Род

его, он не раз представлял себя на месте Натана, богатым, степенным и спокойным. Даниэль по-своему любил Аделаиду, к ней он испытывал невероятную нежность и ласку. Нос Катрина будила в нем вихрь эмоций — страсть, вожделение, желание всецело обладать другим человеком, погрузиться в нее целиком, раствориться в ее теле. За прошедший месяц они были близки несколько раз, и каждый раз она позволяла Даниэлю кончать в себя, в самую глубину своего лона. Она знала, что ему это нравилось, что он позволял себе это только с ней. Иногда, когда они заканчивали, она проникала пальчиком в своей влагалище и потом слизывала с него его сперму с таким удовольствием, что Даниэль готов был с новой страстью наброситься на нее.

Они придерживались правила не целовать друг друга в губы, и Даниэль сдерживал свое желание проникнуть языком в ее рот. Взамен его губы побывали везде, каждый дюйм ее груди познал нежность его языка, ощутило эту нежность и страсть и ее влагалище. Лишенный поцелуев Даниэль знал вкус ее недр и помнил его наизусть.

Их связь прекратилась в один момент. Когда Даниэль остался наедине с Катриной и положил руку на ее ягодицы, она оттолкнула его руку и сурово посмотрела в его лицо.

— Больше это не повторится, — произнесла она, и в этот момент вернулся Натан. Он остановился в дверях, глядя на них, и Даниэля охватил ужас.

— Я вспомнил, что хотел сказать тебе, — произнес неожиданно Натан, расплываясь в сдержанной улыбке, — я хочу предложить тебе должность в одной из моих компаний. Мы привязались к вам с Аделаидой и хотим, поддержать вас. Давай съездим послезавтра, я все тебе расскажу, и ты сможешь остаться там на пару дней, все изучить и потом дать мне ответ. Вы должны все обдумать, потому что два раза я подобное предложение не делаю.

Даниэлю не понадобилось много времени, чтобы принять решение. В тот же день он сказал Аделаиде, что у них появилась возможность остаться в этой стране и наладить свои дела. Как всегда она смиренно приняла решение любимого и поддержала его. Уезжая, уже на пороге Даниэль обронил, что теперь они смогут подумать о детях, и Аделаида не успела ему сообщить о своем положении.

6. Аделаида ждала возвращения Даниэля каждый день, но он задерживался. И хотя он каждый день посылал ей со своим помощником письма, она невероятно скучала по нему, к тому же ее терзало чувство усиливавшегося беспокойство.

И потом снова повалил снег, заметая все дороги, как сказала горничная, уже надолго. Зима в том году наступила раньше, чем обычно. Дом Брейнера оказался окончательно отрезанным от внешнего мира.

В соседском домике на вершине был проведен телефон, и Натан каждую неделю отправлялся туда лично, чтобы созвониться с Даниэлем и передать ему сообщение от Аделаиды и доставить его ответ. Несколько раз Аделаида с помощью Катрины пыталась подняться на холм, но от морозного горного воздуха у нее перехватывало дыхание, и им приходилось возвращаться.

Здесь ее окружали невероятной заботой, Катрина всегда была рядом, а Натан беспрестанно справлялся о ее здоровье, успокаивал ее и упорно шел по снежным дорогам к телефону, что сохранить связь с ее мужем.

В доме уже знали о ее положении, и Катрина сокрушалась, что ее милая кузина, как она ее теперь называла, не успела обрадовать Даниэль, сообщив, что он станет отцом.

Постепенно Аделаида успокоила себя тем, что ее муж сейчас в безопасности, что он скучает по ней, что дела у него идут хорошо, и он уже занимает хорошую должность в компании кузена. Он также чувствовала себя уютно в окружении близких людей, которых она уже считала семьей. И только мысли о ребенке от любимого мужа делала ее невероятно счастливой.

