Homo (Полная Версия)

навстречу и поравнялся с приятелем где-то на середине пути.
— Ну и где твои второкурсницы? — спросил он, видя, что казах идёт в гордом одиночестве.
— Так они в «рыбе» будут собираться.
— А чего ты тогда сразу так не сказал?
— Ну, это, — Ильнур замялся, — праздник же. Надо купить какую-нибудь хрень в подарки.

— А, ну ясно, хитрожопый.
Казах расплылся в довольной улыбке.
— Ладно, пойдём, поищем чего-нибудь. Ты там хоть кого-то знаешь?
— Можно сказать, нет, — беспечно тряхнул головой Ильнур, — одна девчонка позвала, Катька, — но видя, что приятель не понимает о ком речь, — ну, такая, с сиськами, помнишь.
Пальцы южного гостя изобразили объёмы.
— Белобрысая такая?
— Да-да, — закивал казах, — не-е-е, она крашенная.
— Ай, пофигу, — махнул рукой Михаил и попытался сократить путь, уводя приятеля дворами, вымощенными новой, но уже покосившейся брусчаткой.

За беседой ни один, ни другой абсолютно не обращали внимания на окружающую действительность, привычно хмурую по питерским меркам, а между тем с момента первого их созвона, погода спешными темпами начала портиться. Небо затянули низкие грозовые облака, холодный северный ветер вступал в своё вечное право, заставляя жестяные крыши переругиваться между собой грубым дребезжанием и выгоняя со стремительно пустевших улиц мегаполиса суетливых прохожих.
Первая вспышка молнии озарила окрестности, когда ребята шли по одной из проходных, и даже слегка ослепила, такой яркой она была. А следом без всяких пауз воздух прорезал резкий и сухой звук грома, заставивший все окрестные окна задребезжать, машины взвыть сигнализациями, а людей присесть на полусогнутых и схватиться за оглушённые уши.
— Твою мать, — едва слыша себя, выругался Михаил, — прямо над нами бахнуло.

Ильнур нервно покосился на друга. При всей своей учёности и продвинутости, его с детских пор иррационально пугала гроза. Сложно сказать, с чем была связана эта боязнь, но с возрастом она ничуть не ослабла, и сейчас южанин изрядно побледнел.
— Может, переждём, — взмолился он.
— Да ладно тебе, тут идти пару метров, — утрировал в ответ питерец, — ты ссыканул что ли?
— Ты ж знаешь...
Михаил знал. Не первый раз он видел, как приятель сжимался от громовых раскатов и стремился уйти куда-нибудь вглубь помещения, где они слышны не столь громко и грозно. Но детская задористость всё ещё подстёгивала юношу, и он насмешливо потащил несчастного соседа наружу, увещевая и подтрунивая над ним.

Друзья выбрались в один из дворов колодцев и почти дошли до его середины, когда вторая вспышка озарила узкий клочок неба над их головой, выбелив своим светом всё вокруг. Грохот, пришедший долю мгновения спустя, заставил обоих присесть и схватиться за уши. Шутки шутками, но такого не ожидал даже привычный к капризам строптивой погоды Миша. Питер регулярно осыпал своих жителей небесной бранью, и ничего особенного здесь не было. Как и многие другие местные, Михаил с восхищением относился к этой особенности города и, даже, находил в ней определённую часть уникального характера северной столицы, но сейчас непогода была какой-то необычной, всё-таки конец декабря никогда на памяти парня не озарялся молниями. Было в них что-то до того не встречавшееся и, от части пугающее.
— Надо переждать, — услышал он сбоку писк Ильнура.
— Да-да, — закивал головой Михаил.

Парни едва успели подняться, когда ещё один сполох рассёк окружающее одновременно с непередаваемым громовым раскатом. Казалось, весь мир перевернулся с ног на голову и его изрядно встряхнули, как детская рука встряхивает банку с пойманными на досуге жучками. Ослеплённый и оглушённый Михаил уже и сам был не рад, что затеял эту браваду.
«В натуре надо было переждать», — возникла в голове предательская мысль.
Он с трудом приоткрыл веки и попытался закрыть их рукой от непереносимо резавшего глаза света, яркость которого отдавалась колющей пульсацией в висках, но понял, что свет этот исходит не из окружающего пространства. Он, словно вспышка фотоаппарата, замер в зрачке и отпечатался на нём. Появилось острое, почти паническое желание броситься куда-нибудь и найти укрытие, но парень потерял ориентацию в пространстве и абсолютно не представлял, в каком направлении находится арка проходного двора, где можно было бы пересидеть такую неожиданную грозу.

Ещё какое-то время понадобилось, чтобы зрение хоть немного начало возвращаться в норму и, сквозь пелену его пугающей нетвёрдости, Миша с замиранием сердца различил прямо перед собой странное чёрное образование. Казалось, что эта жидкая субстанция перетекает сама в себя, словно вода, разлитая в безвоздушном пространстве космоса. Парень прекрасно понимал, что это лишь игра разума, подстёгнутая раненым зрением и острой мигренью, но зрелище, тем не менее, пугало.
— Ты это видишь? — спросил он у приятеля.
Ильнур едва ли вообще что-то осознавал. Трясущийся и подавленный, он с трудом поднялся на ноги и, опираясь на плечо друга, слепо выставил руку перед собой, как делает любой человек, оказавшийся в кромешной темноте.
— Нифига я не вижу, — проскулил он, прорезанным нотками паники голосом.
Михаил хотел было подстебнуть трусишку, но вдруг ощутил свою вину за случившееся и лишь приобнял за плечи, стремясь поддержать.
— Нормально, щя до арки доберёмся и там пересидим.
Друг проскулил невнятное, и разобрать его слов не получилось.

С трудом ориентируясь в пространстве, Михаил попытался нащупать путь ногой, которую он даже не мог толком увидеть из-за смазанности собственного зрения. Шаги получались маленькими и неуверенными. Несмотря на все старания, попытки разглядеть окружающую действительность, не достигали успеха. В какой-то момент юноше показалось, что где-то там впереди видно тёмное пятно арочного свода проходной и он, было, потащил Ильнура за собой, но тут перед глазами вновь возникла странная субстанция. Она, словно вынырнула из ниоткуда, прорезав даже не столько воздух, сколько само пространство и закрутилась перед глазами.
Рациональный разум отмахнулся.

«Мало ли, что мерещится», — выругался на себя Михаила и вновь побрёл вперёд, опустив голову вниз и силясь найти путь.
Они прошли ещё пару шагов, и парень поднял взгляд, надеясь увидеть приближающуюся арку, но вместо этого прямо перед его глазами крутилась странная жидкость. Она переливалась и постоянно меняла форму, то вытягивая с краёв невероятно длинные капли, то всасывая их обратно и скручиваясь в тугие спирали. Внешне субстанция чем-то напоминала нефть и в то же время никаких запахов, кроме разряженной грозовой атмосферы услышать не удавалось. Питерец зажмурился, силясь изгнать морок, но тот продолжал свой замысловатый танец и за закрытыми веками, словно эта картина затерялась где-то внутри глазных яблок и эхом мечется там, то теряясь на мгновение, то вновь возникая уже перед внутренним взором.

Михаил протянул подрагивающую руку к явлению, надеясь, что дрожащие пальцы разгонят морок и зрение, наконец, перестанет рисовать воображению подобное непотребство, но вместо этого его собственная плоть погрузилась в потустороннее вещество и то начало с аппетитом расползаться по подставленной конечности. Сперва юноша заворожено следил за случившимся, не веря, что это творится наяву, а когда спохватился, было уже поздно. Он распахнул глаза и понял, что происходящее не было иллюзией разума, и его рука действительно неспешно обволакивается дьявольской эссенцией. Попытка вырваться из хватки явления, не привела ни к какому результату. Неведомая сущность покрывала его и затягивала в себя, словно оплетая тело густой паутиной и лишая мысли подвижности и стройности. Капли-щупальца постепенно проникали в разум и топили его своим густым мраком.

Михаил вздрогнул и распахнул веки, но тут же вынужден был их закрыть, истово бранясь. Яркий солнечный свет впился в глаза и на какое-то время ослепил. Ощупью юноша наткнулся на тело рядом с собой и с облегчением опознал в нём приятеля....  Читать дальше →