Попурри на темы рассказов sexytales

усыпила сознание старухи, сейчас чувствующей что у неё запор.

— Папочка, ты сможешь побыть один. Я на пяток минут к соседям. — Это не вопрос. Напоминание что он подчинён мне.

— Да, кошечка моя милая, иди. Можно даже до ночи. Я сам уложу маму спать. Тебе нужно больше отдыхать, ты беременна от своего папочки.

Он сегодня привёз мне красивое платье. Эротическое бельё. Туфли на среднем каблуке. Итальянская косметика стоила баснословных денег, но папочка любит свою доченьку-любовницу.

Мне нужно научиться наносить её на лицо. Хотя за чем? Можно ведь проще.

«Моё лицо светится как лик бога!». — Всё!

— Тамарочка, вы прелесть! Я корю себя за мерзкое поведение. — Белобрысая доска тоже покрыла лицо слоем штукатурки.

В доме кроме меня родственники — брат Юрия, Владимир. Его дочь Соня и сын Потап.

— Все ошибаются в своих суждениях, Алёна...

— Просто Алёна. Давай сразу побратаемся.

— Я согласна, Алёнушка. Давай помогу тебе сервировать. Соня, можно тебя попросить... ? Сложи вот эти салфетки — вот так... Да, молодец. Игорь, Потап, стулья к столу придвиньте. Достаточно.

— Во! Чувствуется веселье. Вов, ты коньяк? Потап, ты пьёшь... ? Тоже коньяк. Соня и Алёна пьют вино. Тамара?

— Мне только сок. Я бы вообще алкоголь запретила.

— Пап, я тоже вино хочу.

— Игорь, мы с тобой за компанию будем пить сок. — Ладно взрослые дурманят сознание...

— Я предлагаю выпить за встречу. За новое знакомство. — Предлагает Юра. Он трезв, мельком бросает на меня взор.

Выпивают, закусывают. Общаемся, вновь алкоголь, вновь закуски. Игорь посматривает на кузину, на маму. Обе уложили по паре мешков «Ротбанда» на лица. Под ними не видна искренняя мимика. Я рада, что не сумела спрятать своё естество.

Подсознательно хочу даже обнажиться, чтобы отбросить фальшь бесед и отдаться страсти.

Анализирую, кто сейчас, если позволит её величество мораль, обнажиться и совокупиться. Кто с кем и в какой роли?

Я? Да согласна! Хоть с кем! В любом статусе — просто женщина с дырой, хуесоска, пиздолизка, анальщица!

Соня? Девушка, прожившая два десятка лет, научившаяся завлекать парней более шести лет назад, сейчас думает не о сексе. Она молит Бога, чтобы таблетки подействовали и растворили сперму изнасиловавшего её одногруппника, которого она оттолкнула, разглядывая списки допущенных к поступлению в ВУЗ без экзаменов.

— Осторожней, дамочка! Здесь между прочим культурно-просветительское учреждение. — Сказал опрятно и со вкусом одетый парень.

— Допустили! — Вскричала Соня, игнорируя замечание.

Она побежала вон из института. В кафе её ждала подружка. Должна была ждать. СМСка от неё гласила, что она чем-то занята. Соня растеряно присела за стол. За который вскоре присел и тот парень.

— Андрей. — Представился незнакомец.

Соня окинула парня скользящим взглядом. Не принц. И даже не мачо.

— Софья. Я жду подружку. — «Отвали, несчастный!», гласила интонация.

— Я скрашу ваше ожидание. Девушка, — Обратился Андрей к официантке, — будьте добры двойной эспрессо мне и... девушке.

Соня хоть бы поблагодарила за проницательность.

Но скука, накатившая от известия подружки, понемногу прошла, когда ей пришлось отвечать Андрею. Затем вместо кофе появился алкогольный коктейль, затем другой. Проводы до дома. Требование не динамить. Ссора. Насилие в подъезде собственного дома.

И вот я сейчас лезу к ней в мозг, тревожу какими-то идиотскими вопросами. Отстань, Томка. Без тебя тошно. Хорошо на пару-тройку вопросов отвечу. Какой из сидящих за столом мужчина тебе наиболее привлекателен? Конечно дядя. Он не такой зануда как папа. Весело шутит. Как, впрочем, всегда шутил, подкалывал Соню. Совокупиться с ним? Давно мечтала! А брат? А отец? С кем из этих ты можешь вступить в половую связь? Или может просто хотела когда-то? Томка! Ты зачем залезла в такую глушь моей памяти? Да, это мои мысли, не чужие. Это мысли подростка. Сейчас я не мастурбирую на их образы. А братик Игорь? Посмотри, как он тебя раздевает. Пусть дрочит! Отстань, идиотка. Ни о каком сексе с малолеткой не может идти речь.

