Крестьянка-барышня. Часть 1

подрагивают (одежда с девушки уже была снята, кроме неизменной «набедренной повязки»). Мужчина предложил размять ее ножки Он налил из чайника горячей воды в небольшой таз и заставил ее вымыть ступни, а потом начал массаж — разминал, начиная со ступней мышцу за мышцей, косточку за косточкой. Когда он дошел до икр девушки, она лежала с улыбкой на лице и блаженно постанывала. «Набедренная повязка» давно соскользнула, ноги раздвинулись и Нил мог спокойно любоваться входом в девственную пещерку. Дуня, в блаженном полузабытьи не замечала этого. Разумеется, когда она немного пришла в себя, то моментально опомнилась и схватив свою тряпочную защиту стыдливо прикрылась, бормоча:

— Вот беда-то какая, срам показала, вот беда...

— Дуняша, ну какая беда? Ну показала и показала... От этого у тебя там дырочка меньше стала? Или твой пушистый бугорок облысел? Ну, проверь сама — все на месте.

Дуня сунулась было под свою «накидку», но тут же поняла что это подначка и только обидчиво сказала:

— Ой шутишь ты надо мной, Нил, все шутки шуткуешь над беззащитной девицей!

— Да какие шутки, Дуняша? Лучше иди ко мне, я тебя поцелую. Как тогда...

— С языком?

— С языком.

На этот раз поцелуй был таким долгим и сладким, что девушка едва не сомлела. Но опытный мужик вовремя вернул ее к действительности, быстро одел и отправил восвояси.

В субботу Дуня предъявляла бабам в бане следы своих «страданий». Они действительно выглядели впечатляюще. Один огромный «кровоподтек» на левой груди заставил завидущих холопок сочувственно заохать.

— Дак как же ты, деушка таку страсть то терпела?

— Да уж не знаю деушки, думала оторвет мне титьку-то окаянный. Однако Бог миловал... Дак ведь он потом опять хватать начал — за все места, — Дуня поворотилась вокруг, демонстрируя свои «увечья». — Чисто зверь деушки, чисто зверь...

Даже сплетница-Маруська состроила сочувствующую гримасу. Бабы пошумели, обсуждая охальника и зверя, но в полголоса — Нила все боялись как огня. Потом одна из баб постарше подошла к ней с утешением:

— Каки страсти ты терпишь, деушка! Так может ты это... Покорись, чем так-то уродоваться. Ведь он так тебе и правда, оторвет или покалечит че ни то, потом уж взамуж точно никто не возьмет.

Бабы дружно зашумели:

— И то, покорись деушка, чем так-то страдать, лучше уж подневольной жить да не видать таких страстей...

Даже Маруська присоединилась к общему хору:

— И то Дуняша, правда, ты бы покорилась, чем так-то страдать...

Дуня со скорбной миной выслушивала эти советы, а потом с тяжким вздохом сказала:

— Видать ваша правда, деушки, придется покориться ироду, чтоб ему ни дна, ни покрышки. Устала уж я битая да мученная ходить... Только и вы меня пожалейте — не хайте по всем углам. Все видите — не блядь я гулящая, а неволей замученная (Дуня в силу деревенского воспитания не знала, что экспрессивное слово на букву «б» является нецензурным).

Бабы обещали «быть добрее» к несчастной деушке и постепенно разбрелись на помывку.

А Дуня после бани неслась в комнатку к Нилу как на крыльях. Их нехитрая затея удалась! Теперь ей не надо портить тело «синяками», и она может невозбранно посещать Нила по вечерам. Она не хотела себе в этом признаваться, но привычка каждый день отдавать свое тело мужским ласковым рукам и губам крепко в нее въелась.

Нил встретил ее как всегда ласково, усадил за чай, выслушал ее сбивчивый рассказ о событиях в бане, похвалил за «артистизм». Потом призадумался и сказал:

— Значит ты пришла «покоряться»?

— Ну да. Они почитай меня всем миром уговаривали. А мне что делать, бедной девушке?

— А как ты будешь покоряться?

— Не знаю. Я ведь «дура деревенская» как Маруська говорит, ничего в ваших городских делах не смыслю...

— Хорошо, а если я тебе предложу нам обоим раздеться и вместе полежать?

— Ой стыдоба... Опять шуткуете Нил Петрович?

— Нет, не «шуткую».

