Звёздочка дальняя

Затих цокот Стеллиных каблучков по асфальту, завернув за угол, пропала из виду ее миниатюрная, ладная фигура, вызывающая у меня смесь тихой нежности и яростного вожделения. Я закурил сигарету, откинулся в кресле, уперся взглядом в ярко-синее небо без единого облачка, прикрыл глаза и подумал о правоте поэта: «и жизнь хороша, и жить хорошо!».

... Хорошо известна и не нуждается в дополнительных толкованиях идиома «ночь любви». Мы со Стеллой провели «день любви», но кроме времени суток разницы никакой. Мы целовались и обнимались, мы шутили и болтали, мы ностальгировали и фантазировали, мы пили коньяк и смаковали сладости, мы ублажали друг друга по-всякому, мы с сожалением размыкали объятия, когда того требовала природа, и снова с упоением сплетались руками и ногами, тело к телу, губы в губы, глаза в глаза... Они влекли и манили меня, эти черные очи Стеллы, я вглядывался в них, как в бескрайний глубокий космос, я находил там вдалеке мерцание далекой звёздочки, и снова, как в омут с головой — неописуемая смесь нежности и вожделения: желание обнять, прижать, защитить от бед и невзгод; и желание ворваться, овладеть, покорить.

В качестве иллюстрации два кадра.

Голенькая Стелла стоит у окна, смотрит в открывающиеся дали. Перспектива не очень живописна: гостиница стоит на возвышенности у городской окраины, в низине видны неказистые частные дома с земельными участками — где-то аккуратно возделанные грядки, где-то буйно поросшие кусты, где-то — голая, каменистая, неухоженная, заброшенная, потрескавшаяся от нестерпимого зноя земля. Я подхожу сзади, обнимаю, прижимаюсь, качаю в ладонях небольшие грудки, целую в щеку и шею, бормочу невпопад ласковые слова. Стелла берет мою руку в ладошку, подносит к губам, целует и шепчет:
— Мне так хорошо! Так спокойно! Спасибо!

Уж вечер близится... Стелла несколько раз кончила, я пока ни разу, длю посредством «мужикальных пауз» непрерывность очарования этим классным «днем любви» и моей новой подругой, но пора, пора. Поставив Стеллу раком на кровать, сам стою возле и наяриваю ее вовсю. Ее длинные черные волосы — как бонус. Поиграть, потянуть, намотать на руку, в минуту шалости — превратить в уздцы и поуправлять своенравной лошадкой. Но сейчас уже не до игр, идет серьезная, размашистая ебля, нацеленная на оргазм, и не легкие постанывания вырываются из наших уст, а рык и крики поощрения. Еще качок, еще, о, как хорошо, сейчас будет пик... успеваю, вытаскиваю член из Стеллы и обильно орошаю ее полупопия, контрастно белые по сравнению с загорелым телом. Несмотря на градом катящийся пот, легкость в теле ощущаю неимоверную, горы бы свернул... это на физическом уровне. А на эмоциональном — самое обычное, простое, ничем не замутненное ощущение счастья.

Видимо, я непривычно долго простоял так, вложив слабеющий член меж ягодиц Стеллы и крепко обняв ее за талию. Забеспокоившись, она повернула ко мне голову:
— Тебе не плохо?
— Мне хорошо, Стелла! Мне очень хорошо!

Я ж тебе сердца частичку открою,
И отогрею заботой своей.
Мне одиноко ведь тоже, не скрою,
Будь же небесной подругой моей. (*)

Вскоре после моего возвращения из отпуска Стелла в переписке несколько раз обрадовала и один раз огорчила меня. Обрадовала тем, что в полном соответствии с моими предсказаниями (не тереби его, дай успокоиться и заскучать) к ней вернулся ее мужчина. Еще раз обрадовала, подтвердив, что секс со мной никак не повлиял на ее чувства к избраннику, и она не в теории, а на практике поняла — никакой секс на стороне не может повлиять на настоящую, искреннюю любовь. Но изменять все ж не стоит. Обрадовала сверх меры, сравнив нашу встречу (для себя) со сладким сном, в котором было так здорово, что не хотелось просыпаться. И огорчила, расфрендившись. Впрочем, понять ее несложно. Ведь актуальный контакт в соц. сети — зримое доказательство того, что случившееся было не в сладком сне, а наяву.

Что ж, бывает и так. Локаторы фотонного корабля DD нацелились на другие светила — космос бесконечен. Но не вытравить из бортового журнала — есть в дальнем секторе Вселенной звёздочка по имени Стелла. И от этого светло и радостно на душе!

(*) Автор стихотворения — Евгений Сизов (C).