Алёна? Алкоголь стёр рамки приличия. Она согласна! У неё неделю простаивает пизда. Муж? Да без проблем! Нужно на столе отдаться мужу? Хорошо, она согласна на такую перверсию. С Владимиром? Если он согласен, то да. На столе? При муже? Нет! Это... , это... Откровенно? Идёт этот муж шить тапочки, а я на столе буду охватывать своими стройными бёдрами таз Владимира. Было ведь однажды... Что ещё? С Игорем? Да, ты мать ёбнулась, капаясь у меня в мозгах, выискивая всю истину. Да, ты нашла то, что спрятано. Если я выпью ещё два фужера вина, если все пойдут танцевать во двор, то я... Ах, да. Есть же там условие, при котором я перешагну этот моральный Рубикон. Если я долгое время буду сидеть без секса, если Игорь попросит... Настойчиво попросит. То да, я отдамся сыну. На столе? Ты, Томка, лучше ничего придумать не можешь? Зачем при всех? Зачем на столе? Чтобы ощущать себя последней блядью? Можно ведь в интимной обстановке, когда никто не будет мешать ласкать партнёра, вслушиваться в его ласки. Бедная моя девочка, ты пуста.

— Извините, мне плохо — солнце напекло. — Встаю из-за стола.

= = =

«Я возвращаюсь к тому дню, когда слово «молодая» было произнесено с эротическим намёком!«.

— Арсений Романович, на вас также удручающе действует внезапное возвращение холода? — Спрашиваю я, вытерев глаза — непогода и усталость рабочего дня, притомив, усыпили меня.

— Нет, доченька. Операция, которую провели моему сыну ничего не дала. Он также практически слеп. Вон он стоит с тростью. Взял его с собой на прогулку.

— Сочувствую вам искренне. Он красив и высок. Выше вас. В мать пошёл?

— В моего отца. Я в свою мать. Она тоже с горя приболела. Не ест ничего. Вот раздумываю чем её подбодрить.

— Давайте я вам выберу картошечки размером чуть больше перепелиного яйца. Отварите в мундире, к ней селёдочки и по пятьдесят миллилитров холодненькой водочки. Очень бодрящее блюдо. Набирать?

— У вас хорошо получается поднять настроение человеку. — Мужчина всегда галантен со мной, не переходит этический барьер, обращается со мной как подобает воспитанному человеку. — Пару килограмм, пожалуйста, взвесьте.

Арсений возвращается к сыну. Затем с ним, ко мне в отдел. Знакомит нас. Алексей. В честь деда.

Голос у Алексея ровный, без всплесков к басу или тенору. Слегка наклонённая влево голова всё время чуть шевелится, определяя источник звука.

— Алёш, ты фрукты какие-нибудь хочешь?

— Я бы вам посоветовала грейпфрут. Вот, из одного плода, можно выжать целый стакан бодрящего сока. Извините... — Я почувствовала, что лезу с советами торгаша, сбывающего товар.

— Отчего же извинить? Всё верно. Пап, бабушке тоже купи. Спасибо за совет, Тамара... , вы не сказали своё отчество.

— Сергеевна... , но не нужно.

— Нет, Тамара Сергеевна, нужно! Люди... , культурные люди, тем и отличаются от пьяного общества, что уважают собеседника.

Я уже приготовила пакет с картофелем, подала Арсению Романовичу. А Алексей Арсениевич продолжал просвещать меня. Я вспомнила, что готовилась к поступлению в институт культуры, стала ему оппонентом в споре о древнем общении в Русских городах и весях.

Пожилой мужчина слушал наш спор, не перебивал, просто умилялся оживающему сыну. Покупатели заходили, отоваривались, рассчитываясь уходили, а мы всё спорили и спорили.

Зашёл Жора, сказал, чтобы я шла домой — выручка сегодня отменная, практически двухдневная норма.

— Тамара Сергеевна, разрешите вас пригласить к нам домой? Мы ещё не окончили наш спор.

Арсений Романович рулит автомобилем, а мы облизываем пересохшие от спора губы и вновь выдвигаем всё новые и новые доводы.

Владлена Алексеевна, услышав наш с Алексеем спор, поднялась с постели и также умилилась внуком.

Наши споры затихают только за ужином. Мы выпили за здоровье пожилой женщины, за знакомство.

Домой к Сашке я поехала уже к полуночи. Настроение у меня было приотличнейшее, его не испортило бурчание сожителя, не испортил пятиминутный секс...

К закрытию магазина на следующий день Алексей пришёл сам. Мы сначала ходили в парке, распинывая ногами прошлогоднюю листву, нашли новую тему для выяснения истины.

Прощаясь у подъезда дома Арсения Романовича, Алексей поцеловал мои пальцы.

Неделя таких прогулок закончилась поцелуем в уста.

Следующая завершилась постелью в его доме. Владлена Алексеевна и Арсений Романович тактично удалились на прогулку в парк аттракционов.

Сейчас меня любят трое мужчин и одна женщина.

Владлена Алексеевна, как внучку, о которой всю жизнь мечтала.

Арсений Романович, как невестку, чем-то похожую на его супругу, мать Алексея, умершую во время родов.

Алексей Арсеньевич. Алёша. Как муж, обрётший страстного поклонника и оппонента в его диссертации на тему культурного воспитания в потребительском обществе.

И Арсений Алексеевич, как свою маму. Маму, у которой такие хорошие груди, в них так много молока!

Люблю ли я их? Бесспорно! Ведь я подкармливаю топку ИХ любви своей любовью.