Меч, магия и бронелифчики. Рассказ 6: Рыцарь королевы

от боя и готов был драться до конца. В-третьих, ты стал думать, как можешь одолеть меня, не силой, так ловкостью — верно? Ну и, наконец, несколько раз тебе всё-таки удалось достать меня своим мечом, — старший рыцарь улыбнулся молодому.

Гильберт молчал несколько секунд: смысл испытания стал ему понятен, и молодой рыцарь мог лишь подивиться изобретательности королевы, испытывавшей своих будущих рыцарей таким способом. Он уже готов был попрощаться с рыцарем-голиафом и поспешить приводить себя в порядок перед новой встречей с королевой, но внезапно промелькнувшая в голове юноши мысль заставила его задержаться и спросить:

— Сэр Гуннар, а те три девушки... — он оглянулся на балкон в поисках сестёр-полудракониц, но те уже успели уйти, — три девушки-полудраконицы с глазами алого цвета — это ведь дочери её величества королевы Ариэллы?

— Да, это её дочери: Орелла, Камилла и Амелла, — слегка удивился вопросу, но вполне охотно ответил Гуннар. — Красавицы, правда? — спросил он с заговорщическим видом, отчего юноша слегка покраснел. — Ты с младшей, Амеллой, будь поосторожнее, — голиаф понизил свой голос до заговорщического шёпота: — она хоть и хороша собой, но — не при её величестве будь сказано — меняет любовников и любовниц чаще, чем наряды, а наряды она меняет часто, — и рыцарь-великан беззлобно рассмеялся, увидев, как покраснел юный гость из Темноземья.

— Их отец — дракон? — спросил Гильберт, просто чтобы перевести разговор на другую тему. Из рассказов о королеве Ариэлле он слышал, будто у неё есть золотой дракон, побеждённый ею в бою и покорный её воле...

— Их мать — дракон! — наставительно ответил Гуннар.

— Королева Ариэлла — дракон?! — с ужасом переспросил поражённый юноша. Он слышал, что некоторые драконы могут принимать человеческий облик, — но не могла же королева Ариэлла быть драконом в человеческом обличье?

— Нет, конечно! — голиаф громко расхохотался. — Её, как это называется, консорт, и мать её дочерей — дракон. Они обе женщины, но супруга королевы родила ей трёх дочерей — с помощью магии, конечно.

— А-а... — неопределённо протянул юный рыцарь. Он был удивлён услышанным, но, по крайней мере, королева Ариэлла не оказалась драконом в облике человека. О разных видах магии, позволявших иметь детей двум женщинам или даже двум мужчинам, молодой человек что-то слышал, и благодаря этой магии однополые отношения в его мире не были редкостью — Гильберт знал, что на службе у королевы Ариэллы есть множество женщин-воительниц, и что сама королева в своих «подвигах в постели» не делает предпочтений между мужчинами и женщинами. Гуннар же, видя, что юный рыцарь королевы окончательно смутился, а предательская краснота не покидает его лица, улыбнулся Гильберту и произнёс:

— Ладно, нечего тут стоять и лясы точить — ты теперь рыцарь её величества, у тебя будет много времени, чтобы разглядеть поближе и королеву, и её дочерей, и её консорта, и так далее. А сейчас тебе нужно отдохнуть и помыться — королева желает видеть тебя чистым. Подсказать, куда тебе нужно идти?

***

Как вскоре узнал Гильберт, странствующие рыцари на службе королевы, а также рыцари, недавно заступившие на службу, могли остановиться на ночлег при храмах Агона Непобедимого, бога-воителя, и богини-воительницы Клео Мечедержащей: рыцари мужского пола — при храме Агона, женщины-рыцари — при храме Клео. Хотя не все рыцари на королевской службе были служителями богов войны, жрецы-воины готовы были дать кров и пищу любым носителям рыцарского звания. Храм Агона оказался большим коплексом зданий, кроме собственно храма включавшим в себя комнаты для жрецов и для гостей храма, оружейню, ристалище, трапезную, в которой гостя из Темноземья накормили обедом, и баню, где проделавший долгий путь рыцарь смог, наконец, помыться. Дэгльский храм Агона показался Гильберту непохожим на храмы бога войны в Темноземье: там они обычно были либо небольшими строениями внутри замков и крепостей, либо хорошо укреплёнными крепостями-монастырями, а храм в Дэгле казался гостеприимным домом, двери которого были открыты для любого рыцаря на службе её величества.

