Телепорт. Часть 2

В тот памятный для Лены день, она проснулась, улыбнулась воспоминанию о Коле. Около четырех лет она не вспоминала о своем кумире, ей перестали сниться сны с его ласковыми губами, с веселыми прибаутками. Лена вспомнила, как он провожал ее, пятиклассницу до дома, как рассказывал о своих мечтах стать инженером или агрономом. Такие разговоры подстегнули и её больше уделять внимания образованию.

Вспомнился первый поцелуй в четырнадцать лет. Она чмокнула Колю в щеку за коллекцию гербария. У него была какая-то удивительная способность сочетать желтые и красные листы с зеленью стеблей травы, засушивать букетик меж листов книги. Коля тогда потребовал настоящего поцелуя. Вмиг проявилась одна из болезненных черт её организма — на бледно-белом лице вспыхнул даже не румянец, обычно украшающий скромниц, а красный огонь. Пламя было не равномерным — бледно-красные пятна перемежались с бордовыми островами крапин. Коля не обратил внимания на уродливую красноту, прильнул губами к ее малиновым устам. Его губы были такие же горячие, но, в отличие от ее уст, сухие. Поцелуй длился секунду или две, но занял целую страницу в дневнике девочки.

Следующие поцелуи при расставании длились дольше, губы распухали от них. Эти-то опухшие губы и послужили причиной родительского наказания. Теперь ее постоянно сопровождал старший брат, которому наказали следить за моральным состоянием сестрички. Коля уже не мог общаться с неприметной девушкой, переключился на красавиц. И так до десятого класса. Затем Колю забрали в армию, а ее насильно выдали замуж. Молодого дембеля дождалась Алена. Они поженились, а Лена развелась с алкоголиком.

Что ее разбудило, она узнала на работе в бухгалтерии. Её Колю бросила жена и умотала с хахалем в город. Она уже не краснела от воспоминаний о нём. Только сердечко сильнее заколотилось в груди, пытаясь своим стуком оповестить мир об искре любви тлевшей в нём.

Если до этого, Лена избегала встреч с возлюбленным, то с этого дня начала сама искать их, вглядываться в окно бухгалтерии, надеясь, что когда-то Коля придет в дирекцию совхоза. Но встретились они у магазина.

— Лена!? — Один лишь взгляд на бывшую возлюбленную, растопил осколок льда в сердце Кая. — Здравствуй, Лена. — Он узнал её, вспомнил былые прогулки, подростковые поцелуи.

Это была не та девочка из класса, с которой у него началась любовь. Та сутулая, смущающаяся девочка сейчас предстала перед ним зрелой женщиной с гордой осанкой, с волевым взглядом. Косточки плеч и локтей покрылись слоем мышц, округлились. Скулы на лице так же спрятались. Конечно по красоте она уступала Алёне. Но он так же знал одну мудрость: «Красота обдуваемая ветром времен, потускнеет, лишь простота останется неизменной!». Ведь и у Тютчева есть такое:

«О как убийственно мы любим,

Как в буйной слепоте страстей

Мы, то всего вернее губим,

Что сердцу нашему милей.

У этой женщины, у его первой любви была жилка особой нежности к нему. Другая черта — твердость к развязности, она не допускала грязных лапаний парней, не просто огревала их портфелем, вкладывала в удар тот гнев, после которого пропадало желание даже погладить по плечу или спине.

— Здравствуй... , друг мой. — Скромность мешала ей сказать «Мой любимый, мой родной». — Последний раз я видела тебя во время проводов в армию. Ты стал более стройным, возмужал. Учишься... ? Где твои мечты об образовании?

— И ты... похорошела... Нет, нет! Я не хотел сказать, что ты была... не привлекательной. Женственность... , вот что первой бросается в глаза. Учиться... ? Финансы не позволяют. Ты как?

— Выучилась на бухгалтера. Была замужем...

— Я тоже был... женат. Да, ты, наверное, слышала о громком побеге нескольких женщин из села в город... ? Среди них и Алена...

— Пройдемся... ? Да, как статуи тут... Ты ведь не торопишься? — Лене надоело одиночество, она была рада любой возможности пообщаться. А уж если судьба так распорядилась, устроила встречу двух одиноких людей, то она вцепилась в эту возможность. — Знаю, что ты работаешь трактористом, теперь про Алену. Расскажи, как жилось с ней.

— Нормально жилось... Не ссорились, не попрекали друг друга. Но... , но какая-то сила изменила её характер. Вмиг... Её не виню... , да и себя тоже. Дома пусто, скучно... Сейчас живу у Аглаи Федоровны. Бывшей директрисы, помнишь её... ? Она так же осталась без поддержки. Аглая за хозяйку, я как помощник по дому.

— Да. Я помню эту энергичную женщину. Я так же одна тоскую вечерами... книги... , телик. Папка приходит, мужские дела по дому исправляет, дрова, уголь готовит на зиму.

— Лена, зайдешь со мной к Аглае? Вон ее дом...

— Конечно зайду, познакомлюсь с ней...

Федоровна встретила Елену добродушно. Она понимала, что когда-нибудь Николай найдет себе молодую женщину, предложит ей руку и сердце. Такая вероятность усиливалась с каждым днем. Уже не помогали уловки типа специальных возбуждающих настоек. Она понимала, что ее не молодое тело с каждым днем все больше отталкивает молодого человека. Их сдерживали общие интересы по хозяйству. С ее стороны стирка, кормежка, и тому подобные услуги. Коля делал мужские работы по дому. Получку он отдавал ей, но она не брала ни копейки из неё, складывала в коробочку. Своей пенсии и пособия за потерю сына с лихвой хватало.

— Коленька! Как я рада, что ты привел девушку.

— Здравствуйте, Аглая Федоровна! — Лена решила действовать сама. — Меня звать Лена. Мы с Колей одноклассники. Даже было время ручковались... и даже целовались с ним. — Главенство матриархата сказывалось в ее речи.

— Коля, хлебушка купил?! Тогда приглашаю за стол. Мужчину надо накормить. За знакомство предлагаю...

— Согласна. В одном селе живем, а общаться не приходилось. Я вам помогу накрыть на стол... Мне вина если есть.

— Коля поставил яблочное в этом году. Неси, сынок, попробуем твоего напитка.

Ужин окончился легким опьянением женщин. Коля, пригубивший настойки из коллекции Семена, окончательно раскрепостился, понял, что Аглая только рада Лене. Затем он проводил подружку домой. Как будто и не было семи лет разлуки, поцеловал в такие же мягкие и горячие губы.

Её руки... Взяли в плен его голову... Шею... Ох, ты ж, Господи, какие же они властные... и страстные!

«Ну! Милый мой, любимый! Решайся. Покажи свои намерения относительно... , хотя бы сегодняшней ночи. О-о! Господи! Да, ты можешь заставить его действовать решительней!? Нет! Не Ты и не он, не способны мне помочь. Буду действовать сама... !»

Лена взялась одной рукой за его локоть, другой толкнула калитку, как арестанта пропустила Колю вперед. Так и держала за локоть, ища в сумочке ключи от дверного замка. Мужчина пригнулся, проходя в сени, затем в комнату. Понимая последствия, начал снимать пиджак, расстегивать рубашку. В полутьме слышались такие же действия женщины. Следующее касание тел произошло, когда на них оставались наименьшие препоны — трусы. Руки любовников прошлись по телам, исследуя на наличие искусственной ткани. Женщина приняла мягкостью живота окаменелость мужчины. Коля опустил руки к упругим ягодицам, под трусиками. Лаская эластику женской кожи, продолжил всасывать губы.

Маленькими шажочками Лена отступала к ложу. Аккуратная женщина заправляла двуспальную кровать модным покрывалом из гобелена. Подняла его рукой, откинула на другую сторону кровати, и сразу упала на спину. Секунд им хватило на удаление препон. Еще секунда и мужское тело легло между ножек женщины.

За три года в пещерке наросла паутина, которую Коля смахнул одной фрикцией. Влага вагины обожгла фалдус, омочила его слизью. В узком проходе, последний раз Коля толкался во влагалище Алены и анусе Аглаи. Но эта дырочка... была ужЕ Алёнкиной и комфортнее ануса. Сфинктер хоть и сдавливал пенис сильнее, но его не приятное амбре отталкивало.

К тому же эта женщина вздыхала от фрикций по другому, подмахивала четко в такт ему. Но главней всего была юношеская память о мастурбации ...