В феврале она еще больше воспрянула духом, ведь снег через месяц должен был начать таить, и дороги вновь будут открыты. У нее уже был виден живот, и она представляла, как увидит мужа, который уже знал о ее беременности от Натана, после такой долгой разлуки.

Аделаида витала в своих мыслях, не замечая почти ничего вокруг. От нее укрылось изменившееся настроение Натана, который стал более отстраненным, а радушие Катрины, ставшее теперь явно неискренним.

Она не заметила, что тело Катрины тоже изменилось. Ее платья стали более свободными, скрывая ее увеличивающийся живот, и Натан все чаще просил жену меньше ходить по снежным дорогам вокруг дома, лучше питаться. Они были близки к своей цели, и остальное теперь совсем их не заботило.

7. — В нем течет наша кровь, кровь Брейнеров. — сказал ей в тот далекий день Натан. — Пусть ребенок не будет моим, но в нем будет моя кровь. И этот дом получит нового Брейнера, которого вырастим и воспитаем мы, таким, какими были мои предки. У него будут наши ценности, наша власть и наши богатства.

Катрина не была счастлива услышать это, она все еще надеялась, что у них будут дети, что время еще не пришло. Она не раз была у врача, который уверял ее, что с ней все в порядке. А Натан был из той редкой породы мужчины, которые готовы принять свою несостоятельность и действовать исходя из интересов семьи и рода.

Катрина смирилась, уверенность мужа передалась ей. Даниэль был хорошим кандидатом — самый близкий родственник, молодой и здоровый, к тому же Натан не переставал напоминать об одном дне их рождения и разнице в десятилетие. Он видел в этом провидение, и Катрина приняла его позицию.

Они знали, что он недавно женился, и что его жена больна, и надеялись, что он приедет один. Но он отказывался ехать, и их приглашения стали более настойчивыми, они уверяли его, что здоровье Аделаиды поправится в этих местах, что горный воздух делает чудеса. В конце концов Натану пришлось перекупить его поставщиков и постоянных клиентов через подставные компании. И результат не заставил себя ждать, последний настоящий Брейнер, способный иметь детей, был рядом, в их доме, и он был очарован Катриной.

День поездки к водопадам был спланирован очень тщательно — внезапно приехавший подрядчик, утомленная долгой поездкой Аделаида, возбужденный добавленным в вино афродозиаком Даниэль, и соблазнительная Катрина сделала свое дело.

Натан вернулся в свой дом еще до того, как вернулись его жена и гости, и затаился в одной из запертых комнат. Он знал, что Аделаида ушла к себе, выпив успокоительный настой, который ей делали здесь после длительных прогулок, и что Даниэль сегодня не уйдет из соблазнительных объятий Катрины.

Он прошел в комнату, занимаемой кузеном и его женой, и какое-то время стоял возле кровати, глядя на спящую девушку. Натан всегда очень быстро принимал решения, не раздумываю долго, у него был острый ум и решительный характер.

Он откинул одеяло, Аделаида лежал на боку, и аккуратно перевернул ее на живот. Убедившись, что она не проснется, Натан приподнял ее ночную сорочку, оголив ягодицы, слегка развел их в сторону и прикоснулся кончиками пальцев к ее промежности.

Аделаида спала слишком крепко, уставшая и усыпленная травами, чтобы почувствовать, как пальцы чужого мужчины поглаживали маленькие губки между ее ногами, клитор, проникали внутрь ее тела, слегка массируя стенки влагалища. Ощутив первую влагу, Натан расстегнул брюки и устроился между ее ног, пропихнув член между ее ягодиц и окунув его в узкое влагалище. В такой позе оно плотно обхватывало его немаленький орган, натирающий влажные стенки все быстрее и быстрее. Аделаида едва слышно застонала сквозь сон, и Натан стал погружаться в нее все с большей силой, чувствуя, как головка упирается в дно ее недр, а не погрузившийся ствол зажат между ее упругими ягодицами. Он кончил в нее довольно скоро, представляя, как в этот момент Даниэль кончает в его жену. В таком положении он замер на пару минут, желая убедиться, что ее матка впитает в себя достаточное количество его семени. Потом медленно и аккуратно вытащил член из Аделаиды, поправил ее рубашку и снова накрыл ее одеялом. Из своей комнаты он слышал, как Даниэль через 10 минут пришел в свою спальню.