Когда постепенно начал наступать ранний осенний вечер, и солнце начало клониться к закату, Гильберт, как ему было приказано королевой, вновь явился к королевскому дворцу. Дэгль, покончив с дневными заботами, понемногу готовился ко сну, и дворец тоже производил впечатление засыпающего — кроме сновавших туда-сюда слуг, зажигавших многочисленные свечи в позолоченных подсвечниках, неподвижно стоявших на своих постах стражей дворца, и глашатая, который встретил его у дверей королевского дворца, молодой рыцарь почти не видел людей, пока у самых последних дверей ему навстречу не вышел могучего сложения рыцарь, в чьих жилах, как можно было определить по грубоватым чертам лица и зелёного цвета коже, текла орочья кровь.

— Я вижу, ты пришёл, — заговорил рыцарь-полуорк. — Твоё имя я знаю, а меня зовут сэр Аберард, маршал её величества, я служил королеве Ариэлле ещё с тех пор, когда она не была королевой, — кажется, Гильберт уже видел этого рыцаря среди приближённых королевы, и даже слышал его имя — в балладах о рыцарях, служивших королеве Ариэлле, среди множества имён упоминалось имя сэра Аберарда. — Я здесь, чтобы подготовить тебя к ритуалу посвящения в рыцари королевы. Ты знаешь, в чём заключается ритуал?

— Я... буду благодарен вам, сэр Аберард, если вы просветите меня, — с секундной запинкой ответил юноша и почтительно поклонился маршалу королевы. Он уже пытался спрашивать у одного из рыцарей в храме, в чём заключается этот ритуал, но получил в ответ лишь «Скоро сам узнаешь» и смех.

— На самом деле, всё просто, — ответил Аберард. — Королева Ариэлла владеет магическим артефактом, который делает нерушимой клятву, принесённую тем, кто займётся с ней сексом, — такую клятву не стоит даже пытаться нарушить.

Когда Гильберт услышал это, против воли юноши краска бросилась ему в лицо. Нет, такая магия была ему не в новинку: в его мире считалось, что секс обладает магической силой; что клятва, скреплённая соитией, нерушима; его отец, маркграф фон Грайсвальд, практиковал «право первой ночи», потому что считал, что это даёт ему магическую власть над его подданными... но юный рыцарь не мог до этого подумать, что правительница Аквилонии позволит ему, ещё ничем не заслужившему такую честь, возлечь с ней. Маршал Аберард же, дав юному рыцарю как следует осознать то, что ему предстоит, продолжил:

— Ты должен будешь опуститься перед королевой на колени и произнести слова клятвы: «Я, имя рёк, клянусь служить королеве Ариэлле, правительнице Аквилонии, словом и мечом, быть верным товарищем другим рыцарям королевы, быть защитником её подданным и врагом всем, кто угрожает её землям, и да будет эта клятва нерушима во веки веков». Запомнил? Не бойся, если ты перепутаешь несколько слов. И после того, как королева приблизится к тебе, ты должен будешь поцеловать её между ног, — маршал-полуорк произнёс это совершенно будничным тоном, но Гильберт почувствовал, что его щёки и уши после этих слов начинают пылать, а под тканью штанов его член против его воли твердеет. — После этого королева произнесёт свои слова клятвы и поцелует тебя в губы, а затем вы удалитесь в её спальню, где завершите ритуал, — Аберард говорил по-прежнему будничным тоном, но юный рыцарь покраснел настолько густо, что дальше было, казалось, уже некуда. Чувствуя, что его лицо пылает, Гильберт рискнул задать вопрос, беспокоивший его:

— И... все рыцари королевы проходили посвящение таким образом? — на самом деле, учитывая то, что Гильберту доводилось слышать о королеве Ариэлле, он вполне ожидал услышать ответ «да», и Аберард действительно ответил:

— Конечно, — юный рыцарь не мог заставить себя смотреть прямо в лицо полуорку, но в его словах он услышал улыбку, отчего юноша готов был покраснеть ещё сильнее, если бы это было возможно. Наконец, сумев собрать свою волю в кулак, юный рыцарь поднял глаза на маршала и произнёс:...  Читать дальше →