Первокурсница просит помощи. Часть 4

Три человека сосредоточенно рассматривали мою физигномию.

— Годный материал — сказала остроносенькая брюнетка, покручивая в руках ножницы.
— А что я тебе говорил! Конечно годный! Этот ты еще жопу ее не видела — горячился Семен.
— Котя красавица, — подтвердил Глеб.

Я сидела на высоком стуле, в белом чехле по шею и таращилась на себя в зеркало.
Мои волосы впервые были подкрашены и теперь отливали золотисто-бронзовым.

Стилист сохранила мягкую естественную волну моих завитков, только усилила ее воском, теперь копна волос выглядела не встрепанной соломой, а практически локонами.

— А давай ей длинные сделаешь? — загорелся Семен, — Во такие.
И отмерил ватерлинию в районе своих колен.

Брюнетка скептически покосилась на лапищу Семена, заинтересовалась, скользнула взглядом по обтянутым джинсами крепким бедрам, повела носиком и облизнула алые губы аля Мерилин Монро.

— Нарощенные волосы такого цвета и фактуры как вышли ее естественные — невозможно подобрать. Хотите парик?

И подмигнула.

— У нас большой выбор. Пойдемте в подсобное, сами посмотрите и лично подберете.
Девушка махнула рукой и, призывно покачивая бедрами, двинулась к дальней двери.

Тугодум Сема замотал головой.
— Парик? Да ну его. Я натуральные люблю.

Глеб пихнул его лектем, сделал двумя пальцами кольцо, а другим потыкал в него, многозначительно двигая бровями.

— А с другой стороны, — передумал покладистый Семен, — чего сразу отказываться, посмотреть надо. На х... , зуб, так сказать.

И рванул за брюнеткой.

Глеб поулыбался им в след и нежно погладил мои новые локоны. Я ревниво крутила головой, подрываясь встать с кресла и бежать за Семеном. Почему-то было обидно, я ведь тоже годная, а он, раз, и за париками в подсобку.

На мой затылок лег тяжелый мужской подбородок. Невольно залюбовалась в зеркало на узкое, сухое, немного хищное лицо моего первого мужчины. Сердце сбилось и запустило более рваный ритм. Что бы там не мечтал Семен, а стал он вторым. Первым Глеб и только Глеб.

Я вредно фыркнула и мысленно махнула рукой. Ну о чем я думаю? Какая ревность? Кто они и кто я. Спасибо, что разрешают быть рядом и ласкают.

Моя мордашка расплылась в счастливой улыбке. Парень замер, затем осторожно двумя указательными поддел уголки губ и растянул рот, завороженно глядя в зеркало.
Я сидела и послушно лыбилась,

— Вытащи язычок.
Я вытащила как могла и побултыхала в воздухе. Попыталась облизать растягивающие пальцы.
— Красавица, ты моя красавица. Сними накидку.

Я стащила накидку и отбросла ее в сторону.
Глеб широко вдохнул ноздрями, и только только открыл рот, явно намереваясь что-то сказать, как дверь подсобки распахнулась и оттуда, застегивая ширинку, вылетел злой Сема.

— Чуть не отгрызла стратегические сантиметры!
Театрально громко пожаловался он.

— Отгрызла?! Да что там грызть в твоем обрубке! — за ним бежала красная в пятно брюнетка вполне аккуратного, нетронутого вида.

Сема вспылил. У Семена мало было незыблемых истин, но идеальность длины его члена в истины входила первой строкой. Поэтому наш друг тут же «забрызгал вентилятор».

— ЧтоОоо?! — завопил он, — Да ты совсем охренела, зубастая блядь? Щас я помогу твоему стоматологу, были через ряд — станут в кучку. На тебя смотреть тошно, доска остроносая! Да я..

Нахмурившийся Глеб толкая меня в спину на выход, оодновременно вытягивал сопротивляющегося Семена. Обе стороны вопили так, что уши закладывало. Вот что значит внезапное разочарование, подумала я, хватая куртку и вылетая в темную прохладу улицы.

Парни ругались, одеваясь на ходу. Семен жаловался, расписывая в красках, как «зубищи» чуть не стесали кожицу его «дубины».

Время было не позднее, но темно просто ух. Хорошо, гостиница рядом, народ наверное уже ужинать собрался. Хихикнула, глядя на всклоченно Семена, и тут же оказалась в медвежьей охапке.

— Смеемся, значит. Твоего наставника, опору и надежу безвинно калечат, а ты смеешься! — он цапнул за ухо и фырча, начал его теребить под мой счастливый смех.

— Куколка, — в ухо зашептали уже жарко, — мне нужна срочная помощь. Оближешь бойца? — парень прижал за бедра и потерся пострадавшим воином, — Яйца каменные, аж болят. Перенервничал из-за этой твари.

На перенервничавшего здоровяк даже близко не походил, но бойца мне самой хотелось пригреть.
Рывком посадили на дворовую скамейку и жарко поцеловали, пососав и даже прикусив губы.

Оторвавшись от губ, и довольно ухмыльнувшись, Семен завозился с ширинкой, тихо матерясь, стараясь открыть ее максимально аккуратно, не повредив страдальца. Вокруг было темного и тихо до звона. Даже снег не падал. Только наше сбитое воздужденное дыхание и Семин мат.

Меня дернули за ноги, уложив на скамью. Кормить будут с комфортом, хихикнула я.

Глеб споро растегнул на мне джинсы и поддернул их до колен, задирая спеленутые тканью ноги на скамейки.
Прохладные пальцы зашарили по промежности. Попке было холодно лежать на деревянных перекладинах, и я завозилась, пытаясь лечь на полу куртки.

— Сукаа, да когда ж ты расстегнешься!? — горестно вопил здоровяк, оттягивая молнию от эрегированного ствола. Молния оттягивалась, но не расстегивалась.

А в меня ввинтились два жилистых длинных пальца. Покрутились и чуть согнулись в костяшках. Было немного сухо, пальцы царапались и отсюда неприятно.

— Глееб, а можно сразу членом? — жалобно пролепетала я.

— Хуем, — гордо поправил Глеб, — сейчас, котя, сейчас тебе будет хуй.

И действительно был хуй. Потому что олновременно произошли два события: отличное и ужасное.

Теплый гладкий член с приятной ноющей чувствительностью начал заходить в меня, раздвигая складочки, и выбивая подергивания в ножках. А во двор влетели три мужика с криками: «Держи их, вот они!».

Видно брюнетка нашла защитников и мстителей в трех лицах. Защитники выслушали обиженную даму и помчали наносить добро. Трое на двое, конечно, справедливо. Не считали же они за боевую единицу золотолоконную нежную меня?!

Как там у мушкетеров. «Нас было двое, плюс раненный и юнец, а скажут, что четверо.»
Так и у нас. Один прищемленный ширинкой, второй в процессе глубинного нырка в вагину, и еще одна с задранными ногами. Приехали, блин, провинциалы в Питер, культурную столицу.

— Ты как хочешь, а я занят, — прохрипел зашедший до упора Глеб.

— Пиздец Вам, мужики, — грустно сказал Семен, отпуская ширинку, и ринулся в драку.

Очень трудно сосредоточиться на трахе в эпицентре драки, скажу я теперь на опыте, и Глеб тоже не смог. Когда один из нападавших отлетел от удара друга на него, он горестно вздохнул, кое-как застегнулся и начал помогать Семену.

Именно помогать, потому что Семена допекли, Семену помешали. порно рассказы Злые люди летали в сугробы, с мычанием поднимались и опять улетали в сугроб. Глеб только подправлял и поддерживал. Я села, ежась от холода и страха, даже икать начала.
Было темно, вокруг бегами, орали и падали. Испугалась до колик.

Не так я представляла романтическую прогулку по вечернему городу.

Наконец тела перестали подниматься, лежали и сипели. Я икала. Парни отдувались.

— Ты как хочешь, а я пошел ебаться, — низкий бас Семена.
Интересно, куда это он пойдет ебаться, — подумала плохо соображающая я.

— У самого яйца ломит — поддержал второй победитель.

Меня споренько уложили на лавочку в прежнюю позу. И ширинка у Семена в этот раз расстегнулась быстро.

— Дааа, — заворчал он, заходя в мой икающий ротик, — язычком снизу, давай, моя сосочка, давай Катенька.

— Оох, узко, ооо, расслабься, котя — вторит ему, залезая мне в дырочку, пропихиваясь бедрами враскачку, шумно дышащий Глеб.

— Хорошая сосочка, втягивай, и язычком нежненькооо три давай, еще — поет Семен.
...