— Так ведь вы сейчас позабавитесь, а мне потом век в бобылках ходить? Никто ведь порченную не возьмет...

— Дуняша, послушай меня внимательно. Тебе нравиться проводить время со мной?... Отлично. А как я с тобой обращаюсь нравится?... Понятно. И пока все что я с тобой делал доставляло тебе удовольствие, так? Ну вот видишь! А самый большой твой страх — это потеря девственной плевы...

— Чего?

— Ну это то, что рвут после свадьбы...

— Целка че ли?

— Да-да, она самая. Так что ты больше всего боишься потерять именно это?

— Н-ну да... Сами знаете как потом относятся если без мужа-то... Гулящей обзывают... И еще по всякому...

— Так вот Дуняша, прикасаться к этому твоему сокровищу я не собираюсь. Но обещаю, что если ты будешь послушной девочкой и не будешь кричать каждые пять минут про «стыдобу», мы с тобой получим массу удовольствий. Подчеркиваю: не только я, но и ты тоже. У меня большой опыт и я знаю о чем говорю. Ну как, согласна на такой расклад? И в любом случае ты останешься девственницей.

— Кем?

— Ну честной девушкой по-вашему...

— Смотри Нил, коли обманешь! Утоплюсь ведь...

— Дуняша, уже через месяц ты будешь смеяться над своими страхами!

Девушка с тяжкими вздохами но без сопротивления позволила раздеть себя донага. Прикрывая ладошкой лобок она вопросительно взглянула на Нила. Тот взял ее за руку, подвел к кровати, откинул одеяло:

— Вот, приляг, отдохни.

Дуня, радуясь возможности прикрыться хотя бы одеялом, немедленно нырнула в постель. Нил, раздевшись за ширмой, быстро очутился рядом с ней. Дав девушке немного согреться, он положил руку на ее грудь и начал «оглаживать». Дуня краснела, иногда смущенно хихикала, но всему было видно, что бесстыдная процедура доставляет ей удовольствие.

Разогрев девичье тело в достаточной мере, мужчина перешел к главному: положил руку на пушистый лобок девушки и накрыл ее рот глубоким и страстным поцелуем. Дуня вначале дернулась было, но потом размякла и едва отдышавшись после поцелуя робко спросила:

— Что дальше со мной делать будешь, Нилушка?

— Не бойся Дуняша, никто тебя не обидит. Давай лучше проверим твою щелочку!

— Стыдно...

— Да ты сама, своей рукой — тут-то какой стыд?

Он взял девичьи пальцы и прижал к девственной щелке:

— Ну-ка, сунь туда кончики пальцев!

Затем он вытащил руку девушки из-под одеяла и прижал ее ладошку к ее же щеке:

— Ну как?

— Мо-окро. — дрожащим голосом ответила Дуня.

А матерый «женолюб» уже прижимал ее руку к груди:

— А соски как — торчат?

— Торчат. — едва слышно выдохнула девушка.

— Во-от. А это значит, что ты хочешь мужчину!

— Как это?

— Ну... мужской э... орган в свою щелочку.

— Так нельзя же!

— Мы и не будем. Я доставлю тебе удовольствие другим способом. Только не брыкайся и не кричи «стыдоба!». Хорошо?

— Л-ладно...

Нил положил девушку на спину, развел ее ноги в стороны, и заставил согнуть их и поднять вверх. Потом взгромоздился сверху, взял рукой свой торчащий колом «инструмент» и пристроил его прямо поверх половых губок Дуни. Затем бессовестный охальник крепко ее обнял, прижал свой орган к девственному отверстию (не входя в него) и начал активно тереться об него своим «колом». Девушка удивленно охнула, напряглась, но после крепкого поцелуя расслабилась и затихла. Нил активно продолжал свои бесстыдные действия и через несколько минут она начала подрагивать и тяжело дышать, а еще через минуту тоненько вскрикнула, а потом тихо и протяжно застонала:

— У-у-о-о-й, Нилушка...

Тот еще немного поелозил по хлюпающей от влаги щелке, потом сполз с девичьего тела и вытянулся рядом. Подождал, пока девушка отдышится и спросил:

— Хорошо тебе было, Дуняша?

— Ох, Нилушка! — девушка вдруг приподнялась и неумела чмокнула его в губы. — Ох, удоволил ты меня... А я глупая так боялась, так боялась...

— Ничего, Дуняша, то ли ...  Читать дальше →