнее тело, да лет десять назад, — продолжила двадцатая, — примерно в твоем возрасте... Я бы многое отдала.

— Оно есть сейчас, не пускай все на самотек, немного старания...

Старшая рабыня взглянула на нее с какой-то покровительственной усмешкой, будто знала какой-то секрет, который возвышал ее над остальными. Но ее лицо действительно стало милым.

— Глупая и неопытная, и это твой самый главный плюс, — двадцатая задумалась на пару секунд, затем, собравшись с мыслями, продолжила, — Всю жизнь мне говорили что делать, с кем дружить, куда поступать, какой путь в жизни выбрать. И я все бесприкословно выполняла, думала что все само придет. Мальчики на меня не обращали внимания и я старалась компенсировать это прилежной учебой. Когда ты студентка, фраза вроде «а зачем мне мужчина, я всего добьюсь сама» звучит очень убедительно, но когда начинаешь работать, зашиваться, приходишь домой усталой в пустой дом, то приходишь к выводу что заботиться о мужчине и детях дома — довольно неплохая идея.

— Звучит как-то печально, — девятнадцатая заслушалась рассказом, — и одиноко.

— Так и есть. Те, кто говорят что им хорошо одной — или врут, или никогда не знали ничего другого. Когда в твоей жизни появится кто-то, ты не захочешь возвращаться в одиночество. Но я отвлеклась, извини. В конце концов у меня скопился багаж страхов и комплексов. Я знала что нужно заняться собой и личной жизнью, но не могла. Просто сидела. Всю жизнь мне говорили что делать и когда пришло время решать самой, я вдруг поняла что не умею чего-то хотеть и добиваться. Я выполняю указание и ухожу в «режим ожидания» до нового приказа.

— И ты решила что это место как раз подходит для тебя? Не слишком ли радикально?

— Когда твой стиль — это жизнь от мотивирующего пинка до этого же самого пинка — то нисколько, но последней каплей было то, что мой мужчина ушел от меня. Купил рабыню.

— Значит все-таки был мужчина, — Блондинка улыбнулась
— Очень недолго, сама не знаю как так вышло. Но вот как все закончилось, я теперь понимаю прекрасно. Он сказал что я не умею быть женщиной, и что я психованная, и что ленивая... Много чего говорил обидного. В конце концов сказал что мне стоит поучиться у его рабыни, как не доставать. Сначала я убеждала себя что он боялся сильных женщин и поэтому предпочел безвольную и послушную, но не слишком удавалось убедить. Еще пара лет одиночества и я решила «а что я теряю» и вот ты натираешь меня, связанную и возбужденную, — Двадцатая усмехнулась.

— Печальная история, — девушка закончила мыть подругу, — А мораль будет?

— Мораль в том что сидя на коленях мужчины, который тебя хочет и любит — непередаваемое чувство и удовольствия получаешь больше чем все офисные работницы вместе взятые. И с его возможностями растут и твои. Так что не упусти время. Я-то свое почти упустила. Нус, раз мне не хватает воли делать то, что нужно, это будет диктовать мое тело, — двадцатая взглянула на блондинку, — Благодарю за помощь и за то, что выслушала, мне это было нужно. А теперь пора собираться.

Двадцатая ушла на свои занятия, а девятнадцатая вернулась к подругам и они втроем двинулись в крыло для практических занятий. Похоже у девушки был слишком задумчивый вид, поскольку подруги почти всю дорогу не прерывали ее мысли.

— Что она такого сказала? — Тройка все же не выдержала.
— Что она специально не выполняет норму.
— Хочет стать куклой? Опуститься в третью категорию? — высказала скепсис восьмерка.
— Видимо она не воспринимает это как понижение, — девушки вошли в общий зал, — для нее это как способ побороть пассивность. Ее похоть не будет давать ей сидеть сложа руки.
— Куда уже больше-то? — усмехнулась восьмерка, — Я не знаю куда деться с моей, зудит с самого утра.
— А мне нравится, — тройка подмигнула подруге, — и если тебе невтерпеж, подруга всегда поможет.
— Да кто бы сомневался, тебя хлебом не корми, дай засунуть свои ручонки куда не нужно.

Поддевать озабоченность тройки уже стало своеобразным ритуалом, эта девочка была просто ненасытной до утех и крайне изобретательной, наверняка благодаря госпоже Ванде. специально для sexytal.com ...