Через какое-то время появилась и Катрина, в спешно накинутом платье, так и не застегнутом сзади. Она подошла к сидевшему на краю кровати мужу и поцеловала его.

— Он все сделал, как нужно, — сказал она, грустно улыбаясь, — возможно, все получится с первого раза.

— Я тоже сделал все, как надо, — ответил ей Натан тем же тоном, — возможно, у меня тоже все получилось с первого раза.

Катрина замерла на несколько мгновений, потом залепила Натану сильную пощечину. Он снова повернул к ней голову и ответил на ее яростный взгляд. Когда она замахнулась снова, он перехватил ее руку, привстал, заваливая жену на кровать. Он обхватил ее тело ногами, а руки сжал над головой.

— Мы так и не знаем, в ком же проблема, — как можно спокойнее произнес он, — возможно, она все же в тебе. Если ты понесешь от него, этот ребенок будет наследником Брейнеров. А если нет? Возможно, от него понесет она... или от меня...

— Ненавижу тебя, — прошипела сквозь зубы Катрина, пытаясь освободить руки, и когда Натан все же отпустил их, принялась судорожно расстегивать его брюки, — если ты сделаешь это еще раз, я тебя убью, клянусь, ты меня знаешь.

В эту ночь Натан овладевал Катриной несколько раз, их соитие всегда было страстным, но никогда оно еще не было наполнено такой яростью, таким животным вожделением.

За месяц связи с Даниэлем, Катрина узнала, что он старается не обрюхатить свою жену раньше времени, что он не кончает в нее. Поэтому она сама вернулась к разговору о том, что Натан должен снова овладеть молодой женщиной, но дальше разговоров это не пошло, потому что стало ясно, что она достигла своей цели. Катрина была беременна. Но беременной оказалась и Аделаида, сообщившая об этом своей новой подруге.

— Возможно, мы оба в порядке, — сказала она мужу ночью, обнимая его и прижимая к себе, — просто не подходим друг другу... Так бывает. А может быть, это все-таки его ребенок.

Так или иначе оба не рожденных ребенка были Брейнерами, а значит принадлежали этому дому. Натан и Катрина предполагали, что Аделаида может родить чуть раньше, особенно если она понесла от Натана. Если это будет мальчик, он станет считаться сыном Натана и Катрины. Если девочка, то они возьмут ее на воспитание, и в будущем она станет женой сына Катрины, ведь хотя бы один из детей должен оказаться мужского пола.

Ни одного из будущих родителей не смущал тот факт, что у детей может быть один отец — Даниэль. В их роду и раньше случались браки между близкими родственниками, это помогало остановить разжижение благородной крови.

Даниэль был не только больше им не нужен, но он им просто мешал. Он мешал им тем, что мог заявить права на ребенка Катрин, мог забрать Аделаиду. Даниэль так и не уехал из дома Брейнеров на фабрики, чтобы вступить в должность, он погиб, упав в расщелину. А дороги был непроходимыми в общей сложности всего месяца полтора.

Теперь они жили в ожидании рождения долгожданных детей, думая о том, что Аделаида не должна будет покинуть этот дом, узнав о кончине мужа, а должна будет остаться с ними, пока не родится ее ребенок.

Натан и Катрина все годы совместной жизни были необычайно счастливы в этом тихом спокойном месте, наслаждаясь друг другом. Отсутствие детей было единственным черным пятном на их жизни, и теперь они были на пути к обретению своего полного